Александр Андреев - Спокойных не будет

• Название: Спокойных не будет
• Автор: Александр Андреев
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1979

Читатели уже знакомы с первой частью романа Александра Андреева «Рассудите нас, люди». Она вышла впервые в «Молодой гвардии» в 1962 году. Во второй части — «Спокойных не будет» — автор продолжает рассказ о нравственном мужании молодых рабочих и студентов.

Действие первой части романа происходит в Москве, во второй части оно перемещается на большую сибирскую стройку, куда отправляются по комсомольским путевкам ребята из строительной бригады Петра Гордиенко.

---

Трифон ударил себя кулаком по колену.

— Ах, скотина! Он, видите ли, захотел кушать! Ну, не нахал?

— Деликатесы ему подавай! — выкрикнул Леня Аксенов.— Устрицы!

Студенты недоуменно переглядывались, не зная, кто такой Серега Климов, почему он бежал из бригады. Только Женя улыбалась, она вспомнила, должно быть, этого суетливого, вспыльчивого и неуживчивого человека. Она шепталась с Эльвирой Защаблиной, что-то объясняя ей.

— Тише, товарищи! — Елена, привстав, обвела присутствующих строгим взглядом.— Веселого в этом мало, ребята, и Климову не до забав. Что будем делать?

«Судья» Вася заявил:

— На первый случай надо предупредить Катю Проталину, что в поселке появился похититель бутербродов,— пускай остерегается!

Опять все засмеялись, и опять Елена встала, чтобы призвать развеселившихся к порядку.

— Хватит! Посмеялись, и довольно. Время идет...

Илья Дурасов поднял руку, ему хотелось защитить приятеля, вызвать к нему сочувствие.

— Елена правильно сказала: посмеялись, и довольно.— Илья глядел себе под ноги.— Он настрадался, ребята. Он стал такой несчастный, такой потерянный. Он очень жалеет, что с ним приключилась такая беда. Он плачет...— У Ильи задрожали губы, он сам был готов расплакаться. — Мы не должны его отталкивать... Обижать.

— Оттолкнешь его — черта с два! — крикнул Трифон.— Кто Серегу Климова обидит, два дня не проживет!

Я сказал:

— Климов не за горами — за дверью. Попросим его самого объяснить нам.

— Правильно!

— Анка, выйди, позови, он на крыльце. Нет, я сам позову.— Илья двинулся к выходу, но Вася остановил его.

— Без предварительных консультаций, Илюха. Пускай Анка позовет.

Через минуту Анка, отворив дверь, втолкнула Серегу. Всем бросилась в глаза перемена, которая с ним произошла. Он похудел, как бы весь усох, лицо его сделалось уже, нос заострился, маленькие, глубоко запрятанные глаза светились настороженно, испуганно. Он засмеялся мелким и льстивым смешком — от смущения.

— Здравствуйте, товарищи!

— Здорово, путешественник,— отозвался Петр.

Серега обошел всех: пожимал каждому руку, чтобы немного оттянуть момент обсуждения, которого, видимо, побаивался.

— Здравствуй, Трифон. Ты все такой же богатырь.

— Что со мной станет? — Трифон еще шире развернул грудь.— А ты вот скукожился весь...

— Не от хорошей жизни, Триша, нет... Алеша, здравствуй! — Студентам, которых не знал, пожимал руку и произносил кратко: — Здравствуй, товарищ! Климов Сергей.— Приблизился к Жене, воскликнул с неподдельным радостным удивлением.— Ба, кого я вижу! — Он держал ее за плечи.— Наконец-то соединились! Поздравляю! Прекрасно.— На какой-то момент он, кажется, забыл, зачем был вызван.

«Соединились,— с горькой усмешкой подумал я.— Подходящую минуту выбрал для поздравлений! Идиот!..»

— Женя, а ты помнишь, как мы тебя «судили»?

— Помню,— ответила она.— Теперь, по всему видать, будут судить тебя.

Серега по-сиротски съежился, робко оглядываясь.

— Выходит, так...

— Расскажи, Климов, по порядку: где был, почему вернулся. Мы хотим все знать, чтобы принять решение,— спросила Елена.

— И почему тебя бросил твой покровитель Филипп Сорокин? — сказал Трифон.

— Сволочь он оказался, Филипп тот! — Серега поморщился, как от зубной боли.— Вспоминать неохота!

— А мы сразу видели, что он сволочь,— сказал Вася и засмеялся.— Один ты не видел...

— В Дивногорске взяли нас в молодежную бригаду,— начал Серега.— Не проработали и двух недель, как нас оттуда вышибли. И поделом... Махнули в Шушенское. И там то же самое. Бригаду стал мутить. Пьянки устраивал, прогуливал... К девчонке одной прилепился, а она оказалась занятой, у нее парень был, здоровенный, вроде Трифона. Подрались. Я думал, Филя богу душу отдаст, так тот парень ему врезал.

— Правильно сделал,— сказал Трифон.— Не прилипай к чужим девчонкам.

Анка тотчас попросила его:

— Помолчи!..

— Ну и оттуда нас вышибли,— продолжал Серега.— Филя подался то ли в Воркуту, то ли на Колыму. Я не поехал.— Он глубоко вздохнул, признаваясь: — Вот только тогда я постиг всю меру одиночества. На всем белом свете один как перст. Ни денег, ни хлеба, ни надежд... Чувствую, пропадаю...

