Доди Смит - Я захватываю замок

• Название: Я захватываю замок
• Автор: Доди Смит
• Жанр: Проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078137-9, 5‑87322‑246‑0

Юная Кассандра Мортмейн, решив оттачивать литературное мастерство, начинает вести дневник. Она пишет о своей семье — остроумно, иронично, трогательно, временами наивно. Ее семья — красавица сестра, рассудительный брат-школьник, экстравагантная мачеха и отец, знаменитый писатель, автор лишь одного романа, — живет в полуразрушенном английском замке, взятом в аренду, и с трудом сводит концы с концами.

Запахи трав, таинственный свет звезд, романтика классических английских пейзажей… Приезд двух молодых американцев, наследников соседнего имения, разрушает привычный уклад. Главное — приходит первая любовь…

---

Постоянно себе твержу: это не сон, это не сон… Мы действительно встретили двух холостяков. И мы им нравимся! Ясное дело. Иначе они не вернулись бы так скоро.

Мне даже писать не хочется. Лежала бы себе и думала, думала… Нет, кое-что записать нужно. Об ощущениях. Я обожаю незаметно разглядывать людей. Едва на аллее появились Коттоны, у меня возникло странное чувство, будто мы с ними в разных мирах. Часто я рассматриваю с улицы собственную семью. Через освещенное окно. Они кажутся другими — как зеркальные отражения комнат…

Не могу описать словами! Только начала — и все ускользнуло.

Днем борода Саймона Коттона выглядит еще нелепее: он ведь не старик! Ему, вероятно, меньше тридцати. Брови у него изогнуты и чуть приподняты. Прекрасные зубы, пухлые выразительные губы. Даже странно видеть среди волос «голый» рот. С чего такая любовь к бороде у молодого человека? Может, прячет шрам? Нейл Коттон очень симпатичный, хотя ничего особенного в его лице не выделишь. Вьющиеся, густые волосы. Здоровый румянец. Саймон бледноват. Оба высокие; старший немного выше, младший немного шире. Внешне, как и говором, Коттоны ничуть не похожи — со стороны и не подумаешь, что братья.

Саймон одет в твидовый костюм, истинный англичанин. На Нейле пальто. В жизни такого не видела! Спинка и перёд в клеточку, а рукава однотонные. Может, его сшили из двух старых пальто?.. Надеюсь, я не права: иначе напрашивается печальный вывод, что Нейл беден, а Саймон — скряга. Да и пальто какое-то вызывающе новое. Наверное, в Америке так модно.

Они выходят из замка! Может, подбежать? Поздороваемся.

Нет, с грязными руками не до приветствий.

* * *

Случилось ужасное… Невероятно ужасное, даже писать не могу. Как они смели, как смели?!..

Я слышала их разговор.

Они шли в сторону сарая.

— Черт, Саймон, вовремя ты ноги унес, — усмехнулся Нейл.

— Просто непостижимо! — воскликнул брат. — Вчера вечером она производила совсем другое впечатление. — И, оглянувшись на замок, добавил: — Великолепное место! Но для жизни непригодно. У них явно ни гроша за душой. Стоит ли винить бедняжку?

— Разве лишь за то, что чертовски откровенна, — ответил Нейл. — А это нелепое платье! Да еще средь бела дня. Забавно, вчера она мне в нем понравилась.

— Мачеха приятная. Ей, кажется, было так же неловко, как и мне. Господи, девчонка чуть не вогнала меня в краску!

— Не нужно с ними общаться, Саймон. Если завяжем с семейством дружбу, эта красавица может поставить тебя в двусмысленное положение.

— Да, пожалуй, — согласился он.

Говорили Коттоны негромко, но в полуденной тишине до меня долетало каждое слово. Поравнявшись с сараем, Нейл сказал:

— Жаль, что мы не видели младшую. Интересная девчушка.

— Несколько сознательно наивна, не считаешь? — ответил Саймон. — Кого мне действительно жаль бросать на произвол судьбы, так это старика. Как бы ему помочь? Хотя, что спасет безнадежного пьяницу…

Убила бы их голыми руками! Отцу еды не на что купить, не говоря уже об алкоголе! Наслушались лживых сплетен. У кого только язык повернулся обвинить отца в пьянстве? И он не старик, ему даже пятидесяти нет!

Дальнейшего разговора я не слышала.

Надо было все-таки выскочить из сарая и поколотить их! Увидели бы, как я сознательно наивна!

Что же натворила Роуз? Пойду-ка домой.

* * *

Восемь часов. В гостиной.

Ушла подальше от Роуз. Она сейчас в кухне: сушит волосы и делает маникюр заточенной спичкой. И болтает, болтает без умолку. Не представляю, как Топаз это терпит, особенно после нашего разговора…

Да, я не выдержала! Может, и промолчала бы, не застань я Топаз одну, но чего не случилось, того не случилось. К тому же у меня на лице все было написано.

Я начала шепотом объяснять, почему расстроена, а мачеха, оборвав мои излияния, потащила меня в сад. В доме и правда не посекретничаешь, насквозь прослушивается. Со второго этажа на весь сад разносилось звонкое пение Роуз, поэтому заговорили мы только за мостом, немного поднявшись на насыпь.

