Дональд Уэстлейк - Полицейские и воры. Авторский сборник

• Название: Полицейские и воры. Авторский сборник
• Автор: Дональд Уэстлейк
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00897-3

Сложная интрига, сложные, противоречивые герои известного американского автора детективов держат читателя в постоянном напряжении. В первом романе из клиники сбегает опасный и очень хитрый сумасшедший, что приводит к серии кровавых убийств («И только потом пожалели»), во втором двое полицейских вступают в сговор с главарем мафии и... попадают в смертельную ловушку («Полицейские и воры»). В книгу также вошли рассказы писателя.

Содержание

И только потом пожалели

Полицейские и воры

Рассказы:

Блаженный грешник

Одинокий островитянин

Прибавка в весе

Несколько любопытных фактов перед моей казнью

Спокойной ночи

Рискованная профессия

Не трясите фамильное древо

До седьмого пота

Аллергия

Дьявольщина

Милейший в мире человек

---

Но так уж оно получалось. И финансовые конторы не упрощали нашу задачу. Они охранялись, как и банки, впрочем, нет – даже еще строже.

Сейчас я объясню, в каком трудном положении мы оказались. Во–первых, на Уолл–стрит имелось специальное отделение полиции, которое занималось исключительно преступлениями, связанными с кражей, подделкой и прочими махинациями с ценными бумагами. В этом отделении работали копы, знающие о финансовом мире больше, чем издатели «Уолл–стрит джорнал», и они постоянно дежурили в конторах, беседовали с начальниками персонала, охраны, проверяя, как они ведут дело и защищают себя. Так что для того, чтобы поставить их всех на ноги по тревоге, требовался лишь один телефонный звонок.

Кроме того, в каждой крупной финансовой конторе были отделы внутренней охраны, то есть частные охранники в форме, специальные досье, телекамеры, и обычно всем этим заведовал бывший полицейский или агент ФБР. А это парни, которые относятся к охране своих контор как к сверхсекретным атомным исследовательским лабораториям, и вся их работа заключается только в том, чтобы следить в оба, как бы ни одна из тысяч бумаг, которые ежедневно проходят через Уолл–стрит, не дай Бог, не пропала и не была украдена.

Иногда такое все–таки случалось. Но обычно вор, который крадет ценные бумаги, как раз там и работает, и для этого имеются веские причины. Все акции, облигации, так же как и долларовые банкноты, имеют серийные номера. Самый доступный способ украсть ценные бумаги и доставить руководству конторы и полиции головную боль – это устроиться на работу в такую контору и подделать записи, чтобы начальство не узнало о краже. Что касается бумаг на предъявителя, то для жуликов типа Энтони Вигано, видимо, не представляет трудностей с помощью своих экспертов и каналов изменить номера и реализовать облигации законным образом, но, чтобы украсть их, опять–таки нужно было работать на Уолл–стрит в одной из финансовых контор.

Но даже если бы нам удалось со стороны проникнуть в контору и очистить ее хранилище, мы рискуем нарваться на охрану, и тогда черта с два выскочишь оттуда с добычей. Несколько лет назад в здешних местах закрылся один из банков, и на освобожденную площадь должен был въехать какой–то ресторан. Однако сначала пришлось вывозить сейфы из хранилища, и все чертовски намучились с этим делом. Мало того, что в нем оказалось полно проводов от сигнализации, мало того, что там были бетонные стены толщиной шестнадцать дюймов, вдобавок усиленные металлическими прутьями, так еще во всю длину хранилища тянулись две стены, а пространство между ними, как оказалось, заполнял ядовитый газ. Рабочие, разбиравшие эти перегородки, вынуждены были работать в противогазах.

По–моему, стремление хозяев конторы обеспечить сохранность своих богатств на этот раз уже выходило за рамки здравого смысла.

Тем не менее мы с Джо имели некоторое преимущество по сравнению с обыкновенными взломщиками сейфов или нечестными служащими. У нас была возможность доступа к материалам полицейского управления, к закрытой информации, в частности о системе сигнализации и других мерах охраны, организованных в конкретной финансовой конторе, на которой мы решили остановиться.

Одна из этих контор, показавшаяся нам многообещающей, называлась «Паркер, Тобин, Итспул и К°”. Помещалась она в многоэтажном офисном здании на углу Джон–стрит и Перл–стрит, и в один прекрасный день я двинулся туда осмотреться.

В здании оказался типичный для этого района небольшой вестибюль – не любят финансовые воротилы понапрасну разбрасываться дорогостоящей площадью, – и в нем три лифта. Облюбованная нами контора, «Паркер и пр., и пр.», занимала шестой, седьмой и восьмой этажи, но я уже знал, что мне нужен седьмой этаж, так как к тому времени нарыл в управлении полиции схему системы сигнализации.

