Су Дун-по - Стихи. Мелодии. Поэмы

• Название: Стихи. Мелодии. Поэмы
• Автор: Су Дун-по
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1975

Великий китайский поэт Су Дун-по (Су Ши, 1037–1101) утверждал своим творчеством лучшие традиции корифеев дотанской и танской поэзии в Китае и в то же время новаторски разнообразил, обогащал классические стихи; поэт ввел гражданскую и бытовую темы в поэтический жанр старинных мелодий, а его поэмы стали вершиной прозо-поэтического творчества: в них органично сочетаются лирические, философские и сатирические мотивы. Поэт предается раздумьям о красоте жизни и богатстве природы, утверждает личность в человеке, его общественную значимость, восстает против мракобесия и предрассудков. Произведения Су Дун-по впервые публикуются на русском языке, они дают представление о жизни китайского народа в эпоху Сун.

---

В 1085 году, после смерти Шэнь-цзуна, двор амнистирует всех ученых, принадлежащих к группировке Сыма Гуана, и Су Дун-по с триумфом возвращается в столицу. Он становится вторым лицом среди придворных. Но жизнь при дворе ему в тягость, и в 1089 году он уезжает в Ханчжоу в должности командующего войсками и губернатора Чжэцзяна. Находясь в милости у регентши (бабки малолетнего императора Чжэ-цзуна), он в последующие годы занимает высокие должности: в 1092 году командует войсками империи, в 1093 году является главным сановником-попечителем просвещения. Но с ее смертью снова наступает период «падения». Пришедший к власти Чжэ-цзун — слабоумный и развращенный юнец — возвышает при дворе Чжан Чуня — заклятого врага последователей и друзей Сыма Гуана. На сей раз Су Дун-по был лишен всех прежних чинов и званий и сослан в самую глухую окраину империи — на остров Хайнань (1097 г.), где прожил три с лишним года в бедности и лишениях. После смерти молодого Чжэ-цзуна (1101 г.) новый император Хуэй-цзун помиловал Су Дун-по. Возвращаясь в родные места, поэт занемог в пути и в двадцать восьмой день шестого месяца умер. Су Дун-по был похоронен в деревне Дяотай, что находилась на территории нынешней провинции Хунань…

Была у поэта и посмертная судьба. Через год после его кончины двор императора Хуэй-цзуна обнародовал список «Праведных мужей периода Юанью» (периода регентства императрицы, 1086–1093 гг.), в котором имя Су Дун-по было первым. Доска со списком реабилитированных ученых и поэтов, репрессированных при Чжэ-цзуне его первым сановником Чжан Чунем, была выставлена на восточной стене императорского дворца. В 1106 году над столицей пролетела комета (это было расценено астрологами как зловещее предзнаменование), а вскоре ударом молнии доска со списком посмертно возвеличенных «праведных мужей» была расщеплена пополам.

Напуганный Хуэй-цзун приказал немедленно уничтожить все доски и дощечки с именами «праведников». И снова, уже мертвый, Су Дун-по попадает в опалу: тайным императорским указом велено было разрушить памятники и стелы, хранящие его тексты, запрещались книги и манускрипты, созданные им, а сам поэт снова был лишен всех прежних чинов и заслуг. За хранение сочинений Су двор назначил огромный штраф. Но, как свидетельствуют многие очевидцы событий того времени, слава Су Дун-по, несмотря на запреты его сочинений, не поблекла, а, наоборот, возросла. Не было такого ученого в Поднебесной, который не знал бы наизусть его стихов и изречений. Однажды, пять лет спустя, один даос-проповедник рассказал императору, что к нему во сне явился Су Дун-по и что ныне покинувший землю поэт назначен по воле Повелителя Небес «высшим управляющим делами изящной словесности Неба». Император настолько был ошеломлен этим сообщением, что приказал скупить и собрать во дворце все, что сохранилось из созданного Су Дун-по, — книги, картины, надписи на шелку, высеченные на камне образцы его каллиграфии и т. д. Цены на реликвии, связанные с именем Су Дун-по, настолько возросли, что хранителями их оказались самые богатые люди Поднебесной. Когда же в 1126 году столица Бяньцзин была захвачена вторгшимися в Китай чжурчжэнями и Северо-Сунская династия пала, победители в качестве контрибуции наряду с другими ценностями требовали и сочинения Су Дун-по. И все же основная часть литературного наследия поэта была своевременно увезена в Ханчжоу — столицу новой, Южно-Сунской империи (1127–1275 гг.). И, наверно, благодаря этому сохранилась до нашего времени.

В 1170 году император Южно-Сунской династии Сяо-цзун (1163–1190) возвеличил Су Дун-по высоким званием «вэньчжун гуна» — «Мужа Просвещенного и Верного» и закрепил за ним «на все времена» должность «Великого императорского наставника». В эдикте по этому случаю говорилось: «Мы вздыхаем: столь редкий гений был вынужден страдать из-за клеветы и унижений. Он был изгнанником за морем и горами, но он оставался самим собой и тогда, когда двор наделял его властью. Он изучил прошлое и настоящее страны, его рассудок постигал законы вселенной. То, что не могли отнять у него, была его непоколебимая прямота. То, в чем никто не мог сравниться с ним, была его облетевшая свет слава. Не было заслуженного признания и заботы о нем, когда он жил. Но потомки воздали ему должное уже после его кончины. И вот ныне люди передают из уст в уста учение этого мужа, славного в годы правления Юанью, и в их домах хранятся книги рожденного в Мэйшани!»

