Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)

• Название: СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
• Автор: Джамиль Гасанлы
• Издательство: Герои Отечества
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5–91017–012–0

В представленной вниманию читателей монографии Азербайджанский ученый Дж. П. Гасанлы исследует малоизвестную широкому кругу читателей тему советско-иранских отношений в 40-х годах прошлого века. Изучив уникальные и ранее неизвестные материалы и документы из архивов России, США, Азербайджана, Грузии, а также анализируя изданные за рубежом труды и публикации в прессе, автор приходит к парадоксальному выводу: холодная война началась не в Европе, а в Азии! Именно советско-американо-британский кризис вокруг Иранского Азербайджана обозначил непримиримые противоречия между союзниками по антигитлеровской коалиции и лег в основу последующей конфронтации между Востоком и Западом.

Дж. П. Гасанлы показывает сложные перипетии использования национально-освободительного движения в Иранском Азербайджане как инструмента внешней политики СССР, отстаивание Западом интересов Ирана в противовес Москве. И тут напрашиваются прямые параллели с сегодняшним кризисом в отношениях между Ираном и США, отстаиванием Россией интересов Ирана в противовес США.

Изложение событий носит хроникально-документальный характер и порою воспринимается как политический детектив.

Книга предназначена для специалистов в области международных отношений, студентов гуманитарных вузов, всех интересующихся доселе неизвестными подробностями нашей недавней истории.

---

Багиров, несомненно, был сторонником именно такого решения. Он считал, что отношения азербайджанцев с тегеранским правительством будут зависеть от того, насколько надежно они организуют оборону. Если они будут сильны, то добьются многого, если же разбегутся — ничего не достигнут. Тегеранское правительство будет разговаривать с ними лишь после того, как пошлет несколько сот жандармов. «Если они будут разбиты, тогда скажут: «Уважаемый Пишевари», тогда и Кавам будет разговаривать по-другому. Если перед этими жандармами и солдатами Кавама демократы разбегутся, тогда Кавам с Пишевари вообще разговаривать не будет»[748].

За несколько дней до описанных выше событий советский посол И. Садчиков по заданию Министерства иностранных дел предложил Каваму опубликовать текст согласованного договора по азербайджанскому вопросу. Кавам, хоть и обещал, однако медлил с публикацией. 21 апреля Садчиков вновь напомнил премьер-министру о его обещании.

Как только пришло сообщение о поражении под Тикантепе, иранский кабинет министров принял решение срочно опубликовать подготовленные по азербайджанскому вопросу предложения. Советский агент в иранском правительстве выразил большое сомнение, что решение было принято единогласно, т. к. в неофициальных беседах министры Амир Ахмеди и Муртазагулу Баят неоднократно высказывали недовольство соглашением от 4 апреля. Они считали, что этот договор есть уступка азербайджанцам и что он нарушает Конституцию[749]. Таким образом, решение правительства было озвучено 21 апреля по Тегеранскому радио. В тот же день избранный от Тебриза депутат бывшего иранского Меджлиса, член иранской делегации на переговорах с Азербайджаном Фатали Ипекчиан прибыл в Тебриз для согласования места и времени переговоров.

ГЛАВА XIV ВЫВОД СОВЕТСКИХ ВОЙСК: ПОСЛЕДНИЙ ЭТАП

Последняя декада апреля 1946 г. была насыщена политическими событиями. Противостояние тегеранского руководства и Национального правительства Азербайджана постепенно трансформировалось в переговорный процесс. Сомнения в предусмотренных договором сроках эвакуации войск отошли на задний план. Пора колебаний и сомнений осталась позади. Как только было объявлено решение иранского правительства по азербайджанскому вопросу, советские танки и бронетехника, покидая военные базы, двинулись к северной границе. Избранный для переговоров с Азербайджаном член иранской делегации Фатали Ипекчиан 21 апреля прибыл в Тебриз. Этот старожил Тебриза был купцом средней руки, имел среднее образование и при царе учился в русской школе. До 1930 года его отец считался доверенным клиентом советского торгпредства и частенько посещал с деловыми визитами Москву, Баку, Тбилиси и другие города СССР. В 1943 году Ф. Ипекчиан был избран депутатом от Тебриза иранского Меджлиса 14-го созыва. Усматривая в его избрании руку Москвы, в Меджлисе попытались чинить препятствия при вручении ему мандата. Его имя нередко появлялось в прессе в ряду имен других азербайджанцев, особенно в связи с ростом демократического движения в регионе. Осенью 1945 года он дал согласие баллотироваться в азербайджанский Милли меджлис, в связи с чем центральная пресса незамедлительно организовала клеветническую кампанию, инкриминируя ему ни больше ни меньше как измену Родине и требуя покинуть иранский парламент.

