Сергей Нечаев - 10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец

• Название: 10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец
• Автор: Сергей Нечаев
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-7048

«Когда мы терпим поражения, удел женщин – скрашивать наши невзгоды» – так говорил великий Наполеон, в жизни которого женщины сыграли огромную роль. Вот только какую – положительную или роковую? Был ли он счастлив в любви так же, как на поле боя? Правда ли, что одержал меньше сердечных побед, чем военных триумфов? Почему развалились оба его брака? Кем были женщины, родившие ему двух внебрачных сыновей? Что рассказывали об интимной жизни корсиканского гения его фаворитки? Стоит ли верить врагам Императора, обвинявшим его в «бессердечии» и «неспособности любить»? Была ли в его жизни настоящая страсть? И отвечали ли женщины ему взаимностью?..

---

Все это было не по вкусу знавшей себе цену итальянке. Минутные тайные посещения Первого консула и его всегда торопливая любовь не удовлетворяли ее горячего сердца. Понятно, что ему некогда было тратить много времени на какие-то там любовные прелюдии…

В результате Джузеппина вскоре утешилась с другим. Это был знаменитый молодой скрипач и композитор Пьер Род. Он был очень талантлив и умел гораздо лучше Первого консула «играть на струнах нежной страсти». И в один прекрасный день она сбежала вместе с ним в Германию. Потом – в Англию и Голландию, и повсюду на них сыпались артистические лавры.

Наполеон, конечно же, сразу узнал об этом и сначала резко порвал с ней. Пьер Род тогда натерпелся страху, однако ни он, ни она нисколько не пострадали. Более того, когда Джузеппина со своим возлюбленным снова вернулась во Францию, она была встречена с распростертыми объятиями.

В 1806 году она стала первой певицей Его Императорского Величества. Ей была положена годовая ставка в 36 000 франков, плюс 15 000 франков годовой премии, плюс 15 000 франков пенсии по выходе в отставку. И это все, не считая богатых подарков, которыми Наполеон осыпал Джузеппину. Пьер Род также не был забыт: он давал в Париже концерты, на которых император за свою ложу платил по 1200 франков. По данным Фредерика Массона, с 1807 по 1814 год «Грассини получала от одного только императора 70 000 франков в год – больше, чем она получала с публики». А в 1809 году она вместе с другими артистами сопровождала Наполеона в Германии и получила за эту поездку 10 000 франков вознаграждения…

В обществе, как и на сцене, Джузеппина Грассини имела огромный успех. Все салоны были для нее открыты, хотя манеры ее все еще оставались довольно вульгарными.

Писательница и мемуаристка Маргарита-Луиза Ансело оставила нам такой портрет Джузеппины Грассини:

«Всюду принятая, всюду встречаемая с полным радушием, обладая живой, искренней и оригинальной натурой, мадемуазель Грассини говорила на чем-то вроде жаргона из смеси итальянского и французского языков, свойственного только ей одной, который позволял ей говорить все, что угодно, делать самые смешные замечания и рискованные признания; и если кто-нибудь находил нечто шокирующее и неприличное в ее разговоре, она относила свои тактические ошибки к незнанию языка».

Таким вот образом певица восхищала парижан вплоть до первого отречения Наполеона. Затем она уехала в артистическое турне и снова вернулась во Францию только уже после окончательного падения императора. Вернулась для того, чтобы стать любовницей лорда Веллингтона, победителя в сражении при Ватерлоо. Так одно из самых прекрасных завоеваний Наполеона перешло в руки одного из главных врагов Франции. Только великий Веллингтон далеко не был так щедр, как в свое время Наполеон. Он, конечно, оплачивал ее счета, но делал это «со скрипом». Это и понятно, ведь у него не было под рукой бездонной императорской казны.

Всезнающий Луи-Антуан Бурьенн в связи с этим не без иронии пишет:

«Говорят, что в 1814 году герцог Веллингтон искал милостей у мадам Грассини. Наверняка это он делал для того, чтобы иметь хоть какое-то сходство с генералом Бонапартом».* * *

Относительно оценки Грассини как артистки мнения расходятся. Одни считают ее лучшей певицей своего времени. Например, Фредерик Массон пишет о ней так:

«Ничто не может сравниться с чистотой и выразительностью ее голоса, и ее талант – в полном расцвете. Она не принадлежит к числу хороших знатоков музыки, мало думала о принципах искусства, но она – само искусство. Ее голос, контральто, способный волновать, как ничей другой, одинаково сильный и чистый на всех нотах, сам по себе – гармония».

А вот мнение, выраженное в «Универсальной биографии» Франсуа-Жозефа Фетиса:

«Ее голоса, мощного контральто с выразительным акцентом, хватало на самые высокие звуки, и ее вокал имел легкость, что является весьма редким качеством для звонких голосов».

Наконец, Луи-Мари Кишера в своей книге об оперном певце Адольфе Нурри высказывается об уже пожилой Джузеппине Грассини так:

«Голос у нее был уверенный, идеально точный, с прекрасным тембром, с удивительной гибкостью, мягкостью и силой <…> Она закончила пение смелой и весьма виртуозной трелью, в которой прозвучали все ноты хроматической гаммы».

Другие же видят в ней только красивую, но модную посредственность. В частности, музыкальный критик Поль Скудо отмечает:

«Ее слишком быстрое продвижение, связанное с ее шармом и красотой <…> очень скоро принесло ей признание среди модных дилетантов».

Но тем не менее все сходятся в оценках необычайной подвижности ее голоса, который она могла из контральто превратить в чистое и мягкое сопрано.

