Георгий Почепцов - Революция.com: Основы протестной инженерии

• Название: Революция.com: Основы протестной инженерии
• Автор: Георгий Почепцов
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-9739-0015-0

Цветные революции очень ясно доказывают нам, что возможны эффективные технологии управления обществом, построенном на технологиях. Стандартная методика приложима к таким, казалось бы, разным нациям, как грузинская, украинская, киргизская. По собственному опыту знаю, что стимулировать человека расстаться с деньгами часто труднее, чем убедить его расстаться с жизнью. И если общество потребления давно выработало эффективные стимулы к покупке товара, тем более действенны стимулы к выбору президента. Заманить нас на площадь не труднее, чем в супермаркет. В конце концов, транснациональные компании каждый день организовывают нам новые потребности. Десять лет назад мы не подозревали, что не можем существовать без мобильного телефона. Еще год назад мы не догадывались, что нашей жизненной необходимостью являются честные выборы.

Предпринятая Георгием Почепцовым попытка систематизировать методологию цветных «революций» крайне интересна (поскольку это фундаментальный труд) и немного забавна: как если бы белые лабораторные мыши попытались систематизировать методологию экспериментов.

---

• физическое пространство: митинги протеста, которые воспринимаются как таковые, так как нарушают имеющиеся в обществе практики работы с публичным пространством;

• информационное пространство: освещение протестного мнения, тем самым происходит расширение протестных настроений с помощью переноса неудовлетворенности одного сегмента на все общество;

• когнитивное пространство: введение нужных видов фреймов (Белоруссия: Александр Лукашенко – диктатор, Россия: управляемая демократия Владимира Путина).

Подобная конструкция расшатывания ситуации может готовиться заранее, в результате чего реализуемая ситуация революции становится вполне естественной: несправедливость-дестабилизация – революция.

Каждое из этих трех состояний должно иметь два вида реализаций: в виртуальной и физической реальностях: условно говоря, вверх и вниз. Происходит взаимоподдержка этих двух состояний, когда виртуальный уровень получает подтверждение на уровне физическом. То есть на базе одной смерти, например, строится утверждение о преступном режиме.

Возникает норма в виде протестного ответа на любые проблемы. Вот как ее рисует Максим Брусиловский: «Жителям деревни Гадюкино местное сельхозобъединение не выплатило зарплату из-за растраты оной председателем? Хуже того, в сельмаг не завезли водку или за неуплату отключили электричество? Гадюкинцы перекрывают федеральную трассу с требованием выплатить / завезти / включить» [16]. В списке возможных вариантов поведения появляется новая возможность.

Протестная модель становится реальностью, хотя до этого она такой не была. Произошло конструирование протестности в массовом сознании (см. рис. 7).

Рис. 7. Конструирование протестности в массовом сознании

То есть одной из типичных форм воздействия становится постепенное смешение массового сознания в область виртуальной реальности, где нужные объекты фиксируются на долговременной основе.

Все это происходит по следующей схеме:

• инсталляция виртуального объекта;

• активация виртуального объекта в момент «Ч»;

• удержание виртуального объекта.

Например, власть может нейтрализоваться с помощью ее делегитимизации за счет внедрения преступления, коррупции, которую «привязывают» к ней. Это аналогично проблеме демонизации противника, которую употребляют в период войны, чтобы облегчить для воюющей стороны совершение действий, обычно в норме не употребляемых. С демонизированным же противником все действия хороши.

Виртуальный объект может быть трех видов по отношению к его реальному прототипу:

• позитивный;

• негативный;

• амбивалентный.

При этом акцент на позитиве оппозиции несет двойной эффект, разрушая тем самым позитив власти. Амбивалентный объект позволяет удерживать аудиторию от принятия явного решения, сохраняя ситуацию неопределенности, затягивая ее до какого-то более явного факта.

Есть определенные «межуровневые» переходы, которые позволяют, манипулируя с объектами одного порядка, получать результаты в ином пространстве:

• виртуальные объекты заменяют реальные;

• реальные объекты заменяют виртуальные.

В конфликтной ситуации особую роль начинает играть имидж-менеджмент, направленный на управление массовым сознанием как данной страны, так и международного сообщества. Дж. Манхейм видит следующие цели в таком подходе [1 7. – С. 40–41]:

• мобилизация поддержки своего населения;

• демобилизация поддержки оппозиционного лагеря;

• легитимизация своих собственных целей;

• делегитимизация целей оппозиции;

• усиление своих собственных сил;

• ослабление сил оппозиции;

• создание контраста между потенциалом своих сил и бессилием оппозиции;

• определение обстоятельств и направленности конфликта с точки зрения, наиболее благоприятной для своих собственных целей.

В принципе идет однотипный вариант усиления себя и ослабления противника, речь при этом может идти только о разграничении долгосрочного и краткосрочного инструментария.

