Нина Зверева - Прямой эфир: В кадре и за кадром

• Название: Прямой эфир: В кадре и за кадром
• Автор: Нина Зверева
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91671-194-3

История успеха? Книга о профессии? Учебник журналистики? И то, и другое, и третье. Доверительно, искренне и весело рассказывает известная журналистка Нина Зверева о невероятных поворотах судьбы, необыкновенных встречах, общении с коллегами, об интервью с политиками и звездами, о превратностях профессии и неизменной любви к делу и людям. Ей было всего восемь лет, когда она выбрала свою судьбу — и телевидение, и любимого человека. На всю жизнь. Но не бывает побед без промахов, похвал без критики, наград без провалов. Особенно в прямом эфире, который дарит минуты высшего счастья, но не прощает ошибок. А прямой эфир — это и есть настоящее телевидение!.

---

това была отдать полжизни за то, чтобы программа

закончилась раньше, или за то, чтобы пленка вдруг

перестала крутиться. Но пытка продолжалась, люди

откровенно веселились, Сагалаев молчал, и эти

54 минуты показались вечностью.

Прошли последние титры, включили свет. Сага-

лаев спросил зал:

— Как ваше впечатление?

Мои одногруппники, которые годились мне в отцы

и матери и на протяжение двух недель учебы демон-

стрировали свою симпатию, не скрывали скепсиса

и ехидства, радостно указывая на проколы в програм-

ме. Сагалаев слушал, ничего не говорил, что-то запи-

сывал в блокноте. Я сидела как мертвая. Казалось, уже

ничто не может возродить во мне жизнь — настолько

было больно, и ощущение позора поселилось в душе, не давало дышать, двигаться, думать. Я мечтала толь-

ко об одном — чтобы поскорее все закончилось. Это

было как стриптиз поневоле. Тебя раздели, а теперь

еще и обсуждают.

Когда высказались все участники семинара, Са-

галаев весело и ободряюще поглядел в мою сторону

и сказал:

— Вы знаете, я согласен со всем сказанным, но у меня остался только один вопрос, вернее два

НИНА ЗВЕРЕВА 48

вопроса. Первый: почему вы не привезли свои ра-

боты? Не потому ли, что не хотели стать предметом

обсуждения в профессиональной среде?

Он сделал паузу, а затем заметил:

— Молчание — знак согласия. А теперь второй

вопрос, совершенно конкретный: поднимите руки, кто в арсенале молодежной редакции имеет проекты

о любви и разводе? Кто? Поднимите руки!

Не было ни одной руки. И тогда он сказал: — Самое смешное, что я согласен со всеми ва-

шими замечаниями в адрес показанной программы, но в данной ситуации я считаю, что мы должны на-

градить аплодисментами тех людей, которые подни-

мают человеческие темы и не боятся выносить свои

работы на суд профессионалов. Только такие люди

могут добиться успеха.

Он зааплодировал, кто-то похлопал ему в такт.

Я готова была провалиться от стыда и от счастья. Та-

кое тоже бывает.

Ровно через два года именно Сагалаев потребовал, чтобы моя программа «Круглый стол вокруг станка»

на Всесоюзном фестивале молодежных программ

была переведена из разряда внеконкурсного просмо-

тра в разряд конкурсных программ. И я тогда получи-

ла звание лауреата Всесоюзного фестиваля молодеж-

ных программ, а мне было всего двадцать шесть лет.

Меня позвали работать на ЦТ, и Сагалаев даже

добился выделения квартиры в Москве, что было не-

возможно. Я отказалась и до сих пор не знаю, пра-

вильный ли это был поступок. Я испугалась за свою

семью, так как точно понимала, что я не умею жить

так, как живут москвичи. И еще мне очень не хоте-

ПРЯМОЙ ЭФИР 49

лось разочаровывать своего любимого нижегород-

ского зрителя.

Я стала собственным корреспондентом молодеж-

ной редакции Центрального телевидения. И привыч-

но ездила в Москву два-три раза в месяц, показы-

вая свои программы, сюжеты и получая то оплеуху, то комплимент.

Эдуард Сагалаев стал моим творческим идолом, учителем, другом. Его замечания, его веселая иро-

ния были эликсиром жизни. И когда он позвал меня

в 1985 году на работу в качестве корреспондента Все-

мирного фестиваля молодежи и студентов, я была

на седьмом небе от счастья!

