Павел Буркин - Сила Мира

• Название: Сила Мира
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы. Проблема в том, что Сила эта даётся только на двоих.

---

Толпа останавливается. Храмовой блуднице было бы нелегко делать свое дело, не умей она, когда нужно, осадить наглецов. Под обманчиво-хрупкой внешностью прячется сталь, сейчас красота Лалики не соблазняет, а пугает. Не милосердная Мать Богов, а Великая Лучница Ритхи предстает перед толпой.

— Когда мы приходим в мир, он принимает нас независимо от того, к какой вере, народу или сословию мы принадлежим. Почему вы решили, что жрицы Великой Матери не имеют права дышать одним воздухом с вами?

Лалика знает: достаточно просто заставить людей задуматься — и они все поймут сами. Вырвать из блаженного состояния, когда не надо шевелить мозгами и можно идти туда, куда укажут. Достаточно удержать их от немедленного кровопролития, сжигающего все мосты за спиной. Но, к несчастью, понимает это и монашек в черном балахоне с аккуратно выстриженной тонзурой.

— Убейте отступницу! — визжит он. Толпа угрожающе двигается вперед.

«Не бояться! — мысленно приказывает себе Лалика. Как волчья стая, толпа звереет от чужого страха. — Я права, а не они! Это мой город».

Люди (люди?) идут вперед, но все медленнее. Может быть, так бы и остановились, если бы не красноносая старуха с окровавленным топором в руке.

— Убью, шлюхи! — орет она и бросается на Лалику. Между жрицей и озверевшей горожанкой вклинивается послушница, та самая, заметившая мертвую. Уворачивается от готового раскроить ей голову топора и вцепляется карге в волосы. Они валятся наземь и катаются в пыли.

Драка словно служит сигналом. Над толпой разносится: «Бей язычниц!» — и она течет вперед прорвавшей плотину рекой.

Жрицам остается бежать. Вслед летят проклятия и увесистые камни, а сзади валом валят горожане. Если кому-то не везет оступиться, его нещадно затаптывают, хруст костей и предсмертные вопли заглушаются грязной бранью, а сзади неистовствует, брыжа слюной и призывая на «идолопоклонников» все мыслимые и немыслимые проклятия, монашек в черном балахоне. В других частях города наверняка действует не один десяток «проповедников».

— На Храм! — надрывается он.

— На Храм!!! — отзывается толпа и по узким улочкам Старого города тянется туда, где высится над крышами домов Храмовая гора. Но те, кто погнались за Дарящей Наслаждение и ее свитой, не отстают. Нет времени перевести дух, унять бешеное биение сердца и выстроить хоть простенькое заклятие, хотя бы преградить преследователям дорогу завалом…

…В плече словно взрывается боль. Вскрикивает, падая, еще одна послушница — камень попал ей в затылок. Миг — и толпа смыкается над головой девушки, слышится забористый мат, глухие удары… Служители Единого не повторяют прежних ошибок: толпу сразу же повяжут кровью.

В спины бегущим летят и летят камни. По большей части мимо, но уж очень их много, и вскоре еще одна жрица спотыкается, падает, и ее тут же настигает толпа. Лалика не успевает ее поддержать.

…Если бы Дарящая Наслаждение побывала в Поле Последнего Дня или хотя бы в Васте и Вейвере, она наверняка сравнила бы вчерашних добрых бюргеров со стаей чудовищ — по крайней мере, те так же затаптывают (разве что не сжирают на ходу) упавших собратьев.

— Сюда! — кричит Лалика, свернув в какую-то подворотню.

Никто не отзывается. Похоже, они куда-то свернули, если только не попались толпе. Что ж, остается надеяться, что им удастся где-то пересидеть самые страшные дни и пробраться в Храм.

Жрицу душит боль и ярость. Что сделали горожанам жрицы, что на них нападают с такой яростью? В Марлинне или других городах такое бы никогда не случилось — там жрецов боятся. Приходится напомнить себе, что Богиня-Мать почитает насилие тягчайшим грехом, применившие его встанут в один ряд с убийцами.

Магия послушно отвечает на зов. Лалика произносит коротенькое заклятие — и дома чуть дальше по улице покрывают трещины, будто в один миг прошли века под дождем и непогодами. Прочный камень крошится, как догоревший уголь. Дома рушатся, заваливая узкие улочки, делая их непроходимыми. Теперь бунтовщикам придется свернуть на другие улицы. Но по ним идут такие же толпы. Возникнут заторы, давка. Где-нибудь полчаса монахи Единого потеряют, наводя порядок, за это время надо добраться до Храма, предупредить начальника стражи капитана Мелласа (он и рота храмовой стражи — единственные мужчины, служащие Богине-Матери; впрочем, и они не допускаются в главный Храм, так как не считаются жрецами и охраняют Храм за деньги) и Дарящую Любовь. Она придумает, что делать.

Жрица осторожно высовывается на улицу. Толпа отстала, перекрытая развалинами улица пустынна. Бегом наверх, на Храмовую гору, пока туда не добралась озверевшая толпа, распаленная вином и безнаказанностью.