— Тогда ты и разжился на станции бутербродами с копченой колбасой и сардинами? — спросил Вася веселым тоном.

— Да. И не один раз. Не надо было об этом писать, но... На вокзале в ресторане бутерброды лежали на подносах. На бумажках обозначена цена. Тот, кому нужно было, подходил, клал деньги и брал бутерброд. Я бутерброды взял, а деньги не положил. Вот и все...

Трифон завозился на стуле.

— Н-да, невесело...

Серега Климов вдруг подшибленно упал на колени.

— Примите меня обратно, ребята...

Все всполошились, повскакали с мест.

— Зачем так, Сергей, встань!

Илья Дурасов, чуть не плача, схватил его за локоть, пытаясь поднять.

— Что ты как нищий!

Серега стоял, худенький, востроносый, жалкий, по-птичьи вертел коротко остриженной головой. Мы посмотрели на Елену. Она кивнула Сереге, ни одна черточка не дрогнула на ее лице.

— Ничего, пускай постоит... Вы думаете, он перед нами встал на колени? Ошибаетесь. Он перед собственной совестью так стоит. Перед ней он виноват, против нее пошел. И еще перед матерью, может быть, которая небось учила его: живи честно, сынок, работай, за длинным рублем не гоняйся, все равно не догонишь, товарищей пуще глаза береги, не предавай их, трудности дели на всех поровну и веселые минуты — тоже на всех. Отобьешься от товарищей — заблудишься, пропадешь!..

— Верно, Лена! — воскликнул Серега.— Говорила! Точно так говорила...

— Вот видите...— Елена, оглядывая нас, улыбнулась тепло, ласково.— Примем его, что ли, ребята?

— Примем!

— Принять, принять!

Серега вскочил.

— Спасибо, братцы! Век не забуду!..

— Пускай идет опять в мою бригаду,— пряча глаза, глухо проговорил Трифон.— Только знаешь, работать так работать, без петушиных наскоков, без возражений и митингов...

Серега подлетел к Будорагину.

— Ты меня не учи, как работать! Тебе только дай волю, начнешь командовать! Знаю я тебя, у меня не покомандуешь! Я этого не терплю!

Трифон опешил от его натиска.

— Глядите на него... Ожил.

Засмеялись сочно, с душевным облегчением,— забавлял больше Трифон, которого Серега чуть не обратил в бегство. Плутовато ухмылялся и сам Климов...

Я мельком взглянул на Женю и увидел лишь ее улыбку, скорее принужденную и грустную, чем веселую. О чем она думала сейчас, что чувствовала?

26

ЖЕНЯ. Я знала, кого мы будем сейчас обсуждать, готовилась выступить и немножко волновалась. Нет, я тревожилась не от этого: меня стесняло присутствие Алеши.

Перед рабочими ребятами я еще ни разу «не держала речи». Впрочем, многие из них меня хорошо знали, и мне было в конце концов все равно, что они подумают,— я была уверена, что у ребят обо мне уже сложилось мнение, наверняка нелестное. Ну и пусть. Нет, не пусть. Мне хотелось, чтобы Алеша любовался мной, страдал, мучился, ночей не спал, упрямый осел!

Елена сказала Климову:

— Ты можешь остаться, если хочешь.

Серега сел на скамью рядом с Дурасовым, прижался к его плечу и замолчал в ожидании.

— Внимание, товарищи,— Елена приподняла руку.— Следующий вопрос не совсем обычный, и к нему — предупреждаю — надо отнестись с пониманием, с душевной тонкостью. Член нашего коллектива комсомолка Катя Проталина обратилась к нам за советом. У нее нет родителей, она здесь одна и поэтому пришла к нам. И поступила правильно, на мой взгляд. Зазорного или предосудительного в этом нет ничего. Она считает нас, наш коллектив, своей семьей, да, да, она мне призналась в этом, а мы ее тоже все полюбили: честный и работящий человек. И мы обязаны принять участие в ее судьбе.

У Трифона кончилось терпение.

— Да не тяни, Лена! Знаем мы ее не меньше твоего! В чем дело?

— Подожди, не кричи.— Елена выдержала паузу и сказала: — Кате сделал предложение Аркадий Растворов.— Она почему-то повернулась к нам, студентам, сидящим отдельно, в сторонке.

Наступило молчание.

— Вот так клюква! — Трифон завозился на стуле.

Анка потолкала мужа в спину.

— Сиди тихо!

Трифон не унимался:

— Ну и выбрала!.. Среди своих не нашла, значит.

Черные глаза Бори Берзера заблестели, он был доволен — вот результат его влияния на Аркадия. Волнуясь, застегивал и расстегивал ворот клетчатой рубашки, пуговица оторвалась, он сунул ее в кармашек.

— Почему среди своих? А мы разве чужие? — спросил он.

— Конечно,— ответил Трифон.— Отработали свое — и в столицу...— Он запустил пальцы в густые волосы.— Жалко Катю, ребята!..

Вадим Каретин встал, облизнул пунцовые губы.

— Чего ты ее жалеешь? Не в плен угоняют. Она должна быть счастлива. Такого парня заполучила!..