Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030

• Название: Хьюстон, 2030
• Автор: Майк Мак-Кай
• Жанр: Современная проза

Повесть Майка Мак-Кая «Хьюстон 2030» - это одновременно классический полицейский детектив и научная фантастика. Дело происходит, как следует из названия, в будущем, причем не столь уж и отдаленном. Следователь ФБР занимается поисками серийного убийцы. В фантастической части повести вы не найдете ни роботов, ни летающих автомобилей, ни супер-компьютеров. Восставших из могил зомби, вирусов, убивающих человека за тридцать секунд, невероятных астероидов, ударяющихся о Землю, вулканов размером с континент, злобных пришельцев из соседней Метагалактики, и Всемирного Потопа там тоже не будет. Один потоп есть, но он не всемирный, а очень даже локальный, и к делу почти не относится. Зато: катастрофа, описанная в повести, уже началась и идет полным ходом! Мир, созданный воображением Мак-Кая, удивительно похож и одновременно не похож на современный, и при этом - правдоподобен.

---

«Не подходите ближе,» - приказал Фредерик, на мгновение вынув трубку изо рта. Из-за прищепки на носу его голос звучал немного смешно. Он вложил трубку обратно в рот и сделал глубокий вдох, чтобы приготовится к следующей фразе. «Это займет еще пару минут.»

Бензин перестал капать из сливной трубы, и Фред закрыл задвижку. Сделав еще один глубокий вдох из своей трубки, он заткнул трубку пластиковой крышкой и отпустил ее. «О-кей, можете подходить. Вот эту «бомбу» еще загрузим, и на сегодня все,» - сказал он Марку, стягивая очки и снимая прищепку с носа.

Марк осторожно потянул носом воздух. Запаха бензина почти не было. «Что это за трубы, Фред?»

«Это Арне придумал. Мы называем их «шнорхели,» - объяснил Фредерик: «Раньше мы использовали респираторы, но фильтры довольно быстро забивались. Сейчас трудно найти хорошие фильтры от фенола, знаешь ли.»

Из-за спины Фредерика, Саманта обнадежила Марка: «Все в порядке, пап!.. Воздух в шнорхеле отличный!.. Бензином даже и не пахнет!..» Закручивая крышки бензиновых канистр, она все еще была с прищепкой на носу и со «шнорхелем» во рту. Также, как и Фредерик чуть ранее, она вытаскивала трубку изо рта, чтобы прокричать фразу, а затем вставляла трубку обратно в рот, чтобы глотнуть чистого воздуха.

Жасмин тоже очень понравились эти «шнорхели.» «Просто класс,» - заявила она: «В плавильной мастерской, где мне выжгло глаз, у нас ничего такого не было. И в бумажной мастерской, где Милли и Берти работали, тоже такого нета. У братиков всегда глаза были красные, и из носа текло. Они работали с гиппо-клоп-риттом!»

Фредерик улыбнулся: «С чем-чем они работали?»

«С гиппо-клоп-риттом, сэр. Это типа отбеливателя. Делает старую бумагу снова белой.»

«О, это же гипохлорит натрия! Ты, должно быть, та девушка, которой нужно тут у нас пожить какое-то время?»

«Марк кивнул: «Позвольте вас представить. Это Жасмин. Она пока одна, ее братья, Альберт и Мильтон, придут позже. Жасмин, а это - мистер Штольц.»

Фредерик протянул руку для рукопожатия: «Как поживаешь, Жасмин? Я смотрю, твои познания в химии куда глубже, чем у некоторых моих рабочих! Я - совершенно серьезно! И как ты умудрились это запомнить: гиппо-клоп...?!»

Саманта закончила возиться с крышками канистр, заткнула колпачком свой «шнорхель,» сняла прищепку с носа и, переместив пластиковые защитные очки на лоб, приблизилась к трио. «Сэмми, ты уже определись с весом поташа?» - спросил Фредерик.

«Почти, мистер Штольц. Титрование я уже сделала. Остается только доделать расчет. Пять минут, не больше.»

Только тут Марк заметил, что его дочь работает босиком! Когда она завинчивала канистры, он не мог видеть ее ноги. «Черт побери, Саманта! Что случилось с резиновыми сапогами?» - спросил он.

«Ах да-а-а... С сапогами?» - она метнула быстрый обеспокоенный взгляд куда-то вправо. Рабочие резиновые сапоги, доставшиеся Саманте вчера «по наследству» от Майка, по-прежнему висели на крючке под сиденьем грузового трицикла, точно так, как Саманта повесила их сегодня утром.

«Саманта, ты же мне обещала обуться! Вот этим самым утром, разве нет?»

Тут Саманта применила свой стандартный маневр уклонения. Она улыбнулась, с удивлением посмотрела на свои ноги, как будто только что поняла, что забыла почему-то обуть сандалии, и пошевелила пальчиками ног в густой черной грязи. «Но пап! Дождик же был! Всю ночь, и все утро тоже! Грязь така-а-ая мягкая сегодня!» У нее всегда было подходящее оправдание. Если шел дождь, земля была «так-а-а-ая мягкая,» если светило солнышко «так-а-а-ая теплая,» а зимой, естественно, земля могла быть и «так-а-а-ая прохладная.» Если тротуар выглядел чистым (именно: выглядел; со времен «Обвала,» по-настоящему чистых тротуаров в Хьюстоне не водилось,) Саманта немедленно называла его «кристально-чистым.» А если дорога была покрыта грязью, то определение зависело от погоды: либо «така-а-ая классная пыль на подошвах,» либо «така-а-ая мягкая грязь между пальчиками.» И главное: вне зависимости от состояния поверхности и погоды, она всегда настаивала, что ходить босиком по всему этому- приятно! Мол, папа, почему бы тебе самому не разуться и не попробовать?