Как только Ф. Ипекчиан прибыл в Тебриз, С.Дж. Пишевари послал к нему доверенного человека с просьбой избегать неофициальных встреч во избежание кривотолков. Ипекчиан в сопровождении курьера направился к Пишевари и вкратце изложил ему свое мнение по поводу тех или иных событий. В частности, он сообщил, что, узнав по радио о событиях в Тикантепе, он встретился с вице-премьером М. Фирузом, а затем и с А. Кавамом, которые уверяли его, что все произошло без санкции правительства и они обязательно примут надлежащие меры. Уходя Ипекчиан предупредил, что 22 апреля обязательно посетит кабинет министров для проведения официальных переговоров[750].

Вечером 21 апреля по тегеранскому радио было озвучено решение Кавама по азербайджанскому вопросу, 22 апреля этот текст опубликовала газета «Эттелаат», а через день и все остальные иранские газеты. В отличие от Хакими, который называл демократов «бунтовщиками», «изменниками» и призывал утихомирить их силой оружия, Кавам подошел к проблеме весьма дипломатично. Хотя иностранные корреспонденты и пытались выудить у него сведения о закулисных интригах государственной политики, Кавам ограничился кратким, без каких-либо подробностей ответом: он считает, что азербайджанский вопрос — сугубо внутреннее дело Ирана, и надеется, что сможет решить его в интересах страны; он не сторонник отправки армии в Азербайджан и подавления возникшего там народного движения с помощью оружия[751]. Заигрывая и с шахом, и с Советским Союзом, и с США и Великобританией, манипулируя общественным мнением, 70-летний Мирза Ахмед Кавам эс-Салтане весной 1946 года затеял самую масштабную и авантюрную партию в своей политической карьере. Россоу впоследствии справедливо и образно заметил: «Кавам сам был сплошной загадкой»[752]. Многим его решение по азербайджанскому вопросу, опубликованное в газете «Эттелаат», также казалось весьма неопределенным. В нем, в частности, говорилось: «Нынешнее правительство (иранское — Дж. Г.) с момента своего образования оказывает особую заботу и внимание азербайджанскому вопросу, а также проявляет большой интерес к проведению реформ в этой провинции, изучив пожелания своих уважаемых граждан. Кабинет министров призывает своих дорогих сограждан к единству и братству, чтобы исполнительная власть могла осуществить пожелания населения в рамках законов». Документ, принятый с целью разрешить азербайджанский кризис мирным путем, содержал ряд определенных уступок центрального правительства Тебризу: «В соответствии с принципами статей 29, 90, 92 и 93, добавленных в Конституцию, в законе, принятом в месяце раббиассани 1325 года (т. е. мае-июне 1907 года), утвержденные в отношении провинциальных и областных энджуменов права для Иранского Азербайджана раскрываются и утверждаются следующим образом:

1. Руководители отделов сельского хозяйства, торговли и промышленности, транспорта, просвещения, здравоохранения и полиции, а также органов суда и прокуратуры, фининспектор назначаются провинциальными и областными энджуменами, а официальные приказы об их деятельности издаются правительством на основании существующих правил.

2. С согласия провинциальных энджуменов право назначать генерал-губернатора предоставляется правительству, и командный состав вооруженных сил и жандармерии также назначается правительством.

3. Как и в других районах Ирана, в Азербайджане официальным языком будет фарси, в местных учреждениях и в судопроизводстве документация ведется на фарси и азербайджанском (тюркском) языках, с первого по пятый классы начальной школы занятия ведутся на азербайджанском языке.

4. При определении налоговой политики и бюджетного обеспечения страны правительство должно учитывать затраты на благоустройство азербайджанских городов, развитие народного образования и здравоохранения.

5. Как и в других районах Ирана, допускается свободная деятельность демократических организаций, профессиональных союзов и др.

6. К азербайджанскому населению и деятелям демократического движения Азербайджана не будут применяться репрессивные меры за участие в этом движении.

7. Разрешается привести в соответствие число жителей и число депутатов от провинции. Меджлису будет сделано соответствующее предложение в начале сессии 15-го созыва. После утверждения в Меджлисе будут проведены довыборы дополнительного числа депутатов.

С целью урегулирования создавшегося в Иране положения, правительство намерено осуществить указанные выше намерения»[753].

В течение последующих дней начиная с 25 апреля заявление правительства по азербайджанскому вопросу стало главной темой тегеранских газет. Просоветски настроенные издания высоко оценивали решения иранского руководства. Самым главным, по их мнению, было то, что тегеранское правительство признавало народное движение в Азербайджане как демократическое. «Иране Ма» пафосно писала: «Тегеран протянул руку дружбы нашим братьям-азербайджанцам. Мы надеемся, что они не отвергнут эту руку и вместе с братьями-иранцами пойдут вперед к благополучной и счастливой жизни». Касаясь характера азербайджанского движения, газета отмечала его значимую роль в демократизации всего Ирана. По мнению газеты «Кейхан», если Иран не может приблизить к себе Азербайджан, то сам должен двигаться в его сторону. Провинциальным и областным энджуменам страны должны быть предоставлены более широкие права и свобода действий. Ратуя за то же, другие издания поднимали и вопрос о земле.