Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 2

• Название: Сверхновая американская фантастика, 1995 № 2
• Автор: Лариса Михайлова
• Издательство: Издательство «Ладомир»
• Жанр: Периодические издания
• Год: 1995
• ISBN: ISSN 1029-2675

Ежемесячный журнал «Сверхновая американская фантастика» — русское издание американского ежемесячника «Magazine of Fantazy and Science Fiction». Выходит с июля 1994 г.

_{Номер 8 КИТАЙ В ФАНТАСТИКЕ}

---

ИСТОРИЯ О

ЖАДЕИТОВЫХ ДРАКОНАХ

Американец восточного происхождения, Джозеф М. Ши (р. 1943) окончил Американский университет в Вашингтоне со степенью бакалавра по истории. Он прошел войну во Вьетнаме и стал убежденным пацифистом, что заметно по публикациям «Мир — наша профессия: стихотворения и эпизоды протеста против войны» и «Демилитаризованные зоны: ветераны Вьетнама свидетельствуют». В 1976 женился на выпускнице Государственной школы медсестер в Гонконге. В 1989 году сценарий Дж. Ши «Вьетнам был девочкой» удостоен премии Неделимой Любительско-журнальной Организации в США.

В его романтической «Истории о жадеитовых драконах» будущие супруги встречаются подобно героям одного из китайских «Девятнадцати древних стихотворений» начала первого тысячеления н. э.

«Как траве повилике
вырастать указано время,
Так обоим супругам
повстречаться час предназначен…»

© Joseph Shea. Публикуется с письменного согласия автора. Перевел Игорь Смирнов

Чайная «Тридцать три удовольствия» стала привычным местом встреч для нескольких удалившихся от дел мужчин, живших неподалеку. Может, и вы там бывали. Это совсем рядом с Хеннесси Роуд; в 1984-м заведение снесли — там проложили ветку подземки Ванчай.

Однажды народу было особенно много, и подошедший официант спросил, не будет ли возражать наша компания, если к облюбованному ею столу подойдет еще один пожилой господин. Мы с готовностью согласились, и официант привел незнакомца.

Тот поблагодарил нас и сказал: «Мы с женой пошли по магазинам, и она отослала меня сюда, чтоб я не путался под ногами — ну, вы знаете, как это бывает». Все улыбнулись и понимающе кивнули.

Официант вернулся с чашечкой чая на блюдце для нового посетителя. Потом подцепил дымящуюся корзинку мясных клецок с тележки, курсировавшей между столиками, и выставил перед ним, после чего мы продолжили беседу.

Предметом разговора, как часто бывает со стариками, стали дни нашей юности. В промежутках между превосходным салатом из креветок и освежающим рулетом мы прихлебывали чай По Ли и говорили о времени печали Китая, в который раз рассказывая друг другу знакомые истории о жестоких полководцах и ужасах гражданской войны. Мы поговорили о безжалостных солдатах страны Восходящего Солнца, опустошивших когда-то величавую Поднебесную Империю. Как подходило нам древнее проклятие: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен!»

Затем наступила тишина, и все повернулись ко вновь прибывшему в надежде, что у него найдется какая-нибудь занимательная история, которую мы не знали раньше; свои ведь уже слыхали сотню, а то и больше раз. Предчувствуя наше желание, он сказал:

— Досточтимые господа, ваши истории всколыхнули во мне одно воспоминание — и ужасное и чудесное.

— Ужасное? — переспросил один из завсегдатаев.

— Однажды я убил человека, — объяснил незнакомец.

— А, — отозвались мы.

— Чудесное? — переспросил другой.

— Ну, — ответил вновь прибывший, — там была замешана одна девушка, знаете ли. Такая красота вдохновляла Сучоу. Умная и храбрая юная госпожа.

— А… — вздохнули мы.

— Я был очень молод тогда, и пытался добраться раздираемой войной стране до сравнительно безопасного Гонконга, где жил мой дядя. Я дошел-таки до берега Южно-Китайского моря и в ту самую ночь собирался засесть в старой заброшенной прибрежной беседке. Вы знаете эти беседки, которые строят прямо посреди воды, так что их пол лишь на несколько футов возвышается над морем; те самые, что соединяет с берегом вымощенная камнем дорожка, где осенними ночами обычно собирались поэты, чтобы восхвалять отраженную морем красоту прелестной Богини Луны, Шьюн Са. Там, в уединенной беседке, я собирался примкнуть к другим беженцам, надеявшимся, что туда же пристанет какая-нибудь лодка, которая отважится на рискованное путешествие к острову Гонконг.

