Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

• Название: Волчицы из Машкуля
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-7287-0053-5

Роман Дюма «Волчицы из Машкуля» посвящен неудавшейся попытке восстания против короля Луи Филиппа Орлеанского, которое было поднято в Вандее в 1832 г. герцогиней Беррийской, снохой короля Карла X, в пользу своего малолетнего сына, законного наследника старшей ветви Бурбонов, свергнутой с французского престола Июльской революцией 1830 г.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

— Черт возьми! Думаю, что ты не ошиблась! — воскликнул маркиз де Суде. — Несмотря на его изнеженный вид, молодой человек нам может оказаться полезным.

Услышав, что говорят о нем, Мишель подошел поближе и стал почтительно ожидать приказа маркиза.

Когда он увидел, что маркиз согласился с предложением Берты, его лицо просияло от радости.

Берта тоже светилась счастьем.

— Господин Мишель, вы готовы рисковать ради спасения Малыша Пьера? — спросила барона девушка.

— Мадемуазель, я готов выполнить все, что вы только захотите, лишь бы доказать господину маркизу, насколько я ему признателен за теплый прием.

— Хорошо! Тогда берите лошадь, но не мою, так как ее сразу узнают, и скачите туда галопом. Войдите в дом без оружия, как будто вами движет простое любопытство, и если нашим друзьям угрожает опасность…

Маркиз замолчал, так как он всегда колебался, когда надо было брать на себя инициативу.

— Если нашим друзьям угрожает опасность, — подхватила его слова Берта, — разведите на больших ландах костер из вереска, а Жан Уллье тем временем соберет своих людей, и тогда мы все вместе с оружием в руках поспешим на помощь столь дорогим нам людям.

— Браво! — воскликнул маркиз де Суде. — Я всегда говорил, что Берта — самая сообразительная в семье.

Берта с гордой улыбкой посмотрела на Мишеля.

— Как, — обратилась она к сестре, вышедшей во двор и незаметно присоединившейся к ним в то время, как Мишель отправился за лошадью, — уж не собираешься ли ты остаться в этом платье?

— Да, — ответила Мари.

— Как так?

— Я не стану переодеваться.

— Ты думаешь, что говоришь?

— Ты же знаешь, — произнесла с грустной улыбкой Мари, — что в любой армии рядом с солдатами, которые сражаются и умирают, находятся сестры милосердия, накладывающие повязки на их раны и врачующие их души. Вот и я буду вашей сестрой милосердия.

Берта с удивлением взглянула на сестру.

Возможно, она бы задала сестре вопрос о том, что заставило ее столь неожиданно изменить свое решение, но тут вернулся Мишель верхом на коне, которого ему велели взять, и слова застыли у нее на губах.

Он обратился к девушке, отдавшей ему приказ:

— Мадемуазель, вы мне сказали, что я должен делать, если в доме Паскаля Пико случилось несчастье, но вы не уточнили, каковы должны быть мои действия, если я застану Малыша Пьера целым и невредимым.

— В таком случае, — произнес маркиз, — вы должны вернуться, чтобы успокоить нас.

— Нет, — ответила Берта, стараясь выглядеть в глазах того, кого любила, самой главной в семье, — поездка туда и обратно может вызвать подозрения у солдат, прочесывающих лес. Оставайтесь в доме Пико либо побудьте где-нибудь поблизости, а с наступлением ночи подойдете к дубу Желе и ждите нас. Вы слышали о нем?

— Да, конечно, — ответил Мишель, — это по дороге в Суде.

(Мишель знал наперечет все дубы, что росли вдоль дороги в Суде.)

— Отлично! — продолжила девушка. — Мы спрячемся рядом с ним. Вы подадите условный знак: три раза прокричите лесной совой и один раз полевой, и мы к вам выйдем. А теперь, дорогой господин Мишель, в путь!

Мишель поклонился маркизу де Суде и девушкам, а затем, пригнув голову, пустил лошадь в галоп.

Надо отдать ему должное: он был превосходным наездником, и Берте понравилось, как он ловко заставил лошадь сменить аллюр, когда поравнялся с воротами.

— Невероятно, как легко можно сельского недоросля превратить в дельного человека! — заметил маркиз, возвращаясь в замок. — Правду говорят, что во всем необходимо вмешательство женщины. Этот молодой человек и впрямь чего-то стоит.

— Да, — ответил Жан Уллье, — в дельного человека! Их много вокруг. Гораздо труднее найти человека с добрым сердцем.

— Жан Уллье, — заметила Берта, — вы уже забыли мое предупреждение: остерегитесь!

— Мадемуазель, вы ошибаетесь, — ответил Жан Уллье. — Напротив, именно потому, что я ни о чем не забываю, я мучаюсь, как вы имели возможность заметить. Я принимал за угрызения совести свою неприязнь к молодому человеку, но с сегодняшнего дня начинаю бояться, что предчувствие меня не обмануло.

— Угрызения совести у вас, Жан Уллье?

— А! Вы же слышали?

— Да.

— Так вот, я не отказываюсь от своих слов.

— Так что же вы имеете против него?

