Павел Буркин - Сила Мира

• Название: Сила Мира
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы. Проблема в том, что Сила эта даётся только на двоих.

---

— Давай! — командую я, позабыв, что главный тут теперь Мелхиседек. Весело, правда? Два отряда послали Храмы, и в обоих верховодить стали слуги Владыки. Может, есть в нас что-то особенное, а?

Снова огненные трассы рассекают мглистое небо. Снова вспухают взрывы. Но как-то близко, раскаленные добела осколки прошивают борт рядом с моей головой.

— Они взрывают их, когда вздумается! — бормочет Эккерхард и яростно ругается, зажимая рукой рану — осколком начисто срезало пол-уха. Рука и шея Кузнеца Кириннотара тут же окрашиваются кровью. Хрипло стонет Зосима: старику повезло меньше, крупный осколок разбил иллюминатор, осколки впиваются Палачу в лицо. Была бы Ками, мы бы его вытянули, но Ками осталась в Саггарде… В помещение врывается злой ветер, пахнущий гарью и какой-то алхимичесмкой дрянью, ледяной и в то же время какой-то затхлый…

Первая кровь, думается мне — если, конечно, не считать десятков, а то и сотен тысяч сгоревших заживо Тварей Ночи. Интересно, сколько ее еще прольется сегодня? — В следующий раз нас собьют!

— Меч надежнее! — в один голос произносим мы с Крейтоном и Мелхиседеком.

— Садимся, у самого щита! — командует уже сам Мелх. — Валленберг, давай Силу из накопителя, всю, какую сможешь! Крейтон, Левдаст, Эккерхард — мечи наголо. Амелия, Лалика — прикрываете нас магией. Лалика, ты, надеюсь, понимаешь, что сейчас придется убивать?

Жрица облизывает очаровательные губки. И улыбается. Улыбка выходит зловещей — совсем как у Мелхиседека.

— Понимаю, — произносит бывшая жрица-куртизанка. — И не подведу.

— Если не сможешь, хоть нас прикрывай, — добавляет Амелия.

Валленберг заставляет машину описать круг, гася скорость, и только выбрав свободное от Тварей Ночи место, «колесница» касается земли. Аппарат встряхивает, раздается визг железных полозьев по шлаку. Когда он замирает, распахивается люк, внутрь грузового отсека веет тревожным и яростным запахом битвы, мы горохом сыплемся во мрак и неизвестность.

Подо мной что-то хрустит. Как крысиные кости под каблуком армейского сапога, или не крысиные, ведь можно и людишек допрашивать «форсированными методами»… Теплая шуба смягчает удар, иначе не миновать бы мне пары-тройки закрытых переломов и кучи синяков впридачу. Рядом грациозно приземляется Лалика.

Оглядываюсь. Мы не так уж далеко от цели — в полумиле, едва ли больше. Выхватываем мечи, жалея, что не взяли копья, Эккерхард вооружается массивным молотом. Простое человеческое оружие надежнее магии.

— Пошли, — командует Мелхиседек.

— Хорошо, когда Сила есть, — улыбается Крейтон.

— Так пусти ее в ход! — командует Мелхиседек. — На них не подействует, но хоть нас защитит. Сейчас…

— Не возражаете, если я на вас одно заклятье наложу? — спрашивает Крейтон.

— Надеюсь, я после него смогу радовать Амме, — хмыкаю я, вспомнив побочный эффект кое-каких чар моей системы. Скажем так, после этих чар мужчины, попавшие под удар, навсегда утрачивают одно немаловажное для продолжения рода свойство. Если, разумеется, выживают. Между прочим, очень удобно: безо всякой войны враждебный народ вымирает. Правда, заклятие работает по площади, надолго заражая местность, так в ближайшее столетие на пораженную землю не пошлешь колонистов.

— Нет, все нормально! — отзывается Воитель, разваливая надвое не в меру шутрую зверюгу. — После боя, если жив будешь, наоборот, сладенького захочется!

— Тогда валяй! — соглашаюсь, смахивая мечом крыло «сове». Тварь валится наземь, заливая кровью бесплодный шлак.

Сначала я не ощущаю никаких изменений — не прибавляется сил, меч не разит одним прикосновением, не удлинняется и рука не обретает крепость стали. Но когда я делаю шаг туда, где скрываются предатели, его со мной делает еще добрая сотня Левдастов… и не меньше Крейтонов, Эккерхардов, Амелий, Мелхиседеков, даже Лалик. Кажется, это призраки, призванные обманывать Тварей Ночи — но когда их мечи обрушиваются на спины и черепа зверей, результат тот же, что и от наших, настоящих.

— Воителей Аргелеба числом не задавишь! — ухмыляется Крей, неустанно работая клинком. — По крайней мере, на каждого из нас потребуется не меньше полка.

— А на Фредегара? — не верю я.

— На него вообще полков двадцать, да под прикрытием неслабых магов. Это если его не прикрывают Воители и Рыцари, а такое, согласись, почти невозможно.