* * *

Джузеппина Грассини сошла со сцены в 1815 году, то есть в сорок два года. Она была достаточно умна, чтобы закончить свою блестящую карьеру добровольно, не дожидаясь проблем с голосом. Она проживала частично в Париже, частично в Милане, до конца дней сохранив остатки той красоты, которая очаровала когда-то Наполеона.

О своих отношениях с Наполеоном и герцогом Веллингтоном она говорила без всякого стеснения. Она вообще никогда не испытывала чувства неловкости, выбирая себе любовников, среди которых можно отметить маркиза Лондондерри и графа Маунт-Эджкамба.

Однажды в 1838 году в одном парижском обществе, где присутствовала Джузеппина Грассини, речь зашла о Наполеоне и Людовике XVIII. И был поднят шутливый вопрос о том, что сказали бы друг другу оба монарха, если бы они встретились на Елисейских Полях. Каждый делал свое предположение. Вдруг Грассини заявила с ребяческой наивностью:

– Я уверена, что Наполеон сказал бы Людовику XVIII: почему ты не продолжал платить пенсии моей милой Грассини?

Удивительно, но, несмотря на свою расточительность, она не впала в нужду. Ее артистической натуре не чужда была буржуазная бережливость, и она сумела накопить значительное состояние. Джузеппина умерла в Милане 3 января 1850 года, оставив своим наследникам более полумиллиона лир.

Глава 7. Мадемуазель Жорж

В начале XIX века на сцене «Comédie Française» взошла звезда первой величины, и она возбудила внимание Наполеона, который питал особое пристрастие к трагедии и посещал ее чаще, чем оперу или комедию.

Ее звали Маргарита-Жозефина Веймер, и родилась она 24 февраля 1787 года в Байё. Росла она в бедности и нужде, так как была дочерью мелкого антрепренера Жоржа Веймера, который со своей бродячей труппой влачил весьма скудное существование, представляя собой одновременно директора театра, дирижера оркестра и режиссера-постановщика.

Мать будущей любовницы Наполеона, Мари Вертёй, тоже была актрисой. В молодости она считалась звездой труппы Веймера, а теперь потеряла голос, и надо было думать о ее замене. И Жорж Веймер сразу подумал о своей дочери, обещавшей вырасти большой красавицей. Таким вот образом уже в пять лет Маргарита-Жозефина начала появляться на подмостках и приносить отцу деньги.

А вот ее первый настоящий дебют состоялся, когда ей было уже двенадцать, в Амьене, где Веймер устроился со своим театром. Она выступила в пьесе «Поль и Виржини» в главной роли и имела феноменальный успех. Потом было еще много удачных выступлений, а вслед за этим знаменитая трагическая актриса Софи Рокур из «Comédie Française» выбрала ее себе в качестве ученицы и забрала в Париж. Дело было в 1801 году.

Лучшей преподавательницы по сценическому искусству четырнадцатилетняя девушка не могла бы себе найти, но Софи Рокур отнюдь не была для нее примером нравственности. Она вела очень вольный образ жизни, и даже ходили слухи, что прославленная актриса имела больше склонности к своему полу, чем к мужскому.

Как бы то ни было, Маргарита-Жозефина Веймер, называвшаяся теперь своим сценическим псевдонимом Жорж (по имени своего отца), 29 ноября 1802 года выступила в дебютном спектакле в лучшем театре Франции. Она сыграла роль Клитемнестры в трагедии Расина «Ифигения». И опять был успех, но это уже был успех совсем другого уровня.

В рецензии в «Mercure de France» тогда написали:

«Ее красота, ее высокая благородная фигура, дивной посадки голова и прекрасное, правильное и вместе с тем приятное лицо – все это одержало над парижанами бурную победу».

Позднее критика стала менее снисходительна к ней, и ее поклонники и поклонники другой звезды, Катрин-Жозефины Дюшенуа, разделились на два враждующих лагеря. Однако факт остается фактом – 4 августа 1803 года новоявленная «мадемуазель Жорж» получила постоянный ангажемент в «Comédie Française» с жалованьем в 4000 франков в год.

* * *

А буквально через несколько дней после своего первого выступления она отпраздновала свой другой дебют, во дворце Сен-Клу, в тайных покоях Первого консула Наполеона Бонапарта.

Гертруда Кирхейзен по этому поводу пишет:

«Несмотря на юный возраст Жозефины-Маргариты, у Наполеона был не один только предшественник в лице его брата Люсьена, а еще и богатый польский князь Сапега. Ей хочется уверить нас, что она упала вполне целомудренной в объятия Цезаря. Однако она пришла в Сен-Клу одетая, как королевская любовница. Ее гардероб не уступал по богатству и элегантности гардеробу любой шикарной парижанки. Рубашки из тончайшего батиста с дорогими вышивками и настоящими валансьеннскими кружевами, юбки из индийского тюля, легкие и благоухающие, как весенний зефир, ночные сорочки из мягкого шелка или из такой тонкой и прозрачной материи, что их можно было продеть сквозь кольцо, английские кружевные шали, стоившие тысячи франков, красные и белые индийские кашемиры, великолепные меха, драгоценнейшие туалеты – все эти предметы роскоши были достойны действительно царственной красоты юной Жорж. И все это оплачивал «бескорыстный» князь Сапега. Он предоставил ей и ее матери, которая позднее тоже приехала в Париж, обставленную со всей роскошью квартиру на улице Сент-Оноре, держал для нее лошадей и экипажи, и за все эти благодеяния он выговорил себе лишь право… иметь второй ключ от этой квартиры. Так, по крайней мере, наивно рассказывает защитник ее добродетели Александр Дюма, а также и сама мадемуазель Жорж».