Пётр Киле - Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]

• Название: Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]
• Автор: Пётр Киле
• Жанр: Драматургия

Идея Санкт-Петербургского карнавала нашла свое воплощение, совершенно неожиданно для меня, как бал-маскарад в форме драматической поэмы, которую легко превратить в киносценарий, с действием по всему свету во времени и пространстве, с главным героем, имя которого далеко неоднозначно воспринимают в мире христианском. Люцифер в русской философской традиции представляет исторический процесс, двусмысленный, временный, с христианской точки зрения, но это и есть человеческая цивилизация в ее развитии, с высшими достижениями в сфере искусства и техники.

Или все проще. Санкт-Петербург. В театрах города идут спектакли и концерты в рамках Фестиваля «Белые ночи», транслируемые на весь мир. Туда мы не заглянем, а примем участие просто в прогулках по городу, столь памятных по красоте его улиц, мостов и каналов и сокровищниц мирового искусства. По сути, это непрерывное карнавальное шествие по улицам города и его окрестностям, как в Венеции или Риме.

---

Между тем темнеет, и на Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.

В аллеях Летнего сада. Белая ночь. Гости и ряженые. Герольд и три юные женщины.

            1-я  ж е н щ и н а
      Мы ныне музы, я надеюсь.

            2-я  ж е н щ и н а
      Нас принимают за богинь.

            3-я  ж е н щ и н а
      Нас принимают за служанок,
      Блестящих самых и красивых,
      И нам царица удивилась.

            2-я  ж е н щ и н а
      За нами послан камергер
      Прознать, кто мы, и опоить.

            1-я  ж е н щ и н а
      Чтобы затем слегка ославить -
      За красоту.

            3-я  ж е н щ и н а
                              Ну, хорошо.
       Прознаем, что с ним будет вскоре,
       Уж очень он любим царицей.

Юные женщины оборачиваются, и перед ними невольно останавливается камергер Монс.

                    М о н с
Красавицы! Я знаю вас, конечно.
         Уж если вы не из богинь,
         То, верно, из княгинь.

                1-я  ж е н щ и н а
          Как жизнь твоя идет беспечно,
              В амурах и делах...

                2-я  ж е н щ и н а
          Да сердце гложет страх.

                3-я  ж е н щ и н а
          Но власть влечет и злато тоже,
          И мешкать здесь тебе негоже,
          Как вору, что всегда-то гол, -
               Кинь голову - на кол.

            Монс в страхе убегает.

                   Г е р о л ь д
           Какой несете вы здесь вздор!
           Вы, что, сивиллы или музы?

                  1-я  ж е н щ и н а
           Фортуной вознесенный вор.

                  2-я  ж е н щ и н а
           Герольд! Иль ты забыл слова?
           Как ночь светла! Без волшебства
           Такое таинство в природе
           Ведь не бывает; в этом роде
           Твои слова здесь прозвучат
           И чрез столетья пролетят.

Герольд не без опаски углубляется до конца таинственной в ночи аллеи и вдруг вздрагивает.

                      Г е р о л ь д
           Там, в саду, в конце аллеи
           Бог Амур, в ночи смелея,
           С пьедестала вдруг взлетел,
           С фонарем и пуком стрел.
           Видит мать он не без страха.
           Целомудренно светла,
           Вся она во власти Вакха
           И мечтательного сна.
           Из Афин увезена,
           В Риме сброшена в канаву;
           Вновь отрыта, как на славу,
           Пробудилась вдруг она.
           Не стрела ль ее коснулась?
           И, весельем возгоря,
           Беззаботно улыбнулась
           Над потехами царя.

- Сын мой! - молвила. - Откуда?
           Я спала, спала любовь.
           Сотворил не ты ли чудо -
           Воскрешение богов?
           - С рощ далеких Геликона
           Снова лира Аполлона...
           Приглашен и он на пир,
           Что затеял на весь мир
           Царь, строитель и кузнец, -
           Сын сказал, - как мой отец.
           - Здесь и Марс в большом фаворе, -
           Рассмеялась мать, как в горе.
           - Но любим здесь бог морей,
           Царь - строитель кораблей.
           И тебя призвал, царица
           Сладких таинств и мечты,
           Чтоб возвысилась столица
           Ликом вечной красоты.

