Максим Капитановский - Все очень непросто

• Название: Все очень непросто
• Автор: Максим Капитановский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1994

Максим Владимирович Капитановский В качестве музыканта, поэта и звукорежиссёра работал в ансамблях: «Добры молодцы», «Лейся, песня!» (1975-83), «Машина времени» (1972-73).

С 1984 по 1994 год работал в «Машине времени» в качестве концертно-гастрольного звукорежиссера, тогда же написал ироничную книжку «Всё очень непросто» и покинул группу.

---

— Снимите куртки, — говорит. А гардероб не работает, а в куртках деньги, документы и т. д.

Наш Директор, объясняет, что "Машина Времени", что час до поезда и т. д.

— Та яка така "Машина часу" — не положено и все!

В то же самое время Макаревича, Кутикова и других окружили любители автографов — с трудом отбивались.

Швейцар смотрел, смотрел, наконец говорит: " Я не знаю, но вижу народ вроде вас уважает, а против народа мы никуда. Идите в куртках.

Не стоит говорить, что в зале ресторана, когда мы зашли, половина посетителей сидела в пальто и в шапках.

Да, со швейцарами шутки плохи.

Однажды зимой, после выездного концерта мы возвращались в гостиницу около двух часов ночи. Декабрь и очень холодно, но автобус теплый (не знаю уж, что у них там разладилось), поэтому большинство поехало налегке. Высаживают нас у гостиницы, где мы живем уже три дня, автобус уезжает. Стуча зубами, летим к закрытым стеклянным дверям с надписью "Мест нет" Вестибюль полутемный, никого нет Молотим по стеклу, кто ключами, кто так, кулачищем Наконец, в дальнем конце намечается какое-то движение, с раскладушки поднимается фигура и, медленно шаркая, направляется к нам. Не доходя метров пять, швейцар головой и бровями вопрошает "Чего, мол, надо?" А мы уж друг друга отталкиваем, чтобы первым в тепло вскочить.

Тут Петька Подгородецкий со своим французским гроссе спрашивает — А что, отец, номега есть? Тот показывает на табличку и руками, и спиной делает отрицательные жесты, неспешно удаляясь к раскладушке

Ну, ткнули Петьку пару роз в бок, кричим, ключи показываем, Швейцар издали, с раскладушки только руки скрещивает и головой мотает.

Минут двадцать пять "дрожжи продавали"..

Конечно, сейчас кое-что изменилось, но осталась постоянная боязнь закурить в коридоре или забыть визитную карточку в номере. Все это настолько въелось в кожу, что сохраняется даже за границей

Так, например, после долгих ожиданий и отказов "Машина времени" приехала в США. На шестой или седьмой день приводят нас в дискотеку. Первое, что удивило — это великолепные музыканты, днем записывающиеся на студиях с различными суперизвестными певцами и группами, а вечером уже распрягающиеся в дискотечном угаре. Второе удивление — это контингент, возрастной разброс от 18 до 60 лет. Лихие бабушки в коротких юбках отплясывали с юнцами западные обезьяньи танцы.

Я стою, прижавшись к стенке, всего трясет. Во-первых, от того; что я в Лос-Анджелесе, во вторых, что вокруг никаких руководителей тургрупп — полная свобода Но на всякий случай опасаюсь провокаций — после стольких собеседований и инструктажей боязнь непременных провокаций очень нескоро выветрилась.

Все кругом курят. Я тоже курю сигареты "Родопи" — привез с Родины, чтобы не тратить валюту. Очень нервничаю. Тут подходит один плечистый в черной водолазке, уши прижатые, нос приплюснутый, и берет под локоть явно с провокационными целями.

— Ты что, не знаешь, что здесь нельзя курить марихуану? Я — в шоке, так как меня приняли за настоящего американца, а также от того, что я сразу понял, что он мне сказал.

Начинаю бормотать, пачку показывать, даже затянуться дал. Уж не стал объяснять, что сигареты болгарские — он и страны-то такай, наверное, не знает. "Рашен", — и все тут.

Затянулся пару раз бедняга.

— Сорри, — говорит.

В борьбе с сервисом крепла и набиралась сил могучая советская эстрада и рок музыка С годами научились обращаться и с поездами, и с гостиницами, и с самолетами, и даже с пароходами.

Много раз приходилось бывать в круизах и по Черному морю, и в загранплаваниях. Каюты обычно двухместные. Сложились уже постоянные пары. Я, например, все время плаваю с нашим барабанщиком Валерой Ефремовым. Я ведь сам бывший барабанщик, и интересов общих у нас с ним много. То обсуждаем прочитанные книги и просмотренные кинофильмы, то молчим тупо об одном и том же. А когда уже совсем делать нечего, беззлобно ругаемся, кому наверху спать, а кому на нижней койке. Но сначала, как люди опытные, стараемся выбрать каюту поближе к середине коробя, потому что качает меньше, затем отверткой отключается громкоговоритель, так как ночью и утром над ухом орет непонятный голос: "Двенадцатому срочно к тринадцатому", а иногда "Четырнадцатому очень срочно к пятнадцатому". Потом Валера из привезенной из дома проволоки пристраивает к кондиционеру держатель, в который помещается пара бутылок воды, и мы имеем холодный лимонад. А было несколько случаев, даже выпивали алкоголь.