— Против него ничего, — ответил мрачно Жан Уллье, — но против его отца…

— Его отца? — произнесла Берта, невольно вздрогнув.

— Да, — сказал Жан Уллье, — из-за него однажды мне пришлось изменить имя: и меня с тех пор уже больше не зовут Жаном Уллье.

— А каково же оно теперь?

— Возмездие.

— Из-за его отца? — повторила Берта.

И тут она вспомнила о слухах, которые ходили в их краях по поводу смерти барона Мишеля.

— Из-за его отца, найденного мертвым во время охоты! Несчастный, что вы говорите!

— Что сын может отомстить за отца: смерть за смерть.

— И почему же?

— Потому что вы его безумно любите.

— Ну и что дальше?

— А то, что я могу вам сказать с полной уверенностью…

— Что?

— Даю вам слово Жана Уллье: он вас не любит.

Берта надменно пожала плечами, но его слова болью отозвались в ее сердце.

Вдруг у нее появилось ощущение, что она испытывает к старому вандейцу чувство, близкое к ненависти.

— Займитесь-ка лучше сбором своих людей, мой бедный Жан Уллье, — произнесла она.

— Повинуюсь, мадемуазель, — ответил шуан.

И он направился к воротам.

Берта пошла к дому, ни на кого не глядя.

А Жан Уллье, прежде чем выйти за ворота замка, подозвал крестьянина, который недавно сообщил, что Малышу Пьеру и его спутнику грозила опасность.

— До того, как пришли солдаты, — спросил он, — ты не видел никого входящим в дом Пико?

— К Жозефу или к Паскалю?

— К Паскалю.

— Да, видел, метр Жан Уллье.

— И кто же был этот человек?

— Мэр Ла-Ложери.

— И ты говоришь, что он зашел к вдове Паскаля?

— Уверен.

— Ты его видел?

— Так же, как вижу сейчас вас.

— А в какую сторону он пошел?

— По тропе, ведущей в Машкуль.

— И вскоре оттуда появились солдаты?

— Именно так! Не прошло и четверти часа после его ухода, как пришли они.

— Хорошо! — заметил Уллье.

Погрозив затем сжатым кулаком в сторону Ла-Ложери, он воскликнул:

— Куртен! Куртен! Ты испытываешь терпение Бога. Вчера ты пристрелил моего пса, а сегодня совершил предательство!.. Это уже слишком!

XIII БРАТЬЯ-КРОЛИКИ МЕТРА ЖАКА

К югу от Машкуля, образуя треугольник вокруг селения Леже, простирались три леса.

Назывались они Тувуа, Гран-Ланд и Рош-Сервьер.

По отдельности каждый из них не представлял собой ничего примечательного. Однако, находясь примерно в километрах трех друг от друга, они соединялись перелесками, полями, поросшими дроком и диким терновником, особенно густым в этой части Вандеи, что и превращало их в довольно обширный лесной массив.

Благодаря своему удачному местоположению они стали удобным пристанищем для бунтовщиков, которые во время гражданской войны собирались здесь с силами, прежде чем начать боевые действия в соседних краях.

Селение Леже получило широкую известность не только потому, что в нем родился знаменитый врач Жолли: во время великой войны здесь находился штаб генерала Шаретта, и именно в чаще опоясывавшего селение леса он скрывался после поражения, собирая разгромленные отряды и готовясь к новым сражениям.

Хотя, после того как через Леже была проложена дорога из Нанта в Ле-Сабль-д’Олон, стратегическое значение местности изменилось, поросшие лесом и покрытые холмами окрестности селения по-прежнему оставались одними из главных мест подготовки восстания в 1832 году.

В непроходимых зарослях остролиста вперемежку с папоротником, которые росли в тени строевого леса, укрывались отряды мятежников, и численность их росла день ото дня; именно они должны были составить ядро восставшего края Реца и равнины.

Несмотря на то что власти несколько раз прочесывали эти леса, устраивали облавы, им никак не удавалось покончить со смутьянами. Ходили слухи, что восставшие пользовались подземными убежищами наподобие тех, что были вырыты в свое время шуанами в лесах Гралла, из глубин которых они столь часто бросали вызов тем, кого направляли на их поиски.

На этот раз слухи соответствовали действительности.

Когда во второй половине дня Мишель, выехав из замка Суде, поскакал на лошади, предоставленной маркизом, в сторону дома Пико, глазам человека, спрятавшегося за одним из столетних буков, растущих вокруг прогалины Фаллерон в лесу Тувуа, предстала любопытная картина.

В тот час, когда вслед за опускавшимся за горизонт солнцем наступали первые сумерки, когда кусты уже почти полностью погрузились в темноту, казалось поднимавшуюся из-под земли, и когда последний луч заходившего светила золотил верхушки самых высоких деревьев, он издалека увидел, как к нему навстречу шел человек, которого, если дать волю воображению, можно было принять за сказочное существо и который приближался мелкими шажками, с опаской поглядывая по сторонам, что делать ему, на первый взгляд, было совсем нетрудно, ибо у него, похоже, было две головы, что и позволяло ему соблюдать необходимые меры предосторожности.