Киран Крамер - По велению сердца

• Название: По велению сердца
• Автор: Киран Крамер
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-079034-0

Светский лев Финн Латтимор когда-то вскружил голову юной Марше Шервуд, обесчестил — и уехал, обвинив в разрыве старшего брата, графа Дункана.

Отныне в свете ей нет места, на замужество нечего и рассчитывать, и остается лишь один путь — стать учительницей в частной школе для девочек.

Однако через несколько лет Марша возвращается из добровольного изгнания в Лондон. Там она неожиданно встречает Дункана Латтимора — главного виновника ее невзгод.

Но почему граф упорно преследует девушку, ухаживает, привлекает ее внимание? Неужели он решил погубить бедняжку окончательно? А что, если этот негодяй на самом деле благородный и честный человек, влюбленный со всей силой страсти?…

---

— Добрый день, леди Эннис. — Нужно было неукоснительно соблюдать требование Лизандры, чтобы к ее особе обращались строго официально. — Я сделала остановку, чтобы нанести семье краткий визит, прежде чем вернуться в школу. Как всегда, рада вас видеть.

— Вы не будете так радоваться, когда я скажу, зачем пришла, — сообщила бывшая одноклассница своим кукольным, с придыханием, голоском. — Я просто заехала сказать вам, что с этой минуты вы уволены с поста начальницы школы.

Марша окаменела.

— Вы меня слышите? — Лизандра вскинула темные дуги бровей под полями шляпки.

— Вероятно, я ослышалась, миледи. Разве бывает «просто», когда вам сообщают, что вы уволены с занимаемой должности?

— Значит, вы все услышали. — Виконтесса расправила морщинку на юбке и взглянула на Маршу так, словно речь шла о чем-то несущественном, например, о погоде.

Марша растерянно моргнула. Она была настолько растеряна, что схватила чиппендейловский стул в углу гостиной и села, не дожидаясь позволения Лизандры.

— Но… что я сделала такого, чтобы вызвать ваше недовольство?

Лизандра вскинула голову.

— Вы нарушили правило. Я больше не нуждаюсь в каких-либо услугах с вашей стороны, так что не спрашивайте, нельзя ли вам остаться в качестве преподавательницы. — Она встала. — А теперь я должна идти.

— Правило? — Марша тоже встала. — Какое правило? Миледи, как раз моей обязанностью и является следить, чтобы правила соблюдались, и я отлично исполняю свой долг. Ваше обвинение кажется мне в высшей степени непонятным.

— Вы возили на прогулку в Брайтон девочек, которые обучаются на благотворительной основе?

— Да, но…

— Это строго запрещено.

— Я… я думала, вам нет до этого дела, поскольку я сама оплатила расходы на их путешествие.

— Но вам не пришло в голову спросить у меня, не так ли?

— Нет. — Марша проглотила стоящий в горле комок.

— Вот поэтому вы и уволены.

— Я никогда не нарушала никаких прочих правил, ни разу. И сказать вам по правде, покойный виконт всегда позволял брать на экскурсию в Брайтон неимущих девочек. Какой в этом вред?

— Какой в этом вред? А кто вы такая, чтобы задавать мне вопросы?

— Прошу прощения, миледи, но мне с трудом верится, что вы не понимаете, как обидно было бы девочкам, которые учатся на благотворительной основе, если бы их оставили без поездки.

— Вы дерзкая девчонка. — Голос Лизандры дрогнул. — Как смеете вы демонстрировать подобное неуважение к своей работодательнице?

— Сожалею, что расстроила вас. Я была уверена, что вы поймете. Тогда мне казалось, что я поступила правильно. И сейчас кажется.

— Мне все равно, — колко бросила Лизандра. — Мое решение окончательное. Вы уволены.

Марша положила ладонь на разгоряченный лоб. Ее не удивило, что рука ее дрожала.

— Разумеется, я могу остаться до… до окончания учебного года?

— Нет. Я уже назначила новую директрису. Мисс Финч.

Ну, слава Богу. Дебора Финч, учительница математики, была ее ближайшей подругой и смотрела на жизнь точно так же, что и сама Марша. Они обе обожали школу, а воспитанниц своих любили безмерно.

— Летом мы проведем переговоры, чтобы найти постоянную кандидатуру, — продолжала Лизандра. — Нам нужен тот, кто знает, насколько важно, чтобы каждый точно знал свое место на социальной лестнице и не помышлял о большем.

— Значит, нам с вами можно обойти общественное мнение, а другим нельзя?

Глаза Лизандры гневно вспыхнули.

— Всегда будут победители и проигравшие. И ловкий победитель всегда защищает свою добычу.

— Нечего сказать, великодушное заявление дамы-попечительницы, — холодно заметила Марша. — Образование — куда более надежный способ вырваться из тяжелых обстоятельств, нежели обаяние или слепая удача. Мне казалось, что вы аплодировали бы девочкам, которые смогли добиться успеха благодаря знаниям и умениям, полученным в Оук-Холле. А вы хотите нанять твердолобую начальницу, которая сокрушит все их надежды!

Обе женщины сверлили друг друга взглядом, и их взаимная неприязнь казалась осязаемой. Марше до смерти хотелось за волосы выволочь вдову из родительского дома. Но она была леди. Впрочем, иногда можно и забыть об этом.

