Джон Джулиус Норвич - История папства

• Название: История папства
• Автор: Джон Джулиус Норвич
• Издательство: ACT
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080844-1

Сэр Джон Джулиус Норвич — один из известнейших британских историков, специалист по итальянскому Средневековью и Возрождению, автор бестселлеров «История Византии» и «История Венецианской республики».

Более двухсот восьмидесяти человек восседали на Святом престоле со времен святого Петра и до наших дней.

Были среди них святые и убийцы, аскеты и распутники, беспринципные интриганы и великие политические деятели, мракобесы и свободомыслящие интеллектуалы.

Джон Джулиус Норвич в своем блестящем исследовании не оставляет без внимания ни периодов взлета папства, ни периодов его падения и позволяет нам увидеть полную картину истории понтификата, существование которого длится уже почти две тысячи лет.

---

Тем временем реконструкция города шла своим чередом. Сикст продолжил начатое Николаем V. Благодаря ему в Риме впервые со времен античности появился новый мост через Тибр — Понте Систо; его построили, дабы избежать повторения катастрофы 1450 года. Он также выстроил церкви Санта-Мария-делла-Паче и Санта-Мария-дель-Пополо, которая фактически стала мавзолеем его фамилии. Он возродил Римскую академию. Он восстановил госпиталь Святого Духа (там и поныне находится больница) и конную статую Марка Аврелия на Капитолии. Он обустроил в городе новые площади и заменил средневековые лабиринты узких улочек новыми широкими артериями. После него Рим стал ренессансным городом. Что до его деятельности в пределах Ватикана, то он продолжал работу по созданию библиотеки, начатую Николаем: он увеличил фонд втрое и назначил хранителем Платину, прежде находившегося в немилости.

Но прежде всего имя Сикста связано с Сикстинской капеллой, строительство которой стало величайшим из его деяний на благо города и церкви. В первую очередь она предназначалась для конклавов, но в ней также регулярно проводились службы для capella papalis — группы высокопоставленных лиц кардинальского и других званий, молившихся вместе с папой. Когда в 1481 году строительство было в основном завершено, для работы над фресками собрали целую армию художников. Среди них оказались такие выдающиеся мастера, как Боттичелли, Гирландайо и Перуджино; внесли свой вклад также и некоторые другие — в том числе Пинтуриккьо и Синьорелли. (Микеланджело на тот момент исполнилось всего шесть лет; эпизод, когда он неохотно уступил настояниям папы Юлия II расписать восточную стену и потолок, произошел двадцать семь лет спустя.)

По иронии судьбы — в этом случае особенно заметной — инициатор строительства одного из самых прекрасных зданий в мире стал родоначальником одного из наиболее зловещих институтов во всей мировой истории. В Испании Реконкиста — возвращение власти над областями страны, занятыми маврами, — почти завершилась. Однако серьезное беспокойство вызывало многотысячное еврейское население, принудительно обращенное в христианство, — марраны. В царствование прежнего монарха — короля Энрике IV[199] — они обладали немалой властью: занимали высокое положение в правительстве, в деловых и финансовых кругах и даже в церкви. Теперь же их заподозрили в приверженности прежним верованиям. Вследствие этого в 1478 году Сикст в своей булле отдал приказ начать масштабное расследование. Так возникла знаменитая испанская инквизиция, в результате чего доминиканец Томас Торквемада — всецело поддержанный монархами Фердинандом и Изабеллой — установил режим террора, столь жестокий, что ничего подобного в Испании не наблюдалось вплоть до XX века и гражданской войны 1936-1939 годов[200].

Что до событий в Италии, Сикст вполне мог бы избрать нейтральную позицию, держась в стороне от политической борьбы, продолжавшей терзать Апеннинский полуостров, — в Венеции, Милане, Флоренции и других меньших государствах шла бесконечная война за власть; увы, он поступил иначе, погрузившись в нее с головой, и тем самым нанес неописуемый ущерб моральному престижу апостольского престола, превратив его в еще одну партию — участницу бесконечной свары. Историки до сих пор спорят, насколько глубоко был он вовлечен в так называемый заговор Пацци 1478 года, имевший целью замену Медичи, фактически правивших Флоренцией, племянником папы Джироламо Риарио.

Еще в 1473 году банк Пацци (слабейший соперник банка Медичи) одолжил Сиксту большую часть суммы в 40 000 дукатов, требовавшейся для приобретения города Имола — папа хотел передать его двум своим племянникам. Медичи, которые ранее отказали в займе, имея на то свои причины, пришли в ярость; еще больше оснований для ярости появилось у них на следующий год, когда Сикст отказал им в роли своих главных банкиров и вдобавок оскорбил их тем, что назначил архиепископом Пизанским (Пиза находилась под контролем Флоренции) одного из ближайших сторонников Пацци — Франческо Сальвиати. Лоренцо Медичи (Великолепный) отказался признать это назначение, запретив новому архиепископу приезжать в Пизу и даже во Флоренцию; в ответ Сикст пригрозил отлучить от церкви всю Флорентийскую республику и наложить интердикт на нее.