— Увы, возможно, Крей, — влезает в разговор Лалика. — Когда мы бежали из Медара, все его прикрытие погибло. Он бы и сам погиб, да мы взлететь успели. Но теперь твой Фредегар без ноги. Не будь рядом Ками, живым бы не довезли.

— Отставить разговорчики! — кричит Мелх. — Прорываемся!

Мы атакуем огромную стаю, тысяч, наверное, в десять разнообразных тварей, заполонивших все пространство до магов-предателей. В едином порыве сотни мечей, сабель и секир обрушиваются на головы монстрам. Брызжет поганая, светящаяся кровь, ревут, бьющиеся в агонии зверюги. Шестьсот порожденных магией бойцов деллают шаг вперед, расстояние между храмовым отрядом и магами-отступниками сокращается. Удар — точнее, шестьсот в одном. И еще шаг, по мертвым тушам, светящейся крови, гнусной слизи. Твари Ночи пытаются уберечься, расступаются: если нет четкого приказа на атаку, вступает в силу инстинкт самосохранения, спасающий от глупых потерь. Как в Ритхэасе…

Я орудую мечом, вкладывая в удары все приобретенное за полвека мастерство, любовь к своему Миру и его Богам, все желание жить и любить Амме. Наношу неожиданные, болезненные удары магией — к сожалению, самое лучшее, что есть в арсенале магов Лиангхара, тут не годится, но вот заставить шлак взмыть вверх со скоростью пушечных ядер, поднять тех из убитых нами Тварей, что пострадали поменьше и заставить атаковать живых — это я могу. Мертвые зверюги не боятся ни клыков, ни когтей, ни яда. Рвут, давят, кусают и жалят, пока их самих не раздерут на части.

Но что больше всего удивляет — вялость Тварей. Помнится, на частоколы Ритхэаса они лезли, не считаясь с потерями, сметая все живое на пути, а тут некоторые, конечно, пытаются полакомиться, но вяло и недружно. Чаще они стараются уклониться от мечей. Непорядок это. Ключи-отступники — самое важное, их должны защищать до последнего, потому что, если мы их одолеем, ко Вратам мы прорвемся.

…Если о какой гадости подумаешь — она всенепременно сбудется. И как назло — в самый неподходящий момент. Каковой и наступает, когда до цели остается всего-то шагов триста, и две кутающиеся в шубы фигурки видны даже сквозь мрак.

«А ведь думала, пронесло, дура! — ругает себя Аэлла. — Думала, не могли все разом изменить, на самом деле Сати все перепутала».

Когда их обступили Твари Ночи, и, насколько хватало глаз, мелькали чешуйчатые и мохнатые спины, клыки, шипы, рога, жала, хвосты с костяными «мечами» на конце, пилы, жвалы, когда мертвая земля мелко тряслась от поступи миллионов лап и копыт, ей казалось: все, конец. Но Твари Ночи так и не бросились в последнюю, самоубийственную и смертельную, атаку. Словно не зная, что делать, топтались вокруг Неккары и Аэллы, окружив их плотным кольцом, но не подходя ближе, чем шагов на десять.

— Чего они ждут? — нервно облизнув губы, спрашивает Аэлла. — Десятка таких хватило бы нам обеим.

— Не буди лихо, — отвечает Неккара. — Может, их Сила Мира отпугивает?

Аэлле кажется, что целительница права. По крайней мере, правдоподобно. Но почему тогда атаковали в Ритхэасе, Саггарде, а тут не хотят? Две женщины, лишившиеся оружия и припасов — трудно придумать цель проще…

Аэлла не успевает додумать. Чуть впереди вспухает чудовищная багровая гора взрыва, потом еще одна… и еще… на Тварей Ночи обрушиваются дьявольские гостинцы, выжигающие все живое на несколько миль. Похоже, прибыли союзники.

Усталости, страха, отчаяния — как не бывало. Аэлла готовится призвать на помощь Силу Мира, но вовремя вспоминает, что ее может не хватить на Врата. Значит, надо предоставить истребление нечисти нежданным союзникам, раз уже спасшим ее от гибели. И сделать самое главное.

Еще две «огненные стрелы», расчертив небо огненными трассами, бьют в землю. Гахают взрывы, выжигая чудовищ. Что там всякая мелочь, вроде «кабанов» и «единорогов»! Горят, испаряясь в доли секунды, «слоночерепахи», взрывы разметывает огневцов, да и жар в самом пекле чрезмерен даже для них.

— Бей их, гадов! — забыв обо всем, по-девичьи звонко кричит Аэлла, глаза женщины так и сияют, следя за крошечной машинкой, парящей в небе.

Оборачивается к целительнице, и крик враз умирает на губах. Лицо Неккары белеет, целительница до крови закусывает губу.

— Они летят сюда, Аэ!

Аэлла, впрочем, видит и сама. Пылающие яростно-белым хвостатые кометы несутся сквозь мутное небо. Они уже прошли верхнюю точку траектории, и стремительно пикируют, покрывая последние сотни копий. Аэлла пытается вспомнить какое-нибудь отводящее заклятие, но уже и сама понимет, что не успевает. О благая богиня, никогда тебя ни о чем не просила, а сейчас не дай так глупо погибнуть, не сделав главного!