В лифте было битком народу, и на седьмом этаже нас вышло трое. Это меня устраивало, потому что давало мне возможность поболтаться там и все разнюхать, пока остальные двое, сразу направившись к стойке, будут заниматься своими делами.

Двери лифта выходили в довольно просторный, широкий зал, во всю длину разделенный стойкой, доходящей до уровня груди. Организация охраны казалась типичной для крупной конторы. За стойкой находились два вооруженных частных охранника в форме. За ними на стене красовалась доска с крючками, на которых висело штук двадцать пластиковых идентификационных пластинок служащих, да еще оставались свободные крючки, числом приблизительно до сотни. На каждой пластинке имелась фотография служащего, которому она принадлежала, с его подписью под ней. Вверху справа, на более короткой стене находились шесть видеомониторов, каждый из которых показывал разные помещения конторы: на одном из них можно было видеть этот зал для посетителей и мою персону, торчащую посередине». Над шестью мониторами расположилась видеокамера, медленно вращающаяся то в одну, то в другую сторону, наподобие вентилятора. На противоположной стене, слева от меня, висела еще одна доска с крючками, меньше первой, и на ней штук двадцать пластинок с крупной надписью «Посетитель». Двери в обоих концах зала вели в служебные помещения.

За стойкой шла кипучая деятельность. Входящие сотрудники снимали с доски свои таблички, выходящие возвращали их на место, то и дело появлялись посыльные с толстыми пакетами из плотной бумаги. Чтобы рассмотреть это все, у меня ушло минуты две.

Во–первых, я обратил внимание на то, что за людьми, подходившими к стойке, присматривал только один охранник. Второй, прислонившись к стене, внимательно следил за залом; наблюдал за посетителями, поглядывал на мониторы и все время был настороже, тогда как его напарник занимался более конкретной работой.

Во–вторых, эти мониторы. Изображение на них было черно–белым, но картинки получались очень четкими и ясными. Хорошо просматривалось, как люди ходят из одного помещения в другое, и даже можно разглядеть их лица. И я знал, что такое же изображение на шести мониторах дублируется, вероятно, в трех–четырех помещениях на этом этаже: в кабинете босса, у начальника охраны, в каморке перед хранилищем, может, где–то еще.

И скорее всего, все происходящее в конторе записывалось на видеопленку. Теперь многие перешли на видеопленку, с которой можно стереть ненужную запись и снова пустить ее в дело, как обычную магнитофонную ленту. Хозяева конторы могут хранить запись неделю, месяц или еще дольше, так что если позднее выяснится, что кто–то провернул грязное дело, они могут прокрутить пленку и определить, в какое время где кто находился.

– Я могу вам помочь?

Это спросил у меня тот охранник, который работал с посетителями, сейчас он смотрел прямо на меня из–за стойки. Голос у него был резким и нетерпеливым, но в нем не ощущалось подозрительности. Стараясь по возможности выглядеть невинно и туповато улыбаясь, я показал на монитор:

– Неужели это я там?

Бросив на экран раздраженный взгляд, он сказал:

– Да, это вы. Чем вам помочь?

– Я еще никогда не видел себя на экране, – простодушно ответил я.

Я смотрел на экран как завороженный, и, по правде говоря, так оно и было. Для этого случая я снова нацепил фальшивые усы и теперь поражался своему виду. Я стал совершенно другим человеком, едва себя узнавал.

Охранник начинал терять терпение. Он смотрел на меня через кипу толстых пакетов и снова спросил:

– Вы посыльный?

Я не хотел слишком долго болтаться здесь и надоедать ему, опасаясь, что меня могут запомнить. Кроме того, я уже видел все, что нужно, и не собирался проникать сегодня в служебные помещения.

– Нет, – сказал я. – Я ищу кабинет начальника кадров. Мне предлагают здесь работать.

– Это на восьмом этаже, – сказал охранник и ткнул пальцем, указывая на потолок.

– О! Значит, я не там вышел из лифта.

– Да, вы ошиблись.

– Спасибо, – сказал я, вернулся к лифту и нажал кнопку. В ожидании лифта я еще немного огляделся. Да, охраной можно было только восхищаться. И все–таки эта контора подавала нам самые большие надежды.

ТОМ

Не очень–то мне хотелось навещать Пола в больнице. Я вообще терпеть не могу больницы и госпитали, а особенно когда там лежит наш брат офицер полиции. Не нравится мне этот намек, что такое может случиться с каждым из нас.

Вы наверняка видели трансляцию футбольного матча по телевизору, а случалось вам обращать внимание на то, что происходит на поле, когда кто–нибудь из игроков получает травму? Он катается по земле, схватившись за коленку, и, может, один–два игрока подойдут посмотреть, что с ним, а остальные расходятся и делают вид, что у них какие–то проблемы с бутсами. Я–то точно знаю, что они испытывают. Их поведение вовсе не значит, что все они равнодушные и бесчувственные люди, просто это напоминает им, как легко они могут оказаться на месте травмированного игрока.