Елена Полякова - Театр Сулержицкого: Этика. Эстетика. Режиссура

• Название: Театр Сулержицкого: Этика. Эстетика. Режиссура
• Автор: Елена Полякова
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-7784-0318-6

Эта книга о Леопольде Антоновиче Сулержицком (1872–1916) — общественном и театральном деятеле, режиссере, который больше известен как помощник К. С. Станиславского по преподаванию и популяризации его системы. Он был близок с Л. Н. Толстым, А. П. Чеховым, М. Горьким, со многими актерами и деятелями театра.

Не имеющий театрального образования, «Сулер», как его все называли, отдал свою жизнь театру, осуществляя находки Станиславского и соотнося их с возможностями актеров и каждого спектакля. Он один из организаторов и руководителей 1-й Студии Московского Художественного театра.

Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей театра.

---

Они инсценировались при жизни автора; актеры читали на эстраде, разыгрывали «Хирургию» — о том, как зубной фельдшер рвет зуб дьячку и вырывает здоровый зуб, играли «Злоумышленника», «Лошадиную фамилию» — зарисовки Антоши Чехонте. Сулер — поводырь по этим рассказам, объединяющий их в цельный спектакль. Словно сидят актеры вместе с Сулером на ялтинском бульваре, заходят в книжный магазин Синани, в погребок на набережной или в сумерках собираются на веранде белой дачи в Алупке. Читают — играют Чехову его же рассказы.

Эти «исполнительные», вернее, исполнительские вечера будут варьироваться, зарисовки Антоши Чехонте перемежаться с «поздним Чеховым».

Рассказ «Ведьма» играют Фаина Шевченко, Николай Колин в очередь с Михаилом Чеховым, Николай Петров.

Захолустье, вьюга, горит одинокая свечка в жилище дьячка возле храма. Дьячок — тщедушный, унылый неудачник. Дьячиха — молодая, дородная, жизнерадостная, мается в этом унынии и бедности, из которой не выбраться.

К церкви подъезжает молодой почтальон, заплутавший в метели. Для театра — отзвуки «Сверчка» в российском варианте. Почтальон и дьячиха — мгновенный контакт молодости глаз, дыхания, смеха. Кипит самовар. Дьячок ревнует и оттого уныл больше, чем всегда. Кончается все ничем — проезжий уезжает. Дьячиха — Шевченко кутается в шаль, мечтает о молодом почтальоне, о городе. Дьячок — Колин плачет от ревности, от жалости к жене, прозванной ведьмой, и о себе самом. Отсюда — путь Вахтангова к будущей постановке чеховской «Свадьбы». Персонажи этой свадьбы: жених — невеста, мамаша — папаша, все гости во главе со свадебным генералом, станут теми людьми-символами, которыми не смогли стать персонажи символистских драм, таковых же спектаклей. Они свадебным хороводом перейдут в фильм, где будут кричать «горько», есть заливную рыбу, танцевать, тосковать — Эраст Гарин, Вера Марецкая, Фаина Раневская.

Гибнет «Надежда», разливается «Потоп» в годы, разрезанные Первой мировой. На Западный фронт отправился князь Хилков. Помните — последователь Льва Толстого, категорически отказался еще в 90-х годах от военной службы. Дал себе клятву не принимать присягу и клятве тогда не изменил. Духоборов он помогал устраивать в Канаде, поддерживая их отказ от военной службы, их антицерковность. В четырнадцатом году нет более воинственного патриота, требующего разгрома немцев и церковного благословения на артобстрелы и атаки на неприятеля. В том же четырнадцатом году сгинул где-то в первых сражениях на Западном фронте полковник Хилков.

Михаил Чехов помнит свой ужас не только перед фронтом — он боится толпы, воинских учений, обращения с винтовкой.

Идет с утра на призывной пункт, его провожает Сулер.

Медосмотр, сотни голых людей перед людьми в белых халатах. Провожающих в помещение не пускают. Стоят на улице под дождем. В казармах зажигается свет, измучены врачи, новобранцы. Очередь (буква Ч — в конце алфавита) доходит поздно вечером. Получив отсрочку, час искал одежду в грудах вещей. Вышел в темноту. Услышал тихий голос: — Миша!

«Около меня стоял Сулер, весь мокрый от проливного дождя. Я остолбенел. Весь день Леопольд Антонович не отходил от призывного пункта и ждал меня в толпе родных, оплакивавших своих единственных. Кто же был я ему, Л. А. Сулержицкому? Брат? Сын? Я был всего только одним из его учеников».

Ученик — из самых одаренных, но не самый близкий. Чехов, равно боящийся одиночества и толпы, не был участником коммун — общежитий, созданных Сулером сначала в Каневе, на Княжей Горе, потом в Евпатории.

В 1912 году у Сулержицких родился сын Алексей. Так же Ольга Ивановна записывала в специальные тетради-дневники вес, меню, недомогания и средства от них, записывала — какие игрушки предпочитает, к чему тянется руками. Сулер младшего так же ловко кормил, купал, закалял; свивальники не признавались, мальчик спал без пеленок, свободно раскинув руки; отец мог долго сидеть возле, смеялся чему-то; тень листвы падала на мальчика, пронизанная солнцем. Алексей рос в том же доме на Петроградском шоссе, на тех же песчаных пляжах.

