Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

• Название: Волчицы из Машкуля
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-7287-0053-5

Роман Дюма «Волчицы из Машкуля» посвящен неудавшейся попытке восстания против короля Луи Филиппа Орлеанского, которое было поднято в Вандее в 1832 г. герцогиней Беррийской, снохой короля Карла X, в пользу своего малолетнего сына, законного наследника старшей ветви Бурбонов, свергнутой с французского престола Июльской революцией 1830 г.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

— Нет, — ответили трое.

— Хорошо! А ты, почему ты молчишь? — обратился он к четвертому. — Ведь у твоего поста самое выгодное расположение.

— Проехал дилижанс из Нанта в сопровождении четырех жандармов.

— A-а! У тебя хороший нюх! Ты издали чувствуешь запах монет… Подумать только, есть ведь такие люди, что только и мечтают, чтобы мы клюнули на приманку! Но будьте уверены, друзья, ничего у них не выйдет из их затеи!..

— Ну, так что же? — спросил Куцая Радость.

— В окрестностях красные штаны не замечены. Передай Жану Уллье, что он может приводить своего человека.

— Хорошо! — сказал Куцая Радость (во время разговора с часовыми он приготовил ветку остролиста, о чем они условились с Жаном Уллье). — Я пошлю Триго.

Затем он обернулся к великану:

— Вшивый, подойди сюда!

Метр Жак остановил его.

— О! Ты что, хочешь расстаться со своими ногами? — спросил он. — А вдруг они тебе понадобятся! Разве на поляне нет сорока парней, что только и мечтают, как бы немного поразмяться? Подожди, сейчас увидишь! Э! Жозеф Пико! — крикнул метр Жак.

Наш старый знакомый, который спал на лужайке и, казалось, весьма нуждался в отдыхе, присел на траве.

— Жозеф Пико! — повторил нетерпеливо метр Жак.

Жозеф Пико не спеша встал и, бормоча ругательства, подошел к метру Жаку.

— Вот тебе ветка, — сказал предводитель братьев-кроликов. — Не отрывая ни листка, отнеси ее поскорее на дорогу, ведущую в Машкуль, и положи у развилки Ла-Бенат, напротив придорожного распятия, острием в направлении Тувуа.

(Метр Жак перекрестился, когда произносил слово «распятие»).

— Но… — начал было ворчливым тоном Пико.

— Какое еще но?

— Я не чувствую ног после того, как бежал по лесу четыре часа кряду.

— Жозеф Пико, — возразил метр Жак, и в его голосе прозвучали резкие металлические нотки, похожие на звук трубы, — ты оставил свой приход, чтобы вступить в мой отряд; я тебя не звал, ты пришел ко мне сам. А теперь запомни раз и навсегда: если кто-то начинает пререкаться со мной — я бью, ну, а если вижу, что мне не подчиняются, — убиваю.

С этими словами метр Жак, взяв за дуло один из своих пистолетов — он носил их под курткой, — и нанес сильный удар рукояткой по голове крестьянина.

Удар оказался настолько сильным, что оглушенный Жозеф Пико упал на колено. Если бы не его толстая фетровая шляпа, у него, по всей вероятности, был бы раскроен череп.

— А теперь отправляйся! — произнес метр Жак, проверяя как ни в чем ни бывало, не высыпался ли от удара порох из пистолета.

Жозеф Пико поднялся без лишних слов, потряс головой и ушел.

Куцая Радость смотрел ему вслед, пока он не исчез из виду.

— И он теперь у вас? — спросил он.

— Да, и не говори.

— И как долго?

— Вот уже несколько часов.

— Хорошенькое приобретение!

— Пока не стану спешить с выводами. Парень не из робкого десятка, так же как и его покойный отец, которого я знал. Ему только надо дать возможность привыкнуть к жизни в норе, и он станет таким же, как мои братья-кролики!

— О! Я в этом и не сомневаюсь. У вас талант воспитателя.

— Черт возьми, я не вчера этим занялся. Но, — продолжал метр Жак, — настало время обхода. Мой бедный Обен, нам придется расстаться. Так, значит, договорились: друзья Жана Уллье могут здесь себя чувствовать как дома; что же касается моего командира, то он получит от меня ответ сегодня вечером. Но это все, что велел мне передать мой приятель Уллье?

— Да.

— Вспомни, ты ничего не забыл?

— Ничего.

— Значит, вопрос исчерпан. Я уступлю нору, если только она подойдет ему и его людям. И пусть не обращает внимания на моих парней: они ведь словно полевые мыши: одной норой больше, одной меньше. До скорой встречи, друг Обен, а ожидая меня, пока поужинай. Я уже вижу, как начали что-то готовить.

Метр Жак спустился в свою нору, тотчас же вернулся с карабином в руках и самым тщательным образом проверил запал.

Затем он исчез за деревьями.

Поляна между тем становилась все оживленнее; своим живописным видом она заслуживает отдельного описания.

