Марина Логунова - Печальные ритуалы императорской России

• Название: Печальные ритуалы императорской России
• Автор: Марина Логунова
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02856-3

В государственной культуре символы и церемониалы всегда играют важную роль. За деталями этикета встают вопросы политики государства, его идеологии и престижа верховной власти…

Сегодня наблюдается закономерный процесс возвращения интереса к вопросам этикета, подготовки и проведения различных церемоний в Российской империи, и связано это с необходимостью возвращения к традиционным для нашей страны ценностям, нашедшим отражение в менталитете русского народа. Только опираясь на глубокие знания, можно создавать новые традиции и ритуалы, вбирая опыт предков и привнося в них реалии своего времени, поэтому изучение отработанного строя проведения государственных мероприятий, к которым в первую очередь относятся императорские похороны, настоятельно продиктовано современностью.

Траурный ритуал является отражением культурных, религиозных, политических, эстетических и этических норм, принятых конкретным обществом в определенную историческую эпоху.

До настоящего времени не было предпринято комплексного анализа похорон членов императорской семьи в России в XVIII–XIX вв. Впервые подробно и на протяжении продолжительного периода истории изучены и проанализированы все элементы государственного мероприятия такой значимости, как траурный ритуал в Российской империи. Уникальная книга Марины Логуновой позволяет заполнить существующий в исторической науке пробел и способствует отработке современных государственных мероприятий высокого уровня.

---

В некоторых процессиях царь Петр Алексеевич не принимал участия, например, его не было при похоронах сына Александра и матери царицы Натальи Кирилловны. Н. И. Павленко считает, что игнорирование похорон сына могло быть вызвано неприязнью к жене Евдокии Лопухиной, а отсутствие на погребении матери могло быть обусловлено нежеланием демонстрации горя по горячо любимой матери, т. е. человеческой слабости, своему окружению.[132]

Панафидный приказ

Делами поминовения великих князей, царей, цариц, царевичей и царевен российских занимался Панафидный приказ, одно из самых немногочисленных государственных подразделений. Название приказа «Панафидный» восходит к слову «панафида», т. е. «панихида». Дьяк Котошихин в главе седьмой «О приказех» Панафидной приказ указывает в самом конце: «…а в нем сидит дьяк. А ведомо в том Приказе поминание по мертвых прежних великих князех, и царех Росийских, и царицах, и царевичах и царевнах: и которого дни прилучитца по ком творити память, на Москве и в городех, и в монастырех по церквам, указы посылаются ис того Приказу».[133] В связи с тем, что приказ ограничивался только поминовением, увеличивать штат не было необходимости.

Похороны патриарха

Главой светской власти был царь, власть духовную представлял патриарх. Для соотнесения ритуала похорон первых лиц в государстве, как в духовной, так и в светской областях, интересно провести сравнение патриарших похорон с царскими.

7180 (1672) г. февраля в 17-м день в субботу сырной недели в начале второго часа дня преставился великий господин святейший Иосаф II патриарх Московский и всея Руси. При смерти его присутствовали наиболее важные церковные иерархи: Питирим митрополит Новгородский, Павел митрополит Крутицкий, Варсонофий архиепископ Смоленский, Иоаким архимандрит Чудовский. В момент исхода души от тела причащали Святых Тайн, по отшествии души от тела ударили в Успенской большой колокольне трижды. Традиция ударов в вестовой колокол по печальному поводу существовала, как мы видим, и для светских, и для духовных правителей. Тело сразу обмыли, и черное духовенство облачило его в святительские одежды. В келье положили тело в деревянный гроб, после чего архиереи пошли служить литургию по всем митрополитам Московским, умершим ранее. Отпев литургию и облачась, пришли в крестовую палату и ожидали прихода великого государя царя Алексея Михайловича. Если к выносу тела царя появлялся патриарх, то к выносу тела патриарха пришел царь со своим синклитом: боярами и окольничими и прочими чинами, прощался у гроба с телом и целовал в руку, подавая пример своим приближенным. Церковные иерархи роздали свечи присутствующим: царю, его приближенным (белым властям) и духовенству (черным властям). К выносу тела были допущены протопопы и соборные священники. Дьяконы несли впереди крышку деревянного гроба, покрытую бархатным покровом. Тело патриарха было покрыто с ног до груди бархатным покровом, который использовался в патриарших похоронах, так же как и в царских. Два священника несли впереди три иконы. Перед гробом шли патриаршие певчие, певшие вместе с дьяками и подьячими «трисвятое надгробное». Зажженная лампада патриарха и его посох, несомые перед гробом, исполняли роль инсигний, т. е. знаков власти, по аналогии со скипетром, державой и короной в похоронах светского правителя. Патриарший ризничий, дьяки и подьячие шли в облачении впереди, а «черные» (т. е. церковные) власти и архиереи за гробом, а не впереди, как бывает обычно на подобных похоронах. Тело патриарха поставили в церкви трех святителей Петра, Алексея и Ионы Московских, после чего государь за вынос тела архиереям и всему церковному чину раздал милостыню и ушел вместе со своими приближенными.

