Олег Гриневский - Перелом. От Брежнева к Горбачеву

• Название: Перелом. От Брежнева к Горбачеву
• Автор: Олег Гриневский
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 978-5-94849-616-0

Восьмидесятые годы ХХ века стали переломными в новой истории и судьбе России. Автор книги – непосредственный участник описываемых событий, в те годы посол по особым поручениям, руководитель делегации СССР на Стокгольмской конференции по разоружению в Европе, рассказывает о том, как менялась внешняя политика Советского Союза в переходный период от Брежнева к Горбачеву и какие изменения начались в МИДе с приходом нового министра Э. Шеварднадзе. Вы узнаете, ценой каких усилий и противоборств формировалась новая политика СССР и США в области международной безопасности и что же на самом деле происходило тогда, в 1983-1987 годах, за кремлевскими стенами…

---

— С военными у нас назревает серьезный разговор, — сказал Шеварднадзе, — планируется важное выступление Михаила Сергеевича по обычным вооружениям. Может быть, придется внести коррективы в наши позиции — тогда мы дадим вам знать. Я не исключаю, что венские переговоры скоро отомрут, и тогда все вопросы обычных вооружений перейдут на Стокгольм — II. Впечатление о работе делегации у меня хорошее. Товарищи глубоко владеют проблематикой. Я не могу сказать, что ситуация в Стокгольме тупиковая. Наоборот, есть возможность занять даже наступательную позицию. Нам нужен успех. Иначе мы с Вами окажемся безработными, — пошутил под конец министр.

* * *

Десятая сессия открылась под аккомпанемент взрывов американских бомб в Ливии. В ночь с 14 на 15 апреля 1986 года самолеты палубной авиации шестого флота США в Средиземноморье, а также истребители— бомбардировщики F— 111, базирующиеся в Англии, нанесли удары по Триполи и Бенгази. Это были те самые самостоятельные действия ВВС в прилегающем к Европе морском пространстве, не связанные с деятельностью сухопутных войск, о которых шел спор на Конференции.

Казалось, весь март Вашингтон специально испытывал терпение Горбачева. На следующий день после окончания XXV11 съезда в США было объявлено о сокращении персонала советского представительства при ООН в Нью— Йорке на 100 человек: с 275 до 170. Причина одна — шпионаж. Ещё через неделю два американских военных корабля вошли в советские территориальные воды у берегов Крыма, где в это время отдыхал Горбачев. Причем в Пентагоне не скрывали, что эти корабли занимаются сбором разведывательной информации.

Тогда Горбачев устоял, хотя сильно было искушение ударить кулаком по столу, как в старые добрые времена. 3 апреля на заседании Политбюро он остудил горячие головы, требовавшие ответных акций:

«XXVII съезд очень правильно определил курс на Америку. При всей противоречивости наших отношений реальность такова, что мы без них ничего не сделаем, и они без нас ничего не сделают. Мы живём на одной планете. Мы без Америки мир сохранить не сумеем. Это сильный наш ход мы признаём их роль… Но ведь что получается? Весь мир видит: Горбачёв вечером что— то предложит, а американцы уже утром говорят «нет»! Мы не можем действовать адекватно, реагируя на американскую политику: зуб за зуб, мол раз мы «империя зла», то вы такие— то и т.д. Наша реальная политика сильнее всякой пропаганды»[157].

А через несколько дней публично объявил, что не ставит предварительных условий для проведения встречи в верхах с Рейганом.

Но теперь, после американского удара по Ливии Горбачёв сорвался. 15 апреля на заседании Политбюро потребовал изменить политику:

— «Дипломатические коррективы в отношении Соединённых Штатов надо сделать. Вообще с этой бандой кашу не сварим. В мае Шеварднадзе не поедет в Вашингтон. Тем самым и встречу на высшем уровне подвешиваем. Надо давать чаще намёки на то, что с этой администрацией нам серьёзных проблем не решить. Они хотят, чтобы я поехал в любом случае туда к ним. В любом случае не будет. Но линия съезда на улучшение отношений с Соединёнными Штатами остаётся.

А где, между прочим, Западная Европа? Помалкивает. Фактически попустительствует бандитским акциям»[158].

После этого заседания было опубликовано Заявление Советского правительства, составленное в прежних ругательных тонах, в котором американский удар по Ливии именовался «бандитским». Была отменена намеченная на середину мая встреча Шульца и Шеварднадзе для подготовки советско— американского саммита. На конференции в Стокгольме советские и американские представители тоже обменялись «любезностями».

