Валерий Роньшин - Корабль, идущий в Эльдорадо

• Название: Корабль, идущий в Эльдорадо
• Автор: Валерий Роньшин
• Издательство: АО „Издательство «Новости»"
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-1132-5

Молодой сценарист Александр едет в город своего детства, где живет его первая любовь. Оказавшись в поезде попутчиком известного кинорежиссера, Александр просит мэтра прочитать его сценарий и помочь продвинуть его на киностудию.

Но любимая девушка давно вышла замуж, а столичная знаменитость, вместо того чтобы заниматься сценарием Александра, пытается отбить у него новую подружку. Клубок любовных отношений все-таки распутывается, а случайная встреча со знаменитым режиссером приносит Александру фантастическую удачу.

---

— Не только присесть, — галантно ответил я. — Можете даже ноги на стол положить.

— Да? — оценивающе посмотрела она на меня. — Вы что, остряк?

— А разве незаметно?

Она взяла себе бокал шампанского и мороженое с клубничным сиропом. Ела девушка очень эротично, медленно, со всех сторон, облизывая розовым язычком маленькую ложечку.

И при этом еще поглядывала в мою сторону.

— Вы что это нарочно делаете? — поинтересовался я.

— Что именно?

— Ну вот это, — затруднился я с ответом. — Едите мороженое так… демонстративно. И сели за мой столик, хотя кругом полно свободных мест.

— Это вы сели за мой столик, — с вызовом ответила она. — Я всегда здесь сижу. И всегда беру мороженое.

— А мне показалось…

— Вам показалось.

— Ну хорошо, — примирительно сказал я. — Извините.

— Да ладно, переморгаем, — улыбнулась девушка. — У вас закурить не будет?

Я с готовностью угостил ее сигаретой.

— Вы что, не любите, когда демонстративно едят мороженое? — с легкой издевкой спросила она.

— Почему же, — ответил я. — Люблю.

Девушка медленно курила. Ей это очень шло.

— Так хочется отсюда уехать, — доверительно призналась она, — Вот кончу школу, сразу же смотаюсь к чертовой матери.

— Не нравится город?

— Ха! Город… Что здесь может нравиться? Пустынные улицы, по которым надо каждое утро таскаться на работу. И видеть там одни и те же рожи. Кош-ш-мар.

— Привыкнете. Человек ко всему привыкает.

— А я не хочу привыкать, — капризно сказала она.

— Постойте, — спохватился я. — Вы же говорили, то учитесь в школе.

— Это я наврала. Люблю, знаете ли, врать. — Девушка выпустила в мою сторону струйку дыма. — А вы чем занимаетесь?

— Рассказики пишу, — ответил я.

— Юмористические?

— Разные.

— И о чем, если не секрет?

— Да ни о чем, — усмехнулся я. — О жизни вообще. О том, что при всей ее трагичности каждый наш день — это праздник.

— А-а, — понимающе протянула девушка. — Я тоже когда-то сочинила несколько стихотворений. Про снег. И даже послала их в журнал, написав в письме: «Посылаю вам стихи про снег. Мало кто обращает внимание на то, как падает снег…» А они мне ответили: «Вот вы прислали стихи про снег и пишете, что мало кто обращает внимание на то, как он падает. Это неверно, люди многих профессий обращают. Например, дворники. Им же потом его убирать».

Девушка рассмеялась. Смех ее звучал приятно.

— Вы, наверное, зиму любите? — предположил я.

— А вот и не угадали. Я люблю лето. Лето и сладости.

Я полез в сумку, где у меня лежал шоколад, купленный еще в Москве.

— Хотите шоколадку?

— Кто бы отказался.

Длинным ноготком она надорвала обертку, отогнула в сторону фольгу и, отломив дольку шоколада, положила в рот. Я ощутил в груди холодок возбуждения. Мне вдруг остро захотелось коснуться пальцами ее чувственных губ.

— Сколько вам лет? — чтобы хоть как-то сбить шальное желание, спросил я.

— Шестнадцать, — запивая шоколад шампанским, ответила девушка.

Выглядела она старше.

— Опять врете?

— Ну, девятнадцать. Какая вам, в сущности, разница? — Она поставила пустой бокал на стол. — Знаете, чего я больше всего на свете хочу?

— Наверное, сто плиток шоколада.

Девушка снова звонко рассмеялась.

— Этого я тоже хочу, — отсмеявшись, сказала она. — Но больше всего мне хочется сидеть на берегу океана в шезлонге, чтобы чернокожий маленький бой подавал на подносе ананасовый сок и, низко кланяясь, говорил: «Ананасовый сок, мэм». Здорово, правда?

— Здорово, — согласился я. Девушка нравилась мне все больше и больше. И не только в сексуальном плане.

— Ну ладно, мне пора. — Она встала. — Было очень приятно поболтать.

— Давайте я вас провожу, — предложил я. — Все-таки уже почти вечер.

— А я ничего не боюсь, — лихо тряхнула девушка каштановыми волосами. — У меня есть ангел-хранитель. Видите? — показала она рукой себе за спину. — У него пушистое белое оперенье и голубые глаза.

За спиной у девушки, конечно же, никого не было.

— Вижу, — сказал я. — Только глаза у него не голубые, а зеленые. Как у вас.

— Пока, — улыбнулась она. — Спасибо за шоколадку.

— Может, мы с вами еще как-нибудь встретимся? Или вы уже замужем?

— Уже замужем. Но, думаю, мы с вами все равно как-нибудь встретимся. В нашем городке невозможно не встретиться.

И, улыбнувшись еще раз, девушка вышла.

5

Идти к матери было рано. Она, скорее всего, работает у себя в мастерской. А трепаться с ее новым мужем я особого желания не испытывал. Тащиться же в мастерскую на другой конец города мне тоже не хотелось.

И я решил сходить в кино.

У стеклянного окошечка кассы никого не было. Скучающая кассирша покрывала ногти перламутровым лаком.

— Хороший фильм, не знаете? — спросил я у нее.

— Боевик, — с гримасой отвращения ответила она. — Пойдете?

Я кивнул.

— Тогда берите сразу пять билетов.

— Это еще почему? — слегка опешил я.

— Потому что для одного зрителя мы фильм показывать не будем.

— А может, еще кто-нибудь подойдет?

— Держите карман шире. — Кассирша зевнула. — Ну так берете или как?

Делать было нечего. Не болтаться же под дождем.

— Ладно, — протянул я в окошко деньги, — давайте ваши пять билетов.

Кассирша оказалась права. Никто больше не пришел. Я сидел в пустом зале в гордом одиночестве. Свет погас. На экране замелькали автомобильные погони и перестрелки. В поезде я не выспался и поэтому преспокойно уснул под непрекращающиеся автоматные очереди.

Проснулся я где-то уже к концу фильма. От мощного взрыва. Белокурая красавица, зажимая на животе рану, медленно падала с десятиметровой вышки в роскошный бассейн. За кадром звучала душещипательная мелодия.

Пошли титры. Фильм кончился.

Семь лет назад в этом кинотеатре работал мой приятель Сергей Дерябин. Он был старше меня года на два. И я никогда толком не мог понять, что он за человек. Все ему было «по барабану». Учился он в школе хорошо и мог бы без особого напряга поступить в любой институт. Но Дерябин не стал этого делать. А пошел работать киномехаником. Помню вытянутые физиономии его папаши-архитектора и мамаши-искусствоведа, когда Серега сообщил им о своем решении.

Интересно, где он сейчас?

Только я успел об этом подумать, как дверь кинобудки отворилась и оттуда вышел Дерябин.

— Серый?! — не поверил я своим глазам.

— Руднев?! Ты откуда?

— От верблюда. — Я пожал ему руку.

— Слушай, по этому поводу надо выпить. Ты как насчет этого?

— Положительно.

В кинобудке стояли два громоздких кинопроектора, а в углу примостился небольшой столик. Сергей выставил на него бутылку «Распутина», стаканы; быстро сделал бутерброды с копченой колбасой и сыром.

— За встречу, — сказал он, разливая водку.

Мы выпили.

— А теперь давай, хвастайся своими успехами. — Дерябин закурил.

Чем хвастаться, я не знал. С одной стороны, я, конечно, жил в Москве, работал в газете, у меня была любовница-актриса. Но, с другой стороны, жилье — коммунальное, газетка — задрипанная, а любовница играет в детском театре кикимору.

В общем, я рассказал Сереге все то, что было с «одной стороны», умолчав про другую. Он слушал меня, рассеянно поглядывая на экран маленького телевизора, стоявшего тут же, на столе. По телеку гоняли музыкальные клипы.

— А ты все девять лет здесь и торчишь? — спросил я, когда мы выпили еще по стаканчику.

— Девять лет — это не так уж и много, — философски заметил Сергей.

— Ну, не знаю, — покачал я головой. — По-моему, ты просто плывешь по течению. А в жизни надо пробиваться. Плыть против течения.

— Когда плывешь в канализации, все равно, как плыть — по течению или против. — Он меланхолично жевал бутерброд. — Хотя придется отсюда сваливать. В кинотеатр никто не ходит, скоро тут будет дансинг-клуб. Но я себе уже подыскал тепленькое местечко.

— Что за местечко?

— В Парке культуры, тиром заведовать. — Дерябин налил себе и мне. — Вздрогнули.

Мы «вздрогнули». Я чувствовал, что начинаю пьянеть.

— Не пойму я, Серый, почему у тебя нет желания найти что-нибудь поприличнее?

— «Кто оставляет желания, отказывается от страстей, притупляет стремления, освобождает мысли от путаницы, — тот мудр». Знаешь, кто это сказал?

— Нет. А кто?

— Хрен в малиновом пальто! — Серега громко расхохотался. Он тоже уже порядком окосел.

Музыкальные клипы закончились, и на экране возник слащавый тип в кепочке.

— Здравствуйте, дорогие телезрители, — сказал он в микрофон, — мы с вами находимся в Каннах…

— «Мы с вами», — передразнил его Дерябин. — Вот придурок!