А сам «рожденный в Мэйшани» хотел, чтобы у потомков сохранилась о нем память не как о чиновнике, а как о простом человеке, вовсе и не помышлявшем о славе. Вот что писал он в связи с этим:

Дней осталось немного,
И круг их сомкнется однажды,

Ухожу я под крышу,
Опираясь на посох рукой.

Вы меня не считайте
Каким-то чиновником важным,

Только с виду чиновник,
А в душе я совсем не такой!

* * *

Настоящему сборнику стихотворений и поэм Су Дун-по предпослано стихотворение его современника, выдающегося поэта эпохи Сун — Хуан Тин-цзяня (1045–1105), в котором последний проводит прямую параллель между своим другом и великим Тао Юань-мином. «По духу родственны они!» — восклицает Хуан Тин-цзянь, и это восклицание заставляет нас задуматься: как и в чем выражается эта «родственность» между поэтами, разделенными семью веками?

«Цель человеческого существования, жизнь и смерть, добро и зло, — пишет профессор Л. З. Эйдлин, — вот темы, заключенные в произведениях Тао Юань-мина, и в тех, где прямое размышление, и в тех, где он как будто говорит о природе. Мысль и поэзия его никогда не абстрактны, а вызваны заинтересованностью в жизни, в событиях своего времени, о которых, как верно замечает Лу Синь, он „вовсе не забывал и не был к ним равнодушен“.»[3]

Этими словами вполне можно характеризовать и поэтическое творчество Су Дун-по. Однако при этом следует иметь в виду, что, проникнутая духом Тао, его поэзия впитала в себя вольнолюбие Ли Бо, горький пафос и созерцательность Ду Фу, простоту и глубину Бо Цзюй-и. Творчество Су Дун-по, таким образом, явилось как бы художественным обобщением лучших традиций китайской поэзии, идущих от «Шицзина» и Цюй Юаня. В то же время оно было глубоко самобытным, совершенно новым для своего времени. Обращался ли поэт к различным философам древности или проникался духом чань, (цзэн) буддизма, — он всегда оставался самим собой: великим жизнелюбцем и неутомимым правдоискателем. Источником его творчества было вдохновение, внезапное озарение, таинственная сила, как он считал, владеющая творцом в момент создания художественного произведения. В одном из своих эссе (цзи)— «Гибкий бамбук Юньданской долины» — он писал: «Бамбук только что родился, росточек всего в один цунь — и только! А уже появились сочлененья и листья. Родившись, он растет, пока его шероховатые, как крылышки цикады, колкие, как зазубринки на брюшке змеи, ростки не превратятся в острые копья в десять синь длиной. Ныне те, кто рисует этот бамбук, копируют звено за звеном, листочек за листочком, — и считают, что это и есть бамбук. Ну, какой тут может получиться бамбук? В старые же времена, рисуя бамбук, считали, что прежде всего нужно вместить образ бамбука в себя самого, держать в руках кисть, внимательно всматриваться. И тогда, когда разглядишь, что ты хочешь написать, стремительно браться за дело, привести в движение кисть, и ужо не останавливаться, дабы сразу же достичь того, что было до этого зримо: это то же мгновение, когда падает сокол на выпрыгнувшего зайца… Если потерять момент — образ бамбука исчезнет, будто его и не бывало!»

«Именно так учил меня искусству Юй-кэ.[4] Но я, хотя сердцем, сознанием проникал в суть, достичь ее все же не мог. А коли сердцем, сознанием проникая в суть, все-таки не достигнешь ее, — значит, сердце и руки находятся в дисгармонии, и овладеть искусством невозможно! Поэтому тот, кто попадает в самый центр, но не рожден для искусства, может понять образ, однако, обратившись к творчеству, теряет его. К бамбуку ли только относится это?

Когда Юй-кэ создавал бамбук, сначала он, казалось, не обращал на него никакого внимания. А люди со всех четырех сторон с кусками наитончайшего шелка в руках, толпясь у ворот его дома, упрашивали скорее начать рисовать. И тогда Юй-кэ гневался, хватал кусок шелка, бросал его наземь и кричал: „Я употреблю ваш шелк на чулки!“»

Итак, по Су Дун-по, творческая способность человека — это великий дар, а вдохновение — таинственный момент: без вдохновения нет и творчества, а всякое давление на творца лишает его вдохновения, мешает творить.

Описывая образ будды, созданный сунским художником У Дао-юанем, Су Дун-по замечает, что «искусство живописи У есть результат его духовного озарения». «Он видел себя во сне, — продолжает Су, — в образе буддийского крылатого святого. Когда же проснулся, кисть его пришла в движение без какого-либо контроля с его стороны. И, казалось, волшебная сила влилась в каждый прекрасный ее волосок!»