Разумеется, ливийская операция могла служить хорошим доводом в пользу распространения мер доверия на самостоятельную деятельность ВМС. Но перегибать палку было нельзя — американская позиция окостенеет и путь к компромиссу будет отрезан. Посол Берри прямо сказал мне:

— Мы понимаем, что вы хотели бы использовать ситуацию вокруг Ливии для охвата мерами доверия самостоятельной деятельности ВМС и ВВС. Но именно по тем же причинам мы будем еще больше противиться этому. Для нас эти вопросы приобретают тем большее значение, чем больше значения они имеют для вас.

А потом, перейдя на доверительный тон, Берри стал убеждать, что эти американские удары по Ливии ни коим образом не направлены против Советского Союза или его интересов в этом районе. Цель США — наказать террористов. А далее следовали весьма любопытные детали, особенно для того времени.

— Ещё в конце марта, говорил Берри,американским спецслужбам удалось перехватить и расшифровать секретное указание из Триполи ливийскому посольству в Восточном Берлине организовать нападение на американских граждан. А вечером 4 апреля это ливийское посольство сообщило в столицу, что нападение будет осуществлено на следующий день. Так оно и случилось. Мощный взрыв прозвучал в ночном клубе в Западном Берлине поздно ночью 5 апреля. Погибли американский морской пехотинец и турчанка, а более двухсот человек были ранены. Ливийское посольство в секретной шифровке отрапортовало о «великом успехе».

Мы скептически отнеслись тогда к этой информации. Тем не менее, американская операция против Ливии помогла нам заново оценить суть собственных предложений по ВВС. Помогли и французы. 18 апреля посол Гашиньяр сказал:

— Вы знаете, — мы не одобряем действий американцев в Ливии. Более того, Франция не разрешила пролет американских самолетов над своей территорией — им пришлось огибать всю Европу. В ливийской операции участвовали 30 самолетов. Но ваши предложения об уведомлениях о деятельности ВВС начинаются с 200 самолетов, и эту операцию оно никак не затрагивает. Поэтому мы задаемся вопросом, на какую деятельность ВВС оно рассчитано? Массированные налёты авиации времен второй мировой войны? Но ведь мир с тех пор коренным образом изменился. Кроме того, все вопросы стратегических вооружений рассматриваются в Женеве. Короче говоря, ваше предложение нас никак не затрагивает. Американцев — тоже. Если вы имеете в виду крупные учения НАТО, в которых иногда действительно участвуют сотни самолетов, то все они связаны с деятельностью сухопутных войск и подлежат уведомлению.

В общем, сессия начиналась тяжело. Правда, американцы намекали, что получили новые указания, позволяющие им проявлять гибкость по вопросам, которые вызывают озабоченность у Советского Союза. Завязались интересные беседы по неприменению силы, уведомлениям ВВС и ВМС. Мы старались поддерживать разговор, но у нас не было директив.

В разгар этого дипломатического менуэта из Москвы мне пришло указание прибыть в столицу для участия в заседании Политбюро 24 апреля, где будут утверждаться директивы для делегации. Это был как удар грома среди ясного неба. На нашей памяти такое случалось только один раз — в 1972 году, когда решалась судьба Договора по ПРО: из Хельсинки на Политбюро была вызвана почти вся делегация.

ОТКРОВЕНИЯ НА ПОЛИТБЮРО

В четверг, как и положено, в 11.30 я был в Кремле. Первыми шли кадровые вопросы. Среди них — утверждение двух первых заместителей министра иностранных дел А.Г. Ковалева и Ю.М. Воронцова.

Шеварднадзе не стал докладывать на Политбюро директивы, а поручил это Ковалеву. Тот взял подготовленный для министра текст и ушел с ним в маленькую комнату, примыкающую к предбаннику. Рядом сидел маршал Ахромеев с огромной папкой бумаг, которые внимательно читал и подписывал. Время от времени к нему подходил ординарец, забирал отработанный материл и передавал очередную порцию документов.

А в предбаннике внешне было всё так же. Только приглашенных стало меньше, и атмосфера изменилась — погрустнели высокие начальники, сидели молча по углам или читали. Одним из главных был вопрос о ходе обсуждения итогов XXV11 съезда в партийных организациях. Как нам рассказали, Горбачёв сурово отчитывал присутствующих за то, что дело перестройки движется очень медленно. Работа аппарата обюрокрачена и идёт часто вхолостую. Надо сокращать госаппарат в два–три раза. При этом он сделал такое интересное заявление: «Хрущёву шею сломал аппарат, но сейчас не сломает, не потопит живое дело». И предложил провести Пленум ЦК по кадрам.

Потом долго, очень долго шло обсуждение вопроса об улучшении производства товаров народного потребления. Из зала заседаний «командиры» легкой промышленности выходили понурые — видимо, досталось. В общем, в предбаннике царила настороженная атмосфера неопределенности.

Наш вопрос, значившийся в повестке дня под номером 7, о директивах для делегации СССР на Стокгольмской конференции, начался только в 2 часа дня. Далее следуют мои дневниковые записи тех лет: