Альфред Штекли - Галилей

• Название: Галилей
• Автор: Альфред Штекли
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Настоящая биография написана на основании изучения всех сохранившихся до наших дней материалов, касающихся жизни Галилея, — его огромной переписки, его сочинений, документов инквизиции и заметок, относящихся к истории его научных открытий и частной жизни. Они опубликованы в двадцатитомном персональном издании Галилея.

---

Тосканский посол, отправляясь на очередную аудиенцию к Павлу V, взял с собой и Галилея. Он представил его папе. Знаменитый ученый, мол, явился поцеловать туфлю его святейшества. Никколини остался доволен приемом. Он считал, что Галилею оказали исключительную милость: папа не позволил произнести ни слова на коленях и сразу же велел ему встать!

Галилей не замедлил написать об этом во Флоренцию. Сообщая Сальвиати о своих успехах, он переписал и отзыв Кеплера о книжке Сицци.

Хотя она и была встречена многими с удовольствием, опровергать ее Галилей не собирался. Особенно когда стало ясно, что «неслыханную отвагу» этого ревнителя истины подогревал сам Джованни Медичи. Однако Галилей был не против, чтобы Козимо и его ближайшее окружение узнали подлинную цену доводов Сицци. Он счел за лучшее обратиться к Кеплеру, тем более что некоторые свои суждения Сицци по недомыслию прикрывал его авторитетом. Кеплер не заставил себя ждать. О книжке Сицци он отозвался отрицательно: тот напомнил ему Горкого.

Посылая в Тоскану отзыв Кеплера, Галилей не забыл упомянуть, что и отцы иезуиты громко смеялись над ребяческими суждениями Сицци. Галилей убежден, что математики Римской коллегии на его стороне, и ждет: не сегодня-завтра об этом объявят публично. Но его подстерегает неожиданность. Кардинал Беллармино, дабы уберечь его от рискованных шагов, предоставляет ему возможность ознакомиться со своим запросом и ответом математиков.

Они подтверждают, хотя и с оговоркой, что зрительная труба позволяет увидеть множество звезд, неразличимых простым глазом, что Сатурн имеет оваловидную форму, будто состоит из трех частей; что Венера действительно, как Луна, убывает и нарастает.

«Нельзя отрицать большой неровности Луны, но отцу Клавию кажется более вероятным, что не поверхность ее неровна, а скорее само тело Луны неоднородной плотности и имеет части более плотные и более разреженные, таковы и обычные пятна, наблюдаемые простым глазом. Другие же думают, что неровна действительно поверхность, но до сих пор у нас нет относительно этого такой уверенности, дабы утверждать что-либо наверняка».

Около Юпитера на самом деле видны четыре движущиеся звезды.

Ответ датирован 24 апреля 1611 года и подписан Клавием, Гринбергером, Малькотием и Лембо.

Галилей не может подавить волнения. Здесь обойдено молчанием главное — выводы, с необходимостью вытекающие из его открытий. Здесь нет ни слова о движении Венеры вокруг Солнца и ее фазах как сильнейшем аргументе в пользу Коперникова учения, ни слова о подобии Луны Земле, ни слова о звездах, сверкающих собственным светом, и темных по природе своей планетах! Дело представлено так, будто из его открытий не следует, что Птолемеева система сокрушена и многие прежние взгляды относительно строения вселенной навсегда разбиты.

Формулировки очень осторожны. Даже о неровности Луны сказано так, что не поймешь, кто эти «другие», несогласные с Клавием, — остальные математики Римской коллегии или сам Галилей. Заключение, видно, обдумывали и редактировали весьма тщательно.

Почему все так перевернулось? Ему-то ведь известно, что астрономы, подписавшие эту бумагу, отлично все по-пимают. Неужели виной Беллармино? Или стариковская осторожность Клавия? Здесь недоразумение. Клавий, как ему казалось, не очень-то теперь возражал против его мнения о гористости Луны. Необходимо с ним поговорить!

Явившись в Римскую коллегию, долго ждет. Наконец служка объявляет Галилею, что отец Клавий болен.

На беду, тосканского посла именно сейчас отзывают на родину. С ним вместе, естественно, следовало бы и ему возвращаться домой. Но он не может уехать, не доведя дело до конца! Галилей пишет во Флоренцию и просит разрешения остаться еще ненадолго в Риме.

Он упрямо добивается встречи с Клавием. Ему снова отвечают отказом: начальственные лица полагают, что надобно относиться с должным почтением к преклонному возрасту отца Клавия и его болезни.

Начальственные лица? В ордене иезуитов одним из самых влиятельных людей был Роберто Беллармино.

Академия Линчеев, созданная восемь лет назад, не могла похвалиться ни многочисленностью, пи особыми научными заслугами. Когда Галилей приехал в Рим, Линчеев было всего четверо. Галилей задумал вдохнуть новую жизнь в Академию Линчеев и дал согласие стать ее членом.