И вот, покуда отношения между фракциями стремительно ухудшались, составился заговор, и в воскресенье, 26 апреля 1478 года, прежде всего в соответствии с приказами Франческо де Пацци и архиепископа Сальвиати, заговорщики перешли к действиям. В заранее условленный момент — что характерно, сигналом послужил звон колокола при вознесении Святых Даров — во время мессы во Флорентийском соборе целый отряд убийц (ив том числе Франческо) накинулся на младшего брата Лоренцо, Джулиано. Ему нанесли не менее дюжины (некоторые очевидцы говорят о девятнадцати) ударов кинжалами в грудь и спину. В следующий миг они кинулись на Лоренцо. Он, однако, выхватил короткий меч и отразил удары, а затем перескочил через низкую ограду, за которой находился хор, и укрылся в ризнице. Он получил тяжелые, но не опасные для жизни раны; Джулиано же скончался.

В мгновение ока вся Флоренция была на ногах. Все взялись за оружие; заговорщиков окружили, схватили и поступили с ними безо всякой пощады. Обычно казни совершались вне города, за восточными стенами, но на сей раз поступили иначе: по решению Лоренцо убийцам предстояло понести примерное наказание. Якопо Браччолини, сын великого гуманиста Поджо, был повешен на высоком окне над площадью Синьории. Франческо де Пацци ожидала такая же участь: его повесили в окне лоджии Ланци. Так же поступили с архиепископом и его братом Якопо Сальвиати. Анджело Полициано, гуманист и знаток античности, протеже Лоренцо Медичи, сообщает, что, умирая, архиепископ — вероятно, в результате самопроизвольно возникшего спазма — так сильно укусил повешенного рядом с ним Франческо, что даже после наступления смерти зубы его надолго застряли в груди товарища.

Участвовал ли папа Сикст в заговоре на самом деле? Конечно, он знал о нем и, что весьма вероятно, поощрял участников, ибо никто так не стремился потеснить Медичи, как он. Говорят, что понтифик настаивал на бескровном разрешении конфликта, однако, поскольку заговорщики видели в качестве своей цели убийство, трудно понять, как он мог добиться и того, и другого одновременно. Теперь же он наконец решил исполнить свою угрозу и отлучить Медичи от церкви, а на Флоренцию наложить интердикт — и вспыхнула война, охватившая всю Италию. Удар едва-едва не попал в цель: ведь если бы Лоренцо оказался чуть менее удачлив и разделил судьбу брата, то заговорщики с легкостью могли бы воспользоваться успехом своего предприятия, что привело бы к смене правителей во Флоренции, — и громче всех, притом совершенно искренне, аплодировал бы папа Сикст IV.

* * *

Есть своя логика в том, что смерть Сикста, последовавшую 12 августа 1484 года, обычно объясняют тем разочарованием, которое вызвал у него навязанный правителями Италии мир. Из-за его смерти наверняка никто особенно не огорчался; действительно, весть о его кончине вызвала двухнедельные торжества в Риме, причем свое влияние на это оказали его злейшие в Риме враги — Колонна. Примечательно и его великолепное бронзовое надгробие в Ватикане, выполненное Поллайоло, — вероятно, самое роскошное из всех папских надгробий, если не считать микеланджеловского, задуманного для себя племянником Сикста Джулиано (будущий Юлий II), но его так никогда и не закончили.

Едва ли нужно говорить о том, что Джулиано мечтал о папском престоле; то же касалось и кардинала Родриго Борджиа. Однако, несмотря на предложения крупных взяток и выгодных должностей, ни тот, ни другой не добились необходимой поддержки в Священной коллегии. И поэтому они, оставаясь соперниками, приложили совместные усилия для того, чтобы папой стал второстепенный персонаж, которым они могли бы управлять словно марионеткой. Остается лишь заметить, что они в этом преуспели. Генуэзец Джанбаттиста Чибо, принявший имя Иннокентия VIII (1484-1492), представлял собой полнейшее ничтожество. Он также весьма поощрял непотизм — с той разницей, что осыпал благодеяниями не племянников, а собственных сыновей от любовницы из Неаполя — одного из них, безнадежно распущенного Франческетто, он был вынужден женить на дочери Лоренцо Великолепного; в обмен тринадцатилетний сын Лоренцо, Джованни, получил кардинальскую шапку[201]. Когда через три года, в 1479 году, Джованни занял место в коллегии, отец отправил ему письмо, в котором предостерегал от зол Рима — «клоаки, средоточия всевозможных беззаконий» — и настаивал: «Поступай так, чтобы уверить всех видящих тебя: благоденствие и честь церкви и Святого престола тебе дороже всего на свете». Более всего Джованни должен был остерегаться искушения следовать дурному примеру, который подадут ему члены Коллегии кардиналов, где «в настоящее время так мало достойных людей… Будь кардиналы такими, как должно, весь мир улучшился бы от этого, ибо они всегда избирали бы достойного папу, и христиане благодаря сему жили бы в мире».