Последний вариант фреймирования хорошо передают слова статьи в газете Neue Zuercher Zeitung: «В отличие от борцов «Солидарности» революционеры Киева ни одной секунды не были в одиночестве: включенные в сети телекоммуникаций и поддержанные зарубежными специалистами в области PR, они пошатнули господство Кучмы» [18]. То есть освещение революционной ситуации шло реально под зарубежного зрителя, его стандарты очень четко учитывались.

Бренд протеста народа и преступной власти, которая даже не может сопротивляться, должен адекватно разрабатываться, чтобы быть эффективным Кстати, стратегия бренда должна быть рассчитана на 3–5 лет [19. – С. 86]. То есть коммерческая продолжительность та же, что и у политического бренда. При этом для новой власти в цветных революциях существенным становится процесс ребрендинга, поскольку они обладают символической историей, связывающей их со старой властью, выходцами из которой они все являются. Типичной аргументацией при этом становится уход из власти по причине невозможности работы там.

Бренд революции несет в себе характеристики управляемого взрыва, носящего правильный характер. Он направлен против плохих политиков, обманувших свой народ. Хорошие политики спасут свой народ и восстановят справедливость. То есть реализуется типичная нарративная схема, где есть герой, враг и жертва. При этом, как и в кино, каждому предоставляется право стать на одну из сторон. При этом герой прошлой системы становится врагом новой, а революция по сути состоит в том, чтобы заставить жертву стать героем. Даже выполнен стандарт любого киноповествования, где враг выигрывает все битвы, кроме последней. И за это время герой, наоборот, собирает на себе все симпатии публики, поскольку происходит отождествление только с ним.

Михаил Гефтер интересным способом анализирует движение русского самоопределения через конструирование не-своих [20. -С. 32]: «Российское самоопределение через миф! Через мифического заместителя – суррогат того, что в «нормальных» этносах худо ли, хорошо, реализует себя через обиход житейских отношений с другими, не-своими». С точки зрения революции это так и есть, поскольку все – героика, цели, враги – черпается из виртуального мира, поскольку внезапно единый до этого реальный мир, делится на две соперничающие между собой виртуальные части. В случае Украины это четко фиксировалось на этническом, географическом и языковом уровнях.

Сын известного философа Андре Глюксмана Рафаэль Глюксман пишет в газете Corriere Della Sera 24 июня 2005 года в статье под названием «Я вам расскажу о заговоре оранжевых. Мы – наркоманы революции и распространим эту болезнь по всей империи» по поводу имиджа [21]: «Для того чтобы разбудить апатичные массы и заставить их выйти на улицы, необходимо прежде всего заняться имиджем. Революционные авангарды становятся и источниками сенсационной информации. Все начинается с осмеяния: сделать власть имущих смешной и довести непочтение до пароксизма. Оккупировать коллективное пространство и воображение, даже будучи вначале явным меньшинством, для того, чтобы потрясти большинство граждан».

Цветные революции, как и бархатные революции до этого, во многом оказались революциями морального порядка, поскольку материальные факторы хотя и присутствовали, но были вторичными. Это одновременно говорит о том, что власть в принципе не умеет разговаривать со своим собственным населением. Она чувствует себя сильной только в контролируемых ею контекстах, уходя от общения в контекстах неконтролируемых. Кстати, и перестроечный переход также ознаменовался освоением новых коммуникативных контекстов: от ритуальных к более свободным. Кстати, на Украине только Леонид Кравчук смог выдержать этот новый формат в телевизионных дискуссиях с «Рухом», что в результате и привело его к посту первого президента.

Все цветные революции ведут свое начало от перестройки, о которой Модест Колеров говорит: «Перестройка запустила механизм смуты, который никто не хотел анализировать, питалась надеждой на социальную мобильность: жить достойно, но не работать адекватно. Этот внутренний фактор – основа рукотворных «цветных» революций» [22]. Перестройка одновременно усилила некоторые факторы, которые присутствовали и ранее в более мягких формах. Просто появилась политическая возможность для их проявления.

Майдан в случае украинской ситуации был также определенным нейтрализатором власти. При этом феномен Майдана отражает отсутствующую в современных обществах возможность коллективных позитивных действий. Разделенные по своим квартирам, люди редко имеют возможность проявить себя.

Пример подобного рода нам встретился в реагировании жителей Канады после 11 сентября, когда огромное число рейсов после закрытия воздушного пространства США были вынуждены завершиться в канадских аэропортах. Десятки тысяч людей вышли на помощь, предоставляя еду и место для сна, что также составило подобный Майдану единый порыв всего населения [23]. Эмоциональная составляющая такого рода событий достаточно велика, но она только сегодня стала предметом изучения в ситуациях коллективного протеста [24].