Вольф Серно - Странствия хирурга: Миссия пилигрима

• Название: Странствия хирурга: Миссия пилигрима
• Автор: Вольф Серно
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-486-00736-1

«Да осветит огонь познания темную тайну чумы», — молодой врач Витус не мог бы лучше сформулировать цель, ради которой он и его друзья отправились в полное опасностей путешествие. И вот октябрьским днем 1579 года в библиотеке Падуанского университета им удалось найти зашифрованное и скрытое до времени послание самого Франческо Петрарки, начинавшееся этими словами… Миссия странствующего хирурга завершена, и он готов вернуться в Англию, но в родном монастыре его ждет еще одно свидетельство из прошлого, способное пролить свет на тайну происхождения последнего представителя рода Коллинкортов.

---

В это время Ана, его жена, справляла домашнюю работу. Перво-наперво готовила еду, которую надо было в обед отнести в поле, после чего занималась ужином. Вот и сегодня она стояла у очага, мешала густой суп из бобов и наблюдала за старшей дочерью, беспокойно метавшейся из угла в угол.

— Ну какое же мне платье надеть, ума не приложу, — ныла Нина. — Синее слишком короткое, а на зеленом две большие заплаты.

— Но, девочка моя, заплаты там сидят уже целую вечность, и раньше они тебе не мешали.

— Они даже не зеленые, как само платье, а коричневые.

— Знаю, знаю. Сама же их и пришивала. Не придумывай, Нина, надевай. В конце концов, ты всего лишь идешь на урок в монастырь.

— А может, все-таки надеть розовое, там на воротнике такие симпатичные кружева. Правда, их нужно заново отбелить и подкрахмалить.

— Что? Воскресное платье? В четверг? — Ана перестала мешать суп и отдала тяжелую поварешку Кончите и Бланке. Подойдя к старшей дочке, она положила руку ей на плечо.

— Никто не знает тебя лучше, чем я, — спокойно произнесла мать. — Что с тобой происходит, девочка?

Нина отвернулась, пренебрежительно махнув рукой:

— Ничего не происходит. Просто нынче утром я впервые поняла, что у меня нет ни одного приличного платья. Ни одного с приспущенным корсажем, как сейчас модно, даже кринолина нет.

— Что это тебе вдруг в голову пришло? Ни у кого в нашей семье нет такой дорогой одежды, и у соседей тоже нет.

Нина горестно вздохнула:

— Хорошо, хорошо, я знаю. Ладно, мама, просто иногда так хочется выглядеть красиво, неужели ты не понимаешь?

— Напротив, очень даже понимаю, — улыбнулась Ана, подумав: «Ты и так выглядишь красиво. Так красиво, что отец уже волнуется. Ведь все парни в деревне свистят тебе вслед». Вслух она произнесла: — Тогда надень синее платье. Оно хотя немного и выцвело, но сидит на тебе хорошо. А что коротковато, тут уж ничего не поделаешь. Я уже всю подкладку выпустила.

— Конечно, мама, ты права.

Вид у Нины был довольно несчастный.

— Итак, — отец Томас строго, но благожелательно взглянул на своих учеников, — у нас сегодня гость, который сам когда-то сидел здесь на школьной скамье. Это кирургик, который много поездил по свету, ныне живет в замке на Британском острове, но, памятуя о своем детстве, по-прежнему называет себя Витусом из Камподиоса.

Все школьники с любопытством уставились на Витуса. Стараясь не привлекать к себе внимания, он пристроился в последнем ряду и теперь смущенно улыбался.

— Не отвлекайтесь на меня, — произнес он, прекрасно понимая, что его слова для них пустой звук. Он был для них чужаком и неизбежно попадал в центр внимания. Нина, единственная, кто знал его раньше, тоже рассматривала его с нескрываемым интересом. У нее были темные, почти черные глаза, обрамленные длинными шелковистыми ресницами.

Отец Томас продолжил:

— Сегодня я дам вам урок латыни, и, как в прошлый раз, мы поговорим о склонениях существительных.

По рядам пронесся тихий стон, но Томас не обратил на него ни малейшего внимания и приступил к занятию:

— Возьмем для начала слово schola, поскольку оно нам близко. Означает, как вам известно, «школа». Я хотел бы знать, как оно склоняется. Итак, назовите формы именительного, родительного, дательного и винительного падежей. Лонсо, пожалуйста.

Лонсо, бледный мальчик девяти лет, вскочил и затараторил:

— Schola, scholae, scholae, scholam.

— Верно. А творительный?

— Schola.

— А как обстоят дела с множественным числом?

— Scholae, scholarum, scholis, scholas, scholis.

— Хорошо. — Худощавый монах окинул взглядом ряды. — А теперь вспомним второе склонение на примере слова domus, то есть «дом».

С шумом вскочил другой ученик и отбарабанил:

— Domus, domi, domo, domum, domo.

— Правильно. А дальше?

— Domi, domorum, domis, domos, domis.

Томас выглядел довольным, хотя успехи школьников были не Бог весть как велики, ведь они бились над склонениями уже не одну неделю.