Я жила у тети Зины, но ночевала у нее в кварти-

ре две-три ночи за две недели, не больше. Осталь-

ное время — съемки, монтаж, снова съемки, снова

монтаж. Ночные бдения в коридорах «Останкино», где я постоянно блуждала, как герой фильма «Чаро-

деи». Я точно знала, что хочу поразить и порадовать

именно Сагалаева. И мне это никак не удавалось. Бо-

лее того, через три дня после начала работы я была

на грани увольнения, так как привезла 45 минут ра-

бочего материала, а сюжет должен был выйти в эфир

через два часа. Дело в том, что я впервые в жизни

работала не с кинопленкой, а с видеокамерой, и мы

с питерским оператором сошли с ума от радости, что можем снимать все что хотим! Сагалаев прилюд-

но, не глядя мне в глаза, взял кассету Betacam и вы-

бросил ее в мусорный ящик, сказав, что раз не хва-

тает времени на просмотр материала, значит, этого

сюжета в эфире не будет. И тогда я достала кассету

из урны и заявила, что мне хватит 15 минут на мон-

НИНА ЗВЕРЕВА 50

таж, потому что я заранее знаю, на какой минуте

пленки находятся важные кадры.

Веселый карий глаз «восточного мальчика», как его звали в «Останкино», полыхнул огнем, и он

собрал всех в аппаратной и объявил, что сейчас будет

учеба. И поглядел на меня с доверием и надеждой.

Это был момент истины. Я действительно легко за-

поминаю, на какой минуте рабочего материала есть

интересные моменты. Я хорошо чувствую время. По-

этому я спокойно скомандовала режиссеру монтажа, чтобы он поставил пленку на 15, 21 и 37-ю минуты

моего материала, а затем достаточно быстро смон-

тировала сюжет, и он вышел в прямой эфир вовремя.

Сагалаев сделал из этой истории настоящее шоу, потребовав от своих работников подобной квалифи-

кации. Но для меня главным было его одобрение.

В последний день фестиваля по пустой Москве

огромный автобус мчал меня на финальную церемо-

нию закрытия фестиваля, потому что Сагалаев ре-

шил, что именно я должна сказать какие-то важные

слова в прямом эфире.

Я не знаю, как передать эти ощущения сейчас, ког-

да прошло много лет. Пустой автобус. Пустая Москва.

Огромная ответственность. Слова, которые крутятся

в голове и никак не ложатся в нужные строки. Новые

варианты, новые слова, блокнот, который исчеркан, водитель, который смотрит на меня с удивлением: кто такая? Почему ради нее этот сумасшедший рейс

на край Москвы?

И все же мне удалось в прямом эфире Централь-

ного телевидения сказать сильные слова, и меня по-

здравляли, а вечером вся наша бригада праздновала

ПРЯМОЙ ЭФИР 51

успех на квартире тети Зины в Москве. Хотя похоже, что этот фестиваль имел для нас, журналистов, боль-

шее значение, чем для остальных людей в мире.

Не случайно накануне фестиваля Сагалаев собрал

нас всех и спросил:

— Какое главное международное событие зани-

мает умы просвещенных граждан планеты Земля?

Мы дружно заорали:

— Всемирный фестиваль молодежи и студентов

в Москве!

Сагалаев усмехнулся:

— Ответ неправильный. Просвещенных граждан

планеты Земля гораздо больше занимает опера-

ция на прямой кишке президента Рейгана, потому

что от исхода этой операции зависит гораздо больше, чем от нашего фестиваля.

Парадоксальность мышления? Знание людей

и их психологии? Свобода, которой он обладал

от рождения? Умение и желание растить свободных

людей — Парфенова, Киселева, Листьева и других?

Не знаю, что важнее из перечисленного, но при са-

мом разном отношении к Эдуарду Сагалаеву со сто-

роны его коллег вряд ли кто-то может опровергнуть

тот факт, что именно с его именем связана самая

яркая страница развития отечественного ТВ в лице

уникальной молодежной редакции Центрального те-

левидения, которой он руководил долгое время.

Мне очень повезло, что я прикоснулась к этой

истории и обогатилась ею. Мы с Сагалаевым ис-

кренне дружим до сих пор и доверяем друг другу, что большая редкость в нашем амбициозном, ревни-

вом и притворном телевизионном мире.

Запрещенные

сюжеты

Я никогда не была отчаянной журналисткой, кото-

рая во имя поиска правды рискует жизнью и прочее, и прочее. Стыдно в этом признаваться, наверное, но что поделаешь? Есть настоящие герои, и это надо

признать. Меня всегда восхищала Анна Политковская, и я оплакивала ее вместе со всеми почитателями ее

таланта. Я любуюсь Юлией Латыниной и бесконечно

за нее волнуюсь. Во время мастер-классов Елены Ма-

сюк, где она рассказывает о своих опасных расследо-

ваниях, я сижу рядом и думаю: вот она журналист, а я, наверное, нет. Так что героического повествования

о том, как я снимала кино несмотря ни на что, или, как Бэлла Куркова, выдавала в эфир одну программу

вместо другой, в этом рассказе не будет.

Я всегда любила быть в гармонии с тем временем, в котором жила. И сегодня отношусь к этому вполне

философски, потому что это моя жизнь, это мой ха-