Киевских парубков забрали на фронт, евпаторийских рыбаков — тоже. Тем не менее в Евпатории, за маяком, участки белели домами, зеленели виноградом, румянились грушами, алели черешнями.

Участки точно обмерены; берег за маяком, пустынный со времен аргонавтов, превращается в возделанные цветники, сады, огороды — каждый сажает что хочет, следя за тем, чтобы не причинить неудобства соседу. Записные книжки-тетради Сулера 1914–1916 годов заполнены таким количеством планов, чертежей, расчетов по коллективному строительству (водопровод, камень, цемент), что кажется — это тетрадь профессионального подрядчика по строительным работам.

Планы не только своего, ближайших соседей, но всех участков. Наброски-рисунки: как лучше сделать проход между участками, какого сечения трубы надо привезти, какими должны быть курятники, собачьи будки, чердаки (если они нужны), как лучше крыть крыши и сколько нужно черепицы.

Опять — не для себя расчет, для всех.

Всю жизнь мечтал он о работе на земле, чтобы иметь возможность вспахать поле, накосить сена, щедро запастись зерном до нового урожая.

Общая земля, общие виноградники, сады — идет пахарь за волами, как Лев Толстой в Ясной Поляне, поворачивает не у границы межи, а там, где природа велит, — у овражка, у озера. Земля Божья утверждает вслед за Толстым. Землю нельзя продавать-покупать. Одновременно, когда в студии обсуждают-осуждают упадок дисциплины, нежелание дежурить — отвечать за чистоту в фойе, отношение к прислуге, сочетающее высокомерие и снисходительность, Сулер сделал в книге дежурств пространную запись о том, как нужно относиться к истопнику, таскающему дрова ко всем печкам, и о том, какой сноровки требует данный труд, хотя всего-то: правильно сложить дрова, зажечь растопку, последить, чтобы дрова разгорелись. Студийцы веселились, читая нравоучение. Чехов нарисовал чертика на полях, пририсовал ножки к кляксам. Сулер вопил гневно, неистово, обнаружив эти художества: потом он несколько остыл, пробегая длинный коридор. И когда Чехов признался в своем преступлении, тут же его стал успокаивать: «С кем не бывает».

То, что конституциями именуется «Право на труд» и «Равенство в труде» — осуществлялось на Княжей Горе, возле Канева, за маяком в Евпатории. Художник Либаков брошен на окраску всего, что нужно красить: ведро с белилами, малярная кисть — его рабочий инструмент. Мужчины сколотили удобные носилки. Серафима Бирман и «слепая Берта» — Вера Соловьева[13], сверкая глазами, зубами, несут камень, тяжелый по виду, но легкий по весу — евпаторийский ракушечник легко режется, поэтому складывать стенку из легких блоков вполне могут женщины.

«Капустники» — традиция, перешедшая в Художественный театр, из него во все его студии, во все театральные училища, не только существует, но расцветает в наши дни. Правда, уподобив «капустник» как театральную форму растению, сегодня приходится говорить о капусте брюссельской, брокколи и прочих экзотических формах, потому что традицию «капустников» сегодня увозят из Москвы студенты и стажеры, актеры и режиссеры, приехавшие со всех континентов познавать опыт русской театральной школы. Русские театры постом не играли: кочан капусты знаменовал начало поста, отмечался застольем, на котором преобладали блюда из капусты, и шуточным представлением. Не цельной пьесой, а сценами, песнями-потешками, пародиями-стихами, пародиями-танцами.

Художественный театр славился своими капустниками. Сначала это были праздники для себя, для родни, продолжение розыгрышей, домашних маскарадов у Алексеевых, Чеховых, Телешовых. Для Станиславского это неотъемлемая часть жизни в искусстве: как увлеченно, как подробно описывает он ритуал вечеров в Художественном, театр «Летучая Мышь», вышедший из Камергерского, собственные выступления в роли директора цирка.

Сулер и капустники Художественного театра — понятия слившиеся. На репетициях мрачно-торжественной «Жизни человека» или «Гамлета» — появляются в блокноте записи для ближайшего капустника, названия номеров, которые будут исполняться. Театры-кабаре возникали в России множественно и моментально. Как грибы, они дают урожай перед войнами и стойко существуют во время войн, увеселяя военных, вырвавшихся на отдых, тыловиков, не рвущихся на фронт, все умножающуюся богемную молодежь и самих себя.

Объединяет спектакли-концерты конферансье. Это амплуа расцвело в России, как оперетта. Великий конферансье-профессионал Никита Балиев; популярны как эстрадные певцы «фрачные» конферансье. Подражающие Оскару Уайльду, посылающие воздушные поцелуи дамам в зале; конферансье, или эстрадный певец, или танцор-эксцентрик, или поэт-имажинист, живет в образе сноба, эстета-остроумца. В костюме Пьеро — Вертинский или его подражатели. Маскарад — знак-символ времени; Блок в стихах и пьесах видит сам, проводит перед глазами современников вереницы комедиантов, сросшихся со своими ролями-масками. Нет актера, играющего Арлекина, есть сам Арлекин, сама Коломбина, сам Пьеро, обративший к залу страдающее лицо. Мейерхольдовские персонажи — цветные тени, силуэты в игрушечном балаганчикес плоским окном, за которым — бумажное небо с наклеенными звездами. Среди объемных кубов, таировских декораций, блуждают Адриенна Лекуврёр и двойники принцессы Брамбиллы.