Марина Логунова - Печальные ритуалы императорской России

• Название: Печальные ритуалы императорской России
• Автор: Марина Логунова
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02856-3

В государственной культуре символы и церемониалы всегда играют важную роль. За деталями этикета встают вопросы политики государства, его идеологии и престижа верховной власти…

Сегодня наблюдается закономерный процесс возвращения интереса к вопросам этикета, подготовки и проведения различных церемоний в Российской империи, и связано это с необходимостью возвращения к традиционным для нашей страны ценностям, нашедшим отражение в менталитете русского народа. Только опираясь на глубокие знания, можно создавать новые традиции и ритуалы, вбирая опыт предков и привнося в них реалии своего времени, поэтому изучение отработанного строя проведения государственных мероприятий, к которым в первую очередь относятся императорские похороны, настоятельно продиктовано современностью.

Траурный ритуал является отражением культурных, религиозных, политических, эстетических и этических норм, принятых конкретным обществом в определенную историческую эпоху.

До настоящего времени не было предпринято комплексного анализа похорон членов императорской семьи в России в XVIII–XIX вв. Впервые подробно и на протяжении продолжительного периода истории изучены и проанализированы все элементы государственного мероприятия такой значимости, как траурный ритуал в Российской империи. Уникальная книга Марины Логуновой позволяет заполнить существующий в исторической науке пробел и способствует отработке современных государственных мероприятий высокого уровня.

---

Похороны царя Федора Алексеевича

По той же схеме происходили похороны царя Федора Алексеевича,[125] скончавшегося после исповеди и приобщения Святых Тайн к вечеру 27 апреля 1682 г. на 21-м году жизни. Так как он скончался в конце дня, то погребение, по обычаю, совершилось на следующий день, 28 апреля. По традиции царский гроб должны были провожать вдовствующая царица и наследник, следовательно, на погребении царя Федора следовало присутствовать его вдове царице Марфе Матвеевне и избранному в самый час его кончины десятилетнему царю Петру Алексеевичу, вследствие малолетства царя и его матери царице Наталье Кирилловне, мачехе царя Федора. Молодую вдову царицу Марфу Матвеевну несли до Красного крыльца на «черном сукне», далее – в «санях» сначала стольники, затем дворяне.

Во время данной церемонии произошла своеобразная «ритуальная революция»: в процессии Петра I сопровождала его мать, но, к всеобщему удивлению и соблазну, вышла и сестра усопшего царевна Софья. Таким образом обе заявляли свои права на представительство в государственной власти. Очевидно, Наталья Кирилловна не осмелилась оставить в подобной ситуации одного малолетнего нового царя, боясь за его безопасность. С другой стороны, ее шествие в траурной процессии служило демонстрацией ее собственных претензий на положение в обществе в сложный момент борьбы за власть. Тот факт, что она следовала за гробом пешком, ее не несли в санях, был новаторством в церемонии. Петр Алексеевич с матерью ограничились тем, что простились с почившим царем, когда гроб был поставлен в церкви на уготованном месте, затем ушли в свои покои. Еще большей смелостью было появление в шествии царевны Софьи, которая воспользовалась ситуацией, чтобы «сделать шаг из терема», по образному выражению историка И. Е. Забелина. Царевна Софья, вдовая царица Марфа Матвеевна и сестра царевна Софья остались до конца отпевания.

По поводу смерти молодого царя было создано произведение, впоследствии напечатанное в «Древней вивлиофике» Н. И. Новикова: «О преставлении от земного царства в небесное, блаженной памяти Божею милостью великого Государя царя и Великого Князя Федора Алексеевича, всея Великой и Малой и Белой России Самодержца».[126] Это литературное произведение, обращенное к читателю, очевидно, было выпущено в виде книги. После вступления с цитатами из Священного Писания идут главы стихов – плачи и утешения, озаглавленные «Плач и утешение двудесятьма и двема виршами, по числу лет его Царского пресветлого Величества, яже поживе в мире описано». Произведение создано в виде лирического плача двуглавого «знаменного» Орла и утешения – возражения на плач, в котором проводилась главная идея о преемственности власти, прославлении достойных наследников престола. Символ России – Орел – плачет о том, как ему будет трудно жить после смерти Федора. На свой плач он получает утешение: Федор оставил вместо себя двух братьев Иоанна и Петра и сестру Софию «Мудрости тезоимениту», она и будет Орлу отрадой. Если воин, привыкший побеждать, скорбит о том, что он остался без руководства, то в утешение воину остаются на царстве два брата усопшего. Самым лирическим мотивом стал «Плач Благоверной Государыни, царицы и Великой княгини Марфы Матвеевны», которой «ничего ни мило, ни бисер, ни серебро» после смерти ее супруга. Она обращается с призывом ко всем женщинам разделить с ней скорбь. Утешением ей служит ответ от самого царя Федора, в нем он объясняет своей вдове, что ей все сочувствуют: и Синклит, и народ, а он сменил государство земное на царство вечное. Оптимистично звучит мысль о том, что и до него цари умирали, если бы он прожил больше, больше увидел бы скорби, а так, сколько ни живи, хоть тысячу лет, конец один. Бог, призвавший его, вручает ее своим братьям и сестре Софии, которые будут о ней заботиться. Мораль: «Не к тому же глаголи, Остах во печали, / Рех: радуйся о Бозе, живи его хвали»,[127] т. е. «хватит говорить о скорбном, оставь печаль, радуйся и живи, хваля Господа». Автор «Плача» – Сильвестр Медведев.