В подземном убежище был разведен большой костер, и сквозь отверстие люка он отбрасывал на кусты самые странные и фантастические блики.

На огне готовился ужин для мятежников, а те разбрелись по поляне: одни, стоя на коленях, молились, другие, сидя, пели вполголоса народные песни, и жалобные протяжные мелодии необычайно гармонировали с окружающим пейзажем. Два бретонца, лежавшие на животах у самого отверстия в убежище и освещенные отблесками костра, играли в кости (каждая сторона их была окрашена в свой цвет), пытаясь выиграть друг у друга несколько монет, в то время как другой парень (у него было бледное и желтое от лихорадки лицо, по которому можно узнать обитателя болот) усердно, но без особого успеха, старался очистить от толстого слоя ржавчины ствол и ударный механизм старого карабина.

Уже успев привыкнуть к подобным сценам, Обен не смотрел по сторонам. Триго приготовил ему из листьев некое подобие ложа. Устроившись на этом импровизированном матраце, Обен курил трубку с таким невозмутимым видом, словно находился в своем трактире в Монтегю.

Вдруг ему показалось, что он услышал отдаленный сигнал тревоги: протяжный и зловещий крик лесной совы.

Куцая Радость тихо свистнул, предупреждая находившихся на поляне об опасности, и тут же в тысяче шагов от них прозвучал выстрел.

В один миг костер был залит водой из ведер, припасенных заранее специально на такой случай, решетка с землей опустилась, люк закрылся, а братья-кролики метра Жака, в том числе и Обен Куцая Радость, которого его приятель взял на плечи, бросились врассыпную в ожидании сигнала от своего предводителя, чтобы начать действовать.

XIV ОБ ОПАСНОСТИ, КОТОРОЙ МОЖНО ПОДВЕРГНУТЬСЯ В ЛЕСУ, ЕСЛИ НАХОДИШЬСЯ В ДУРНОЙ КОМПАНИИ

Было уже около семи часов вечера, когда Малыш Пьер вместе с бароном Мишелем, сопровождавшим его после смерти бедного Бонвиля, покинул хижину, где в любой момент с ним могло произойти несчастье.

Можно понять глубокое и искреннее волнение Малыша Пьера, когда он переступил порог комнаты, где за его спиной осталось лежать холодное и бездыханное тело мужественного молодого человека, с кем он познакомился всего несколько дней назад, а относился к нему словно к давнему другу.

При мысли, что теперь ему предстоит в одиночку преодолевать трудности пути, которые бедный Бонвиль делил с ним вот уже четыре или пять дней, его храброе сердце сжалось: королевская рать потеряла только одного своего бойца, а Малышу Пьеру показалось, что он потерял целую армию!

Это было лишь первое зернышко кровавых семян, брошенных в землю Вандеи, и Малыш Пьер задавался тревожным вопросом: принесет ли посев что-нибудь другое, кроме траура и запоздалых сожалений, по крайней мере на этот раз?

Малыш Пьер не распорядился о похоронах своего товарища, боясь обидеть Марианну; какими бы странными ему ни показались убеждения этой женщины, он смог по-настоящему оценить ее возвышенные чувства и понять, что под суровой внешностью кроется добрая и глубоко религиозная душа.

Когда Мишель подвел лошадь к двери, он напомнил Малышу Пьеру, что дорога каждая секунда и их ждут друзья; Малыш Пьер, обернувшись к вдове Паскаля Пико, протянул ей руку.

— Как мне отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали? — спросил он.

— Я ничего для вас не сделала, — ответила Марианна, — не изменив клятве, я лишь выполнила свой долг.

— Как, — спросил Малыш Пьер со слезами на глазах, — вы даже не хотите принять от меня вознаграждение?

— Раз вы так настаиваете, — ответила вдова, — то, когда вы будете молиться за тех, кто умрет за вас, не забудьте помянуть в своих молитвах и имена тех, кто был убит по вашей вине.

— Вы считаете, что я пользуюсь каким-то особым расположением у Бога? — произнес Малыш Пьер, невольно улыбнувшись сквозь слезы.

— Да, потому что, как мне кажется, судьбой вам предначертано страдать.

— Возьмите хотя бы вот это, — произнес Малыш Пьер, снимая с шеи медальон на тонком черном шелковом шнурке, — он сделан всего-навсего из серебра, но его освятил в моем присутствии сам папа римский и, отдавая, сказал, что Бог выполнит все пожелания, если они будут обращены к этому медальону, лишь бы они были справедливы и благочестивы.

Марианна, взяв в руки медальон, произнесла:

— Спасибо. С этим медальоном я буду молить Бога о том, чтобы он отвел от нашего края гражданскую войну и сохранил наше величие и свободу.

— Хорошо! — ответил Малыш Пьер. — Вторая половина вашего пожелания полностью совпадает с моими стремлениями.

И с этими словами с помощью Мишеля он вскочил на лошадь, которую молодой человек держал под уздцы.