Вопреки ожиданиям Топаз не рассвирепела (об отце я, разумеется, ни словом не обмолвилась). Даже не удивилась. По ее словам, Роуз приметила Коттонов из окна спальни и, невзирая на уговоры, бросилась наряжаться в вечернее шелковое платье. (Можно подумать, вечерние платья надевают ежевечерне!) А потом так глупо себя вела — чуть не вешалась Саймону на шею.

— Чересчур с ним любезничала?

— Это было бы полбеды! Нет. Роуз страшно жеманничала, строила глазки, хлопала ресницами. Только веера не хватало, чтобы шлепнуть им Саймона с возгласом «фи!». Пожалуй, лет сто назад подобные манеры сражали мужчин наповал…

Картина представилась как наяву! Таких премудростей сестра явно набралась в старинных романах. Мы ведь не видели современных женщин — разве только Топаз. Но подражать мачехе ей и в голову не пришло бы. Бедная, бедная Роуз… В отличие от меня она даже картинок с современными девушками не видела.

— Они не вернутся, — вздохнула Топаз. — Я сразу поняла. Даже если бы ты не пересказала мне их разговор.

Я ответила, что Коттоны нам и даром не нужны, — наверное, они злые люди, раз так говорят. Мачеха со мной не согласилась.

— Чепуха! Роуз сама виновата. Мужчины не против когда им открыто выказывают симпатию, но когда явно пытаются завлечь, сразу убегают. А Роуз так себя и вела: встряхивала волосами, бросала на Саймона зазывные взгляды — и столь откровенно… Если бы Мортмейн сидел с нами, то быстро привел бы ее в чувство насмешливыми шуточками. И сам поддержал бы с братьями разговор. Ч-черт! — вдруг охнула она.

На прогулку вышел отец. Впервые за несколько месяцев.

Топаз вспомнила, что Саймон Коттон принес для него книгу известного американского критика. Одно эссе посвящено «Борьбе Иакова».

— Возможно, Саймон вернется… Чтобы поговорить с Мортмейном, — предположила мачеха.

Но я-то знаю истинное положение дел…

Сгущались сумерки. В освещенном окне кухни мелькнула Роуз.

— Расскажем ей? — спросила я.

Топаз ответила, что не стоит.

— Вот если нас когда-нибудь пригласят в Скоутни, тогда и попытаемся ее образумить.

Но нас, конечно, не пригласят.

Топаз обняла меня, и мы побрели вниз. Идти было неудобно, я никак не могла приладиться к широкому шагу мачехи. У подножия насыпи она обернулась и, глядя на чернеющую в сумерках башню Вильмотт, бархатистым голосом произнесла:

— Правда, красиво?

Неужели после такого разговора ее действительно волнуют красоты пейзажа?

Кстати, однажды Топаз нарисовала башню: черная скалка на перевернутой зеленой форме для пудинга.

* * *

Свеча догорает. В гостиной все холоднее и холоднее; камин потух несколько часов назад, но писать в кухне рядом с Роуз выше моих сил! Не могу равнодушно на нее смотреть. Она точно крыса в западне — надеется на побег, а я знаю, что выхода нет. Конечно, крыс в западне я не видела, да и Роуз себя пленницей не считает… Ладно, сейчас не до придирок к метафорам.

Дверь приоткрылась, вошла Элоиза и ласково меня лизнула; очень мило с ее стороны, но мокро. Бррр! По коже побежали мурашки. Я поспешно вытираюсь. Теперь мне слышно, о чем говорят на кухне, даже лучше, чем хотелось бы. Отец взволнованно рассказывает, что американский критик обнаружил в романе подтексты, которых на самом деле нет, и возмущается наглой самонадеянностью литературоведов. Его явно греет мысль о предстоящей беседе с Саймоном Коттоном.

Роуз оживилась еще больше. Насвистывает! Скверно.

В гостиную заглянул Стивен, набросил на меня пальто. Оно пахнет лошадьми.

Неужели я сознательно наивна? Возможно. Наверное, и дневник мой наивен. Впредь буду придерживаться суровой прозы, без прикрас. Впрочем, с дневником покончено. Я исписала всю тетрадь, даже обе обложки с внутренней стороны, теперь пишу поверх текста; вряд ли эту мешанину удастся расшифровать.

Всего двадцать четыре часа назад Коттоны застали меня в ванне…

Топаз зовет пить какао.

Чудесный, умиротворяющий напиток! Сегодня не такой вкусный — на воде; молоко выпили Коттоны, чая ведь нет. Ладно, не беда, какао прекрасно в любом виде.

Нет, сердце кровью обливается: Роуз ведь решит, будто мы празднуем. Только нам с Топаз известно, что это поминальная трапеза.

КОНЕЦ

ЗАКРЫВАЕМ ТЕТРАДЬ

Часть вторая

ТЕТРАДЬ ЗА ШИЛЛИНГ АПРЕЛЬ И МАЙ
VI

У меня новая тетрадь! Такой красоты я еще не видела. Стоит целый шиллинг! На прошлой неделе мисс Марси ездила в Лондон, и Стивен попросил ее купить для меня подарок.

Я хотела писать роман — что-то вроде «Грозового перевала». Даже не собиралась вести дневник. А жизнь началась заново…