…Вот и ворота. Она успела! И пусть ноги в непригодных для бега легких сандалиях сбиты до крови, дрожат от непривычного усилия, сердце готово выпрыгнуть из груди, это уже не важно. Важно лишь то, что толпа еще внизу, только начала восхождение по крутой и извилистой дороге наверх. Первые доберутся не раньше, чем через полчаса. Таранов не видно, если закрыть ворота, они будут беспомощны.

Ворота открыты. Скорее к начальнику стражи! Лалика стрелой влетает в ворота и нос к носу сталкивается с ним самим. Вместе со взводом солдат он расставляет караулы. Правильно: стены Храма неприступны, но осторожность никогда не повредит. Береженного Великая Мать бережет.

Лалика робеет. Как ни странно, капитан Меллас никогда не вызывал добрых чувств. И у нее, и у многих других. Лалика не раз изумлялась, как завистливый, жестокий, не думающий ни о чем, кроме выгоды человек оказался ответственным за безопасность Храма, скорее он подходит для Храма Лаэя или Лиангхара. Но надо отдать Мелласу должное: все время, пока капитан стоял во главе храмовой стражи, не случилось ни одной кражи, ограбления или, тем паче, нападения на Храм и жриц.

За это жрицы должны бы его благодарить, но… Лалике вспомнились сказанные им однажды слова: «Я делаю то, за что платят, и делаю хорошо. А кто платит — не мое дело, пусть хоть Храм, хоть Магистрат, хоть еще кто. Пока мне будут платить, можете ни о чем не беспокоиться». Но время ли сейчас сводить счеты?

— В городе беспорядки, — констатирует черноусый красавец в алом плаще и вороненой кольчуге. — Необходимо успокоить горожан.

Голос капитана спокоен, будто речь идет о сущей мелочи.

— Беспорядки?! Да весь город сошел с ума! Видите? — показывает Лалика на дорогу к городу, по которой упорно взбирается толпа. — Надо закрыть ворота и ждать, пока войска усмирят бунт.

— Ясно. Но я подчиняюсь не вам, а Дарящей Любовь. Без ее приказа ничего не могу сделать. Как ее найти?

— Жрица на очень важном совещании, ее нельзя беспокоить.

— Если она не даст приказ, любое совещание уже не будет важным, — холодно замечает Меллас, указывая на поднимающуюся к воротам толпу.

Лалика вздыхает. Капитан прав: днем ворота Храма нельзя закрыть для паломников, дабы они всегда могли помолиться Богине, сыграть свадьбу, получить благословение жриц или познакомиться с храмовыми куртизанками. Так сказано в обязательном для всех, кто служит Храму, Уставе. Нарушить освященный веками порядок можно лишь по приказу Дарящей Любовь.

Но ведь это храмовая тайна — о подземном саде знает лишь высшее жречество! И в то же время какое значение она будет иметь, если Храм захватят? Лалика глубоко вздыхает и, будто бросаясь в ледяную воду, произносит:

— Дарящая Любовь в подземном саду. Чтобы пройти туда, надо…

Меллас усмехается в жесткие черные усы.

— Я и не знал, что такой есть… Тем лучше. Жрица, вам лучше побыть под охраной солдат. Каллах, Паисий — проводите жрицу в казарму. Следите, чтобы не ушла.

Догадка поражает женщину, как удар грома. Лалика бросается к Храму, но в руки вцепляются жесткие ладони солдат.

— Отпустите! Я буду жаловаться Дарящей!

— Дарящей Любовь здесь больше не будет, — издевательски произносит Меллас. — Капитана храмовой стражи — тоже. Мне больше нравится звание Командора Ордена Защиты веры, правой руки епископа Медарского. А ты делай то, ради чего рождена — занимайся блудом с моими солдатами. тебя все равно ждет костер — и на том свете, и на этом…

Лалика пытается вырваться, но с таким же успехом можно попробовать сдвинуть Храмовую гору. Вояки (и как такие попали в храмовую стражу?) уже деловито задирают платье, шаря по телу похотливыми лапами и мерзко ухмыляясь. Лалика никогда не стеснялась подарка Богини — своего тела, доводилось женщине и дарить любовь самым разным людям, а жриц Амриты специально учат искусству обольщения. Но хоть солдаты очень даже недурны собой, сейчас она испытывает омерзение.

Это уже лишнее. Сила Богини-Матери дается лишь тем, кто, сойдясь с мужчиной, способна раствориться в страсти, на время забыть обо всем. Видеть в мужчине, кем бы он ни был, бога-Мужа Амриты, а в себе Ее отражение — в этом суть магии богини плодородия, магии любви. Конечно, если чувства обоюдны, Силы будет больше на порядок, но сойдет и так. Эти… скажем так, люди… наверняка думают, что если держат ее за руки и ноги, она не может колдовать. Заблуждение дорого им обойдется. Надо хоть ненадолго забыть о том, что с ней происходит.