По вечерам, если небо было ясным, Чези и Галилей вели астрономические наблюдения. Воистину занятие Рысьеглазых! Но когда речь заходила о системе мира, Галилей выражался с осторожностью. Широковещательных заявлений о том, что Земля, мол, движется, не делал, а предпочитал доказывать неправоту Аристотеля и Птолемея. Хрустальные сферы, двигаясь одна в другой, переносят все небесные тела? Ведь вращения Медицейских звезд вокруг Юпитера воочию доказывают, что твердых сфер нет! Он не упоминал о Бруно, но многие знали, что сокрушение хрустальных сфер было одним из важнейших положений «ноланской философии».

Галилей намеренно оставался на почве установленных фактов. Во вселенной, оказывается, существует не один-единственный центр небесных движений. Луна вращается вокруг Земли, Медицейские звезды — вокруг Юпитера, Венера и Меркурий — вокруг Солнца. Да, немалые возникают трудности, если считать Землю центром вселенной!

Беседуя однажды с Галилеем, известный звездочет заявил, что астрология не придает значения звездам меньше третьей величины. Почему же тогда, спросил Галилей, столь важную роль приписывают туманным звездам?

— О, туманные звезды в высшей степени действенны! — воскликнул астролог. — Если их расположение неблагоприятно, то у людей, родившихся в этот час, заволакивается зрение и даже помрачается рассудок.

— Как же вы будете и дальше утверждать, — возразил Галилей, — будто звезды меньше третьей величины не оказывают влияния, когда я обнаружил, что каждая так называемая туманная звезда — это целое скопление звезд, куда меньших, чем звезды не только третьей, но и десятой величины? Как же тогда они могут, по-вашему, быть причиной появления на свет людей с плохим зрением и помраченным рассудком?

Астролог вынужден был замолкнуть.

С Лагаллой Галилей часто виделся в доме Чези. Случалось, тот приходил к нему и на виллу Медичи. Они много спорили. Вождь римских перипатетиков, поверивший в возможности телескопа, должен понять и смысл новых открытий! Лагалла восхищался как опытами Галилея, так и его познаниями в философии. Манера вести диспут импонировала, а его откровенность внушала доверие. Галилей не строил из себя всезнающего человека и признавался, что многим явлениям не может дать объяснения.

Однажды вечером они собрались у Чези, чтобы наблюдать Сатуры и Венеру. Но небо было пасмурным, и пришлось довольствоваться беседой. Речь зашла о природе света. После сопоставления нескольких точек зрения Галилей с жаром воскликнул: «Я бы охотно согласился быть заточенным в темницу и влачил бы там дни свои на хлебе и воде, если бы только по истечении срока, снова увидевши свет, ясно бы понял, что он собой представляет!» Впрочем, пользы от этих бесед было мало. Лагалла не соглашался, что поверхность Луны неровна. Допустить существование на Луне гор, долин, морей и островов — значит признать существование еще одного — лунного мира! Отсюда только шаг до проклятых церковью учений Джордано Бруно о множественности миров и бесконечности вселенной. Лагалла не жалел красноречия, чтобы показать Галилею всю гибельность такого пути. Но это был диалог глухих.

Нет, он не может упрекнуть ученых иезуитов, что они не проявили к нему достаточного внимания! Римская коллегия устраивает Галилею торжественное чествование.

В зале весь цвет Рима, высшие церковные сановники, несколько кардиналов, князья, герцоги, профессора. Речь держит Одо Малькотий. Он величает Галилея «самым знаменитым и счастливейшим из живущих ныне астрономов». Он, Малькотий, хочет как второй вестник звезд лишь подтвердить то, что Галилей увидел и описал.

Красивые латинские фразы ласкают слух. Оратор не считает нужным вспомнить, что «Звездный вестник» вызвал вначале насмешки и возражения. Слава богу, благодаря отцу Клавию и его зрительной трубе все возвещенное первым тем вестником теперь признано правильным. В Риме наблюдали Медицейские звезды. Открытие фаз Венеры тоже подтверждается здешними математиками.

Он, продолжает оратор, поставил целью лишь рассказать о фактах, выводы пусть делают сами слушатели. В том, как Солнце освещает лунную поверхность, Галилей увидел доказательство существования гор на Луне. Однако если кто-нибудь будет держаться мнения, что причина этого может быть выведена из неодинаковой плотности тела Лупы, то он, Малькотий, не станет возражать, ибо вестнику достаточно лишь сообщить об увиденном.

Это лейтмотив всей речи: только сообщить о наблюдениях, не делать никаких выводов! Правда, Малькотий говорит, что Галилей счел фазы Венеры очевидным свидетельством ее, как и всех прочих планет, вращения вокруг Солнца. Он не излагает аргументов Галилея, а лишь цитирует отрывок из его письма к Клавию. Однако и здесь автор не хочет будто бы влиять на решение. Фазы Венеры наблюдали и во Флоренции и в Риме, но чем это объяснить, то ли вращением Венеры вокруг Солнца, то ли иными причинами, он, Малькотий, исследовать и решить за отведенные ему полчаса, разумеется, не может. Да это и не его задача, ибо выступает он не как свидетель или судья, а всего лишь как вестник звезд!