В Италии приходим в винную лавку. Глазастый Валерка быстро из всякой тухлятины на полке выудил бутылку "Алкоголь Пуро", то есть чистый спирт; на этикетке даже огонек изображен: мол, горючее.

Продавец даже ухом не повел. Мало ли для каких целей мы берем (в той лавке и лак, и бензин, и средство для мойки стекол продавались), потом услышал русскую речь — сразу смикитил.

— Нон посибиле, — кричит, то есть никак невозможно.

Да еще свои ручки пухлые на груди скрестил и зубы оскалил, как на табличке "не влезай, убьет". Откуда только знает, что у нас на столбах написано.

Ну, нам-то что? Мы на "Солнцедаре" росли, камни можем есть. Пожали плечами, заплатили и пошли.

Продавец еще долго за нами бежал: АКВА, АКВА — это он воду намекает. Значит, чтобы мы уж в крайнем случае водой разбавляли в пропорции один к ста семидесяти.

Не надо!!! Валера — химик по образованию, МГУ заканчивал, наверно, уж получше какого-то макаронника знает, где чего добавить.

В три секунды в каюте из одной бутылки "Алкоголь Пуро" шесть "Столичных" приготовил. Будут нас еще учить!!! Как видите, с умением и сноровкой быт наладить можно.

Вот только с Прибалтикой осечки случались.

Это все равно как вы собираетесь поднять очень тяжелый чемодан, напрягаете мышцы, делаете вдох-выдох, а он пустой — ну, в общем, разбежался и упал.

В Риге приходим в кафе. У нас в Москве его назвали бы рестораном, а у них нет — кафе. Швейцар стоит — баки, как у собаки. "Прошу, господа", — говорит по-латышски. "Ну это нам вообще непонятно, хотели было уйти, но пообедать-то надо. Ладно. Зашли, сели. Подходит официант с внешностью и манерами владетельного гранда. Провозглашает меню по-латышски минут десять. Мы, конечно: "Извините, не понимаем". Он — ничего, даже не ударил. "Суп, — говорит, — и второе". Ну, диктовали мы ему то да сё, никак его не собьешь — стоит с каменной мордой, записывает. Наконец Сашка, чтобы его как-то из транса вывести, говорит: — И, пожалуйста, четырнадцать стаканов чая…

Гранд одну бровь приподнял и спрашивает: — С ложечками?

В Таллин приехали в день какого-то еще всенародного праздника. Концерт только завтра, сегодня день свободный. На вечер ресторан заказан а гостинице Виру, а днем по старому города бегали, дыхание веков ощущали.

Я перед поездкой, еще в Москве, себе сапожки ковбойские справил, надел в Таллине с утро, хожу-радуюсь. Единственно, что постеснялся джинсы в сапоги заправить — слишком уж было бы "знойно".

За целый день набегались, ноги гудят, да я еще страшно натер себе икры новыми голенищами. Принял душ, лежу, отдыхаю. В 8 часов наш Директор всех обошел, предупредил: форма одежды N 1 (пиджаки, галстуки).

Настроение отличное. Я костюмчик надел, галстук повязал полюбовался — то, что надо, пусть эстонцы умоются. Сапожки натянул — шагу ступить не могу.

Края голенищ прямо в больные места впиваются. И надо-то всего лишь носки высокие или там "гольфы", а где в полдевятого вечера возьмешь? Пошел по товарищам, нет ли у кого чулок длинных или колготок? Так нет.

Заплакал. Не в кроссовках же идти, да и не пустят — Европа чертова.

Открываю гастрольный чемодан: вот отвертка, вот нож — пока не то. Ба! Туалетная бумага! Обмотал на манер красноармейских портянок, надел сапожки — шикарно.

В ресторане сидим солидно: коньяк, шампанское, официанты скользят неслышно, оркестр шуршит что-то хорошее, красивые пары танцуют медленно.

Я даже девушку себе присмотрел, как положено блондинку, дождался музычки повеселей, поклонился (знай наших), пригласил. Она книксен сделала, танцуем Я вообще танцую очень хорошо, Макаревич все время хвалит, а тут партнерша попалась послушная, чувствую себя Джоном Травольтой из "Лихорадки в субботу вечером". Народ вокруг смотрит с уважением, даже круг немного для нас освободили, некоторые аплодировать собрались, еле сдерживаются И тут я во время какого-то особенно удачного поворота опускаю голову и вижу, что за моей правой ногой тащится примерно с метр туалетной бумаги Что девать?! Вы бы, наверное, растерялись. Я — нет Прижимаю партнершу к сердцу кок можно крепче, чтобы хоть она не видела, делаю хитрое па и, как бы между прочим, наступаю левой ногой на бумагу, чем вытаскиваю еще полтора метра.

Тут и танец кончился. Я под видом поклона нагнулся, нагло оторвал проклятую бумагу и пошел спать.