Традиционная поминальная трапеза для властей белых и черных, а также соборян состоялась по обычаю в крестовой палате. После стола пели литию за упокой и разошлись по домам. Ритуал раздачи милостыни и поминального стола также был соблюден. У гроба остались протопопы, читавшие Евангелие по очереди. Черные власти и архимандриты сменялись по часам до заутрени, до переноса тела в соборную и Апостольскую церковь для погребения. 18 февраля, на следующий день, со всего города народ и священники со свечами собрались для похорон. Сигналом к началу церемонии служил благовест в большой Успенский и «валовые» колокола. Пришедший со своим окружением царь прощался с телом, целуя усопшего в руку, после чего дал команду к началу церемонии. Митрополиты и священники с крестами пошли за телом к церкви Трех святителей, где их государь встречал на паперти.

После прихода процессии все присутствующие прощались с телом патриарха, целуя его в руку и митру. После пения литии и вечной памяти тело из церкви в собор понесли на руках с одром. Впереди процессии несли животворящие кресты, зажженную лампаду, посох и иконы в киотах, которые еще при жизни указал патриарх. Под пение и звон колоколов принесли гроб в собор. Архиепископы и духовенство шли не перед гробом, как это бывало при других похоронах, а за ним. Звон отличался от подобного при царских похоронах. В соборе гроб поставили там, где патриарх облачался на службе, – против царских врат. Началась литургия, во время которой стояли к западу лицом. Позади гроба поставили стул, подушку патриарха и посох Петра Чудотворца. Новгородский митрополит находился на стуле лицом к востоку. После службы тело отнесли в алтарь и поставили рядом с престолом. Затем произнесли здравицу государю, царице, чадам и царевнам, а также вечную память усопшему, а боярам и всем христианам – многие лета. После этого тело перенесли за престол, к нему ногами, головой к горнему месту. Архиереи по чину располагались рядом. После службы целовали тело в руку и митру, потом целовались друг с другом, затем причащались и вынесли тело на амвон, головой к царским вратам. Царь сошел со своего царского места, и по его указу была прочитана духовная грамота усопшего, вслед за чем начали петь погребение иноческое. В половине погребения положили патриарху на грудь святое Евангелие. Питирим прочитал разрешительную грамоту вселенских патриархов Александрийского и Антиохийского, собственноручно врученную ими Иосафу во время визита в Москву, и вложил эту грамоту покойному в правую руку. После этого Евангелие с груди сняли, царь пришел целовать его и прощался с покойным, поцеловав его в руку, то же делали и приближенные. После целования провожали тело до гроба (могилы) с честными крестами. Все это сопровождалось колокольным звоном. Тело в деревянном гробу положили в гроб каменный и при пении предали земле. Посох Петра чудотворца оставили в соборе. Иосафа похоронили у западных дверей в правой стороне рядом с Гермогеном. После похорон царь ушел к себе, архиереи – в патриаршую крестовую палату, где был устроен поминальный стол, после чего отслужили литию за упокой, провозгласили вечную память, заздравную чашу правящему государю и разошлись. Царь присутствовал на панихидах, поминальные столы были по обычаю.

Из подробного описания чина погребения патриарха Иосафа, которое приводит Н. И. Новиков,[134] можно сделать однозначный вывод, что, за исключением некоторых незначительных деталей, все элементы траурного ритуала первых лиц государства в духовной или гражданской сфере совпадают. В подробном соблюдении государственного ритуала проявился дуализм власти в России XVII в. На похоронах царя роль главного участника и руководителя действия отдавалась патриарху, на патриарших похоронах главным лицом был глава светской власти, т. е. царь. Алексей Михайлович своим появлением определял начало шествия и окончание действия, своим примером показывал окружающим порядок прощания с телом – целование в руку и митру. За гробом следовали высшие чины духовенства, в данном случае заменяя собой группу ближайших родственников. Погребение происходило в традиционном месте. Процессия, колокольный звон, время и принцип захоронения, раздача милостыни, ритуальная еда, наличие символов власти – лампады, посоха, митры – соответствовали набору ритуальных действий и элементов, ставших традиционными при траурных мероприятиях лица определенного статуса.

Как и при погребении членов правящей семьи, сформировавшийся ритуал сохранялся также при последующих похоронах высших духовных лиц. Как и при царском погребении, при свежей могиле духовного лидера, происходили дежурства – сорок дней «денно и нощно» читали псалтырь.

Похороны простолюдинов

Для того чтобы понять всю торжественность погребения первых лиц государства, следует сравнить их с похоронами простых людей. С простолюдинами не было никаких церемоний. Автор «Точного известия о. крепости и городе Санкт-Петербурге…»[135] приводит свидетельства о похоронах обычных людей уже в новой столице русского государства: «Завернув тело в рогожу, привязывают двумя веревками к жерди, и затем два человека его уносят или увозят в санях, как я видел своими глазами, совершенно нагим, и хоронят без песнопений, колокольного звона и провожающих».[136] Похороны простолюдинов составляли, как видно из этого описания, разительный контраст с церемониалами людей значимых.