Марк заметил, что Жасмин также пошевелила пальчиками ног в грязи. На лице у нее появилось удивленно-вопросительное выражение. Ей, наверное, совершенно непонятно, о чем спор, подумал про себя Марк. Она же росла в трущобах, и у нее, скорее всего, обуви не было если не с рождения, то наверняка с момента переезда семьи из холодного Нью-Йорка в теплый бесснежный Хьюстон. Для нее не было удивительно, что земля «така-а-ая теплая,» а грязь «така-а-ая мягкая.» Какая есть грязь - такая и есть. Что в ней такого особенного?

«Послушай, Саманта. Я уже давно не возражаю, что ты босая ходишь в школу, но нельзя же работать босиком «на Куче!» А что, если ты наступишь тут на какую-нибудь гадость и порежешь ногу?»

«А я не собираюсь наступать на какую-нибудь гадость, пап! Я не неженка, как Микки и Билли. Я тыщу лет ходила без сандалий и знаю, как это делается!»

Фредерик слушал их перепалку с улыбкой. Сам-то он был обут, но в дешевые сандалии с подошвами из старых покрышек, а не в тяжелые химические резиновые сапоги, как можно было бы ожидать от сумасшедшего ученого и хозяина опасного химического производства. «Марк, оставь Сэмми в покое. Если ей удобнее работать без сапог, пусть работает без сапог. Битого стекла у нас тут не валяется. Погляди, все так работают, и Луна не падает на Землю. Что за проблема?» - он указал на группу рабочих на противоположной стороне двора, занятых около первого слева реактора сортировкой и измельчением пластиковых отходов. Никаких специальных противохимических сапог у них не было. Как, впрочем, и любой другой обуви. Только один молодой человек, работавший на помосте у загрузочной горловины реактора, был обут в шлепанцы-«вьетнамки.» «Сэмми, пожалуйста, отнеси канистры в склад, и начинай-ка делать свои расчеты. А ты, Жасмин, если хочешь, можешь пойти осмотреться. Только чур, руками ничего не трогать, договорились?»

«Однако, Фред, это же химический завод! Ты-то должен знать лучше меня! До «Обвала,» были все эти правила Техники Безопасности и Охраны Труда... Куда они делись?»

«У нас на заводе, Марк, с охраной труда и с безопасностью все в порядке. Вон, к примеру, наши «шнорхели.» Они позволяют нам дышать отличным чистым воздухом во время слива бензина и загрузки пластика. А когда «бомба» запечатана, там все герметично, и эти «шнорхели» ни к чему. Это называется: «инженерный контроль.» То есть, мы хорошо знаем, с чем имеем дело, и применяем технические меры защиты. Так только инженеры и должны делать. А что до « правилбезопасности,» заметь: с ударением на «правила,» а не на «безопасность,» так это все фигня!»

«Почему «фигня?»

«Потому, что «правила» - они и есть «правила.» Делай так-то и так-то, а не то будет бо-бо. «Процедурный контроль!» Это означает, что вам надо делать что-то точно так и никак иначе! Типа: «сапер ошибается один раз.» Раньше на нашем заводе было много таких процедур, а теперь осталась всего одна. А все остальные мы, как грамотные инженеры - раздербанилитехнически. Либо поставили надежную «защиту от дурака,» либо механизировали. Или даже автоматизировали! Арне до сих пор репу чешет, как автоматизировать эту последнюю оставшуюся, чтоб там человек был не нужен. Но пока не выходит - сложновато.»

«А как же средства индивидуальной защиты? Все эти комбинезоны, ботинки со стальными носами, специальные перчатки, каски, очки? Помню, до «Обвала,» с этим было очень уж строго. Все должны были носить эти комбинезоны и каски все время. Не только в промышленности. В Полиции и в ФБР были те же правила.»

«Ох уж эти долбаные комбинезоны и каски все время! В «'Бартоне,» я ими был сыт вот по сих пор!» - Фредерик указал ладонью на горло: «Я тебе по-простому объясню. Инженерный контроль - это для тех, кто одновременно трудолюбивый и умный. Сначала ты пользуешься мозгами, чтобы придумать безопасный метод работы, а затем надо еще и руки приложить, чтобы построить и довести до ума машину. Ну, то, что ты там напридумал. Зато потом - красота! Машина за тебя работает, а ты можешь немного расслабиться, ну и срубить баблазаодно. Лишние проценты профицита еще никому не вредили. Жмем дальше. Процедурный контроль - это для трудолюбивых, но не очень умных. Если придумать не можешь, так делай, как тебе сказано, точно по правилам, и молись, что не ошибешься. Потому как сапер ошибается... так то! А теперь переходим к обязательным средствам индивидуальной защиты все время. Это придумано для тех, кто либо просто ленивый, либо ленивый и тупой одновременно. Если не хватает мозгов, чтобы понять, как передоверить опасную работу машине, и при этом лень делать работу точно по инструкции - что осталось? Ну замотай себя в три огнеупорных комбинезона из Номекса, [ 88 ]надень защитные очки, каску, ботинки со стальными носками и перчатки. Они даже помогают. Немного. Когда бабахнет, вместо ожога девяноста процентов поверхности тела, получишь восемьдесят пять процентов. И при нашем сегодняшнем состоянии медицины, помрешь на три часа позже. Тебе это лучше?»