— Мне жаль, виконтесса, — сказала она тихо. — С моей стороны было грубостью говорить так. И я надеюсь, вы простите меня. Знаю лишь, что принимаю интересы девочек, как и интересы школы, слишком близко к сердцу. Прошу вас… позвольте мне остаться.

Лизандра дернула плечом.

— Слишком поздно.

— Почему вы так меня не любите? — Марша проглотила стоящий в горле ком. — Вы всегда питали ко мне неприязнь.

— Я никогда не питала к вам неприязни. — Лизандра вскинула миниатюрный подбородок. — Просто я единственная из всего класса, кто не раболепствовал перед вами.

Щеки Марши залил жаркий румянец.

— Никто передо мной не раболепствовал.

— Правда? Все только и твердили — Марша то, Марша это. А вы их поощряли.

— Нет, Лизандра, я не считала себя центром мироздания. Просто я рождена, чтобы вести других за собой. Поверьте, слишком часто я сама об этом жалела.

— Несмотря на скромное начало, вы сделались безупречной девушкой из безупречной семьи. — Лизандра была невозмутима. — У вас были безупречные манеры, безупречная красота и безупречные перспективы, которые вы отвергли в своем безрассудном расточительстве.

Расточительно отвергла!

Лизандра говорила так, будто Марша совершила ужаснейшее из преступлений.

Марша не знала, что еще сказать. Многие годы она жила за счет того, что копила в себе силу. Но сейчас, в минуту отчаянной нужды, сила ее покинула.

Казалось, Лизандра понимала, что победила. Она подошла к маленькому зеркалу и поправила узел ленты под подбородком.

— Возможно, вы когда-то были вожаком. Но скоро вам впору будет верховодить разве что в стае обезьян.

В душе у Марши все содрогнулось. Но внешне она оставалась спокойна.

— Вряд ли меня можно назвать старой девой, — сказала она. — А хотя бы и так — это не ваше дело.

— Вот как? — Лизандра повернулась к ней: — На прошлой неделе, на венецианском завтраке, я видела начальницу школы в Гринвуде. Она провела сезон в Лондоне и, хотя и не добилась успеха, может зато похвастать безупречным генеалогическим древом. Она ведет себя так, что всем понятно — она помнит об этом. На ней была потрясающая шляпка прямо из Парижа. А вы… — Она окинула Маршу испепеляющим взглядом.

— Я одеваюсь так, как и надлежит одеваться начальнице школы, — возразила Марша. — Мне нет нужды задирать нос. Гринвуд — прекрасная школа, да, нужно отдать им должное; но и вам есть чем гордиться в Оук-Холле. Мы особенные, разве вы не видите? Есть любовь…

— Мне нет дела до сентиментальных глупостей.

— А ваш супруг их ценил.

— Он был глупцом.

— Как вы можете говорить подобное? Это был умный и добрый человек.

— Оук-Холл — это поникшая фиалка среди прочих школ, за что нужно благодарить вас и моего покойного мужа. — Лизандра стряхнула воображаемую пылинку с рукава платья. — Я велела упаковать ваши вещи, и завтра утром их доставят по этому адресу, равно как и жалованье за месяц. Мой поверенный уже сообщил новость ученицам и преподавателям.

Под веками закипали горячие слезы, но Марше удалось не расплакаться.

— Я не могу покинуть девочек…

— А придется. Это моя школа. А вы были наемной учительницей, только и всего.

— О да, так и было. Но я училась там. Вместе с вами. Неужели у вас каменное сердце? Вспомните, Лизандра, сколько раз я пыталась стать вам подругой!

— Как вы смеете называть меня Лизандрой? Эту привилегию я оставляю для тех, кто принадлежит к кругу избранных, а вам там не место.

Маршу вдруг осенила догадка.

— Так никакой зеленый шелк для хора вам вовсе был не нужен, правда?

— Нет. — Тон у Лизандры был весьма самодовольный. — И не трудитесь искать со мной встреч. На этой неделе я отбываю в Корнуолл, погостить у Китто Тремеллина — это очень интересный вдовец. У нас много общего, и я не допущу, чтобы нам помешали. — Она помолчала. — Не стоит себя жалеть, Марша. Теперь вы сможете отдохнуть в лоне семьи. А вот некоторым никогда не узнать покоя.

И с этими словами она вышла.

Когда за виконтессой захлопнулась дверь, Марша прижала ладони к разгоряченным щекам. Окна в гостиной глядели зловеще: граненые оконные стекла искажали поле видимости, казались калейдоскопом углов и цветных пятен.

Ее жизнь. Ее драгоценная жизнь, которую она выстраивала с величайшим тщанием, разбита.

Из горла так и рвался наружу протяжный, низкий стон.

— Марша, дорогая? — донесся до нее мамин голос.

Каким-то чудом, невзирая на рыдания, которые сотрясали ее так, что она едва могла дышать, Марша сумела поведать матери, что тут только что произошло. Мать отвела ее наверх, уложила в постель и дала выпить горячего чая, куда влила несколько капель снадобья, от которого веки Марши тут же отяжелели.