Я провел день, прячась в низком кустарнике на краю какого-то поля. Примерно через час после заката я осторожно пробрался сквозь скалистое ущелье; только через это ущелье и можно было дойти до каменной дорожки, которая вела к беседке. Перед тем как двигаться дальше, я приостановился и, напрягая зрение, попытался разглядеть, не таится ли впереди опасность. Силуэт беседки замер над стелившейся по воде дымкой, вызванной прикосновением прохладного ночного воздуха ко все еще теплому морю. Выглядела эта картина вполне мирно. И я зашагал снова — ничего другого не оставалось.

Войдя в беседку, я обнаружил там двоих людей, мужчину и женщину, сидевших у дальней стены. Они встревоженно глянули на меня и хватились за холщовые узлы, похожие на мой собственный узел с пожитками.

Я приблизился к ним. Последовала неловкая тишина: мы оценивающе смотрели друг на друга. Одежда незнакомцев — юнца вроде меня и почти девочки — хоть и трепанная в скитаниях, выглядела добротно. Их манеры и видимая беззащитность выдавали людей, знававших лучшие времена. Впрочем, можно ли было не сказать так о каждом в те тревожные дни?

Я разглядел поистине редкостную красоту девушки. Облегаю ее платье выгодно подчеркивало ладную фигурку. На ней не было украшений, кроме пары изысканных древних жадеитовых висячих серег в виде драконов. Я немного удивился, что она открыто носит драгоценности в такие времена.

Намерения наши были вполне очевидны: всех троих привела сюда надежда встретить какую-нибудь лодку, чтобы попасть в Гонконг. Потом мы обменялись легкомысленными шутками. Я узнал, что его звали Мин, а ее — Вин Юн. Будучи столь молодым, я пришел в беспричинный восторг, уяснив, что Вин Юн приходится Мину сестрой и пока не замужем. Необычайные обстоятельства придали храбрости, и я отважился высказать совет: ее явно дорогие серьги надо было бы спрятать, чтобы не искушать чрезмерно людской слабости, которой тогда имелось множество свидетельств. Благоразумно отрицая сколько-нибудь значительную ценность сережек, Мин сказал, что это Вин Юи настояла на своем и надела их.

— Этих жадеитовых драконов дала мне бабушка, — объяснила Вин Юн. — Драконы — могущественный талисман. Бабушка сказала, что, пока я их ношу, с нами ничего не случится.

— Глупая девчонка, — отозвался Мин.

— А разве эти драконы-близнецы не берегли нас по пути сюда? — надув губы, с вызовом ответила Вин Юн, чем тотчас завоевала мое сердце.

Мы снова погрузились в молчание; Вин Юн не сняла своих сережек, но я с удовольствием отметил, что она распустила прекрасные длинные волосы, и украшения совершенно скрылись из виду. Тьма убегала час за часом, и все росло наше волнение: продолжится ли наш путь? Мы понимали, что должны бы найтись и еще беженцы, но больше никто не прибыл. А еще важнее — не появлялась лодка, которая доставила бы нас в безопасное место. Едва мы задумались, не благоразумней ли вернуться в место поукромней, чтобы дождаться следующей ночи, как глухой удар привлек наше внимание к правой стороне беседки. Чья — то рука появилась из окружавшей беседку темноты и схватилась за перила. Прибыло наше средство передвижения.

Здоровенный лодочник, которого я окрестил Буйволом, перемахнул через перила и схватил конец веревки, брошенной снизу, из лодки, его товарищем. Закрепив суденышко, к нам в беседку влез второй лодочник. Одежда висела на нем, словно на вешалке, так что я, естественно, мысленно назвал его Пугалом.

— Вас что, всего трое? — задал вопрос Буйвол. — А где остальные?

— Наверно, с ними приключилась какая-то беда, — ответил я.

— Черт бы побрал их беды! — разразился он проклятьем. — А я? Только трое седоков, только трое заплатят! Я мог потерять и лодку и жизнь. Ради чего я рисковал?

— Ночь еще не прошла, — умолял Мин, — может, седоки еще подойдут.

Буйвол недовольно заворчал, но в конце концов сказал:

— Подожду полчаса, не больше.

Лодочники уселись на перила и принялись придирчиво нас разглядывать. Глаза у всех привыкли к темноте, да еще взошла, отражаясь в чистой воде, яркая полная луна, так что мы неплохо друг друга видели.

Кровь моя вскипела от негодования, когда я заметил, как долго эти грубые парни разглядывали девушку. Немного погодя лодочники о чем-то зашептались друг с другом. Нам осталось лишь ждать дальнейших событий.

Беженцы так больше и не появились, и, наконец, лодочники, поднявшись со своего насеста, объявили:

— Пора.

Мину и мне следовало бы оставаться начеку, но, охваченные волнением от близкого окончания нашего путешествия, оба не смогли проявить той осторожности, которая помогала нам прежде. Мы схватились за наши узлы, и через мгновение Буйвол оказался у меня за спиной, приставив мне к горлу лезвие ножа. В тот же миг Мин ощутил спиной укол кончика обоюдоострого ножа Пугала.