Далее идут плачи всех членов семьи: теток-царевен: Анны Михайловны и Татьяны Михайловны, скорбящих о смерти племянника, бывшего им вместо сына; плачи сестер-царевен, оплакивающих смерть брата: Евдокии, Марфы, Софьи, Екатерины, Марии, Натальи. Всем царевнам дает утешение сам царь Федор, сравнивающий девять скорбящих женщин с песнью девяти ангельских чинов, но у ангелов песнь радостная, а у сестер – скорбная, что не правильно, ведь осталось после него два брата, этому и надо радоваться и почитать их. После личных скорбей идет плач Великой России, в нем дается прославление великого царя, усопшего Федора Алексеевича и «Утешение России Великой»: славная Великая Россия будет жить вечно, Бог жив, и Федор будет у Него жить вечно. На плачи Малой и Белой России – утешение обеим. Апофеозом произведения служит глава «Надгробное блаженной памяти великому государю царю и великому князю, Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, по числу лет, колико царствова, расположенное». Эта поэтическая ода с перечислением праздников, упоминанием о месяце апреле, когда все расцветает, а царь скончался; о дне, в который он ушел из жизни, завершается подведением итогов: «Надпись гробный: Здесь лежит Царь Феодор, в небе стоит цело / Стоит духом пред Богом, само лежит тело: / Аще лежит, своему лежит Царь Цареве, / Аще стоит, своему стоит Господеве».[128]

Впоследствии идея создания литературных произведений на смерть монарха получила свое развитие и в императорской России, как в виде лирических произведений, так и в виде различного рода изданий.

Церемониал похорон членов царской семьи

Отстраняясь от некоторых вариантов, можно выделить главные элементы церемониала похорон членов царской семьи, который сформировался и был неоднократно опробован в XVII в.: звон в колокол при сообщении о смерти монарха; «прощание» с телом царя бояр и двора; траурная процессия в Архангельский собор (для мужчин), Вознесенский монастырь (для женщин), во время которой тело несли в санях; отпевание и погребение; сорокадневное «дневание и ночевание» у могилы новопреставившегося придворных чинов. Печальным действом руководило высшее духовенство, оно отправлялось с иконами и крестами в царские хоромы (гробы царевен выносили сначала в церковь Рождества Богородицы на Сенях). Во время Печального шествия гроб и «гробовую кровлю» несли дворяне и стольники, иногда и окольничие; на Красном крыльце гроб ставили на заранее изготовленные «выносные сани», обитые обычно красным (для вдов и вдовцов – черным) сукном. Далее сани с гробом стольники несли до Архангельского собора или Вознесенского монастыря. Перед церковью гроб снимали с саней, вносили в церковь и ставили на приготовленное возвышение – стол. Процессия четко разбивалась на две части: впереди гроба шла группа духовных лиц, за гробом – светские: царь, царевичи, бояре, думные и ближние люди, дьяки, дворяне и т. д. Женщины (царица, царевны, боярыни) в похоронном шествии принимали участие не всегда. Обычно в печальном шествии участвовала вдова покойного, сестры и дочери не должны были покидать терем. Ближайших родственниц – вдову или мать – обыкновенно несли в специальных санях. Одной из первых осмелилась на шествие пешком за гробом царя Федора Алексеевича царица Наталья Кирилловна, впрочем, это было вызвано особыми обстоятельствами.

По указанной выше схеме проходили похороны царицы Агафьи Симеоновны Грушецкой (первой супруги царя Федора Алексеевича) 15 июля 1681 г.; царевны Марии Иоанновны (дочери царя Иоанна Алексеевича) 13 февраля 1692 г.; царевича Александра Петровича (сына царя Петра Алексеевича и Евдокии Федоровны) 14 мая 1692 г.; царицы Натальи Кирилловны 26 января 1694 г.,[129] старшего брата Петра царя Иоанна Алексеевича 30 января 1696 г.[130] В этих похоронах использовался обычный маршрут по Кремлю.

Когда хоронили царя Иоанна Алексеевича, царь Петр Алексеевич шел за гробом, вдова царица Прасковья Федоровна также шла за гробом пешком, в отличие от царицы Марфы Матвеевны, которую в подобных обстоятельствах несли в специальных санях, хотя в принципе ее участие в церемонии не являлось обязательным. В церемониале погребения Иоанна Алексеевича было подчеркнуто, что проходило оно по «обычному государскому чину».[131]

В некоторых процессиях царь Петр Алексеевич не принимал участия, например, его не было при похоронах сына Александра и матери царицы Натальи Кирилловны. Н. И. Павленко считает, что игнорирование похорон сына могло быть вызвано неприязнью к жене Евдокии Лопухиной, а отсутствие на погребении матери могло быть обусловлено нежеланием демонстрации горя по горячо любимой матери, т. е. человеческой слабости, своему окружению.[132]

Панафидный приказ

Делами поминовения великих князей, царей, цариц, царевичей и царевен российских занимался Панафидный приказ, одно из самых немногочисленных государственных подразделений. Название приказа «Панафидный» восходит к слову «панафида», т. е. «панихида». Дьяк Котошихин в главе седьмой «О приказех» Панафидной приказ указывает в самом конце: «…а в нем сидит дьяк. А ведомо в том Приказе поминание по мертвых прежних великих князех, и царех Росийских, и царицах, и царевичах и царевнах: и которого дни прилучитца по ком творити память, на Москве и в городех, и в монастырех по церквам, указы посылаются ис того Приказу».[133] В связи с тем, что приказ ограничивался только поминовением, увеличивать штат не было необходимости.