На дощатой галерее у Летнего дворца заиграл оркестр, и ряженые закружились в хороводе; к ним присоединяется и публика, в разгаре веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям.

               Х о р  ж е н ш и н
          Как лед уходит по Неве,
          Сияя в чистой синеве
                 И вод, и неба,
          Под звон кифары Феба
          Несется пестрый хоровод
          По саду на просторе,
          И выступает дивный грот
          В ракушках весь, как в море
                  Жилище нереид;
           И здесь же рядом шар стоит,
           Готторпский глобус превеликий,
           Весьма к тому же многоликий,
           Со звездным небом изнутри,
                 С круговращением Земли.

                       Г е р о л ь д
               Кто несется в хороводе,
               Ростом высясь, со всех ног,
               Свой средь знати и в народе,
               Средь богов, ну, точно бог?
               Да бежит-то он с царицей,
               А за ними вереницей
               Знать и люд мастеровой,
               С кем трудился царь на верфи
               И вступал с врагами в бой
               За отечество и веру, -
               Всех он ныне и созвал
               На веселый карнавал.

Царь, проводив запыхавшуюся царицу до входа в грот, подходит к герольду с его свитой. Оркестр замирает, и хоровод, растекаясь по аллеям, распадается.

                   П е т р
Герольд! Я дал тебе двух трубачей.
А женщины, скажи, взялись откуда?

                Г е р о л ь д
Не ваше ли величество прислали
Мне в помощь их, чтоб знал я речь свою?
Или ее величество - из фрейлин?
Они прекрасны и умны, но странны.

                   П е т р
Герольд! Сей праздник ныне завершен.

Герольд взмахивает жезлом, и трубачи подают соответствующий сигнал. Три женщины исчезают. Царь встречает у грота царицу, публика вереницей, прощаясь, уходит, и сад пустеет.

                 Г е р о л ь д
              (оставшись один)
           Ночь взошла зарею ясной.
           Сад со статуей прекрасной
           Просиял, как Рай земной.
              (С изумлением.)
           А высоко над Невой,
           Будто жили там доселе,
           Боги Греции воссели.

В просиявшем утреннем небе проступают скульптурные очертания античных богов и богинь.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Санкт-Петербург. Белая ночь. Летний сад. Скульптурная группа «Амур и Психея».

             ПСИХЕЯ
С Венерой и Эротом ясно. Кем же
Впервые здесь Психея объявилась?

               ЭРОТ
Психея – дочь царя, ты это помнишь?

             ПСИХЕЯ
Ах, верно! У Петра с Екатериной
Росли две дочери красавицы!
Психея младшая – Елизавета,
Прекрасная, с прозванием Венера…

               ЭРОТ
Посмотрим. Мы отправимся к ней в гости
В деревню под Москвой, где цесаревна
Уединялась от придворной жизни,
Жила как бы в изгнанье добровольном.

             ПСИХЕЯ
Но как мы явимся без приглашенья?

               ЭРОТ
Ах, это просто! Как комедианты!

На дороге у рощи берез проступают маски, вполне узнаваемые: Коломбина, Пьеро, Арлекин, Звездочет и Поэт. Оглядываются с удивлением и даже с испугом. Проносятся звуки музыки, весьма незатейливые, валторны и свирели, за березами на лугу девушки в сарафанах водят хоровод. Среди них выделяется высокого роста красавица, к которой подбегает красавец, одетый пастушком. Он показывает рукой на гостей за березами. « - Ваше высочество!» « - Что, Алексей?» «- Комедианты!»

Цесаревна Елизавета Петровна с видом барышни-крестьянки выходит из круга и бегом пускается за Алексеем Шубиным, ее пажом и прапорщиком Семеновского полка, который быстро прошел за березы, чтобы проследить, куда направились комедианты.