Он перешел к существительным среднего рода и также заставил просклонять несколько слов, затем, наконец, взялся за третье склонение, объяснив, что оно подразделяется на согласный, гласный и смешанный типы.

— Furor, agger, frater, — объяснял он, — оканчиваются в родительном падеже на is, то есть: furoris, aggeris, fratris и так далее. В дательном… Во множественном числе… Перейдем к смешанному типу…

Теперь даже самые прилежные заскучали и с нетерпением ждали конца урока.

Витус чувствовал себя не намного лучше. Неужели и ему в детстве была мучительна латынь? Он не мог припомнить, как не мог отвести взгляда от Нины. Конечно, она была еще почти ребенком, но выглядела в своем простом синем платье очень привлекательно, в этом он должен был себе признаться. Даже чрезвычайно привлекательно. Ее оливковая кожа и гладко зачесанные назад черные волосы прелестно контрастировали друг с другом. Волосы блестели, словно… он не сразу подыскал сравнение… да, словно покрытые лаком, а губы были сочного, ярко-красного цвета. Может, она их чем-то подкрасила? Нет, вряд ли. Орантес бы этого точно не позволил. Платье было не небесно-синего, как это водится в деревнях, а скорее цвета индиго, который чередовался с более светлыми оттенками.

Неожиданно издалека до него донесся голос отца Томаса:

— …нам наверняка сможет сказать кирургик.

— Что? Что, простите?

Томас с улыбкой пояснил:

— Речь шла о родительном падеже слова carmen. Никто его, похоже, не знает. Вот я и спросил тебя как своего бывшего ученика.

— Э-э… да, конечно. — Витус лихорадочно соображал. Carmen по латыни значит «песня», «стихотворение» или еще «стихотворная формула», только что толку от перевода! Как там, carminum или carminorum? — Ну, по-моему…

— Carminum! — воскликнула Нина, в последний момент вспомнившая правильный ответ.

— Правильно, дочь моя, хотя я тебя и не спрашивал.

— Простите, святой отец. — Нина стыдливо потупила глаза, прекрасно понимая, что учитель не сердится.

— Лучше извинись перед кирургиком, который наверняка собирался ответить — и ответил бы, если бы ты не опередила его.

— Да, святой отец. — Нина подняла взор и пристально посмотрела на Витуса. — Простите, кирургик.

Витус прохрипел что-то невразумительное, сам не разобрав, что именно.

— Повторим гласный тип, — невозмутимо продолжал отец Томас, словно инцидента и не было. — Как правило, эти существительные оканчиваются на ium в родительном падеже множественного числа, как например, turrium или marium… — Занятие шло своим чередом, вязкое и обволакивающее, словно клей.

Но все в жизни имеет свой конец, закончился и урок отца Томаса. Вздохнув с облегчением, ученики высыпали на улицу и постепенно разбрелись по домам. Витус также попрощался со своим старым учителем и вышел во внутренний двор. Время шло к полудню, и мартовское солнце излучало первое тепло. В воздухе пахло весной.

— Ты на меня очень рассердился?

Витус вздрогнул от неожиданности и обернулся. Перед ним стояла Нина и лукаво улыбалась. Боже, до чего она была красива!

— Рассердился? — услышал он собственный голос. — На что?

— Что я тебя перебила.

— Ах вот что. Ну… — На миг мелькнула мысль, не оставить ли ее в неведении, но он все же решил сказать правду. — Ты не перебивала меня. Честно говоря, я не знал правильного ответа. Я никогда не мог запомнить эти заковыристые окончания родительного падежа. Вечно их путал. Скажем прямо, я был даже рад, что ты спасла меня от разоблачения.

Нина по-прежнему улыбалась. В ее темных зрачках теперь вспыхнули янтарные искорки:

— Тогда и я могу сказать правду. Я почувствовала, что ты этого не знаешь, и хотела тебе помочь. — Как нечто само собой разумеющееся, она взяла его под руку и направилась к северным воротам.

Витусу пришлось пойти вместе с ней, хотя это и не входило в его планы.

— Это… это было мило с твоей стороны.

Ничего не ответив, она вышла вместе с ним из ворот и уверенно пошла по дороге, уходящей вниз по склону в сторону Пунта-де-ла-Крус.

Ее стремление подладиться под его шаг, близость девичьего тела были необычны для Витуса, и его обуревали противоречивые чувства. Они шли, словно пара, хотя таковою не были. Тем не менее это было очень приятно. Ощущения волновали и будоражили. Если бы он не был всегда таким робким! Робким? Чушь. Она дочь Орантеса, еще наполовину ребенок, а он как-никак кирургик. К тому же они были давно знакомы, ведь четыре года назад он прятался на их подворье от ищеек инквизиции. Так что из того, что они идут под ручку?

Чтобы не молчать, он через какое-то время обронил:

— Похоже, ты необыкновенно способная ученица. — Почувствовав, что фраза могла прозвучать неуместно и слишком нравоучительно, торопливо добавил: — Знать латынь очень полезно. Перед человеком открывается совсем другой мир — мир литературы, мир знаний…