Георгий Почепцов - Революция.com: Основы протестной инженерии

• Название: Революция.com: Основы протестной инженерии
• Автор: Георгий Почепцов
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-9739-0015-0

Цветные революции очень ясно доказывают нам, что возможны эффективные технологии управления обществом, построенном на технологиях. Стандартная методика приложима к таким, казалось бы, разным нациям, как грузинская, украинская, киргизская. По собственному опыту знаю, что стимулировать человека расстаться с деньгами часто труднее, чем убедить его расстаться с жизнью. И если общество потребления давно выработало эффективные стимулы к покупке товара, тем более действенны стимулы к выбору президента. Заманить нас на площадь не труднее, чем в супермаркет. В конце концов, транснациональные компании каждый день организовывают нам новые потребности. Десять лет назад мы не подозревали, что не можем существовать без мобильного телефона. Еще год назад мы не догадывались, что нашей жизненной необходимостью являются честные выборы.

Предпринятая Георгием Почепцовым попытка систематизировать методологию цветных «революций» крайне интересна (поскольку это фундаментальный труд) и немного забавна: как если бы белые лабораторные мыши попытались систематизировать методологию экспериментов.

---

Социальное действие у Знанецкого становится относительно закрытой социально-психологической системой [13. – С. 61]. Социальная тенденция отличается от эмоций или сентиментов по следующим характеристикам [1 3. – С. 72]:

• тенденция является активным феноменом, эмоции – пассивным;

• тенденция определяется в соответствии с ее объектом и целью, которую следует достичь, эмоции, сентименты – по отношению к психологическим или физиологическим основаниям;

• тенденция не раскладывается на более простые компоненты, эмоции или сентименты являются психологически сложными и могут анализироваться дальше.

Социальная ситуация определяется, исходя из прошлого опыта. Правда, иногда она остается неопределенной в ситуации новых, быстро меняющихся социальных событий. Социальная ситуация состоит из трех составляющих: социального объекта, являющегося стабильным компонентом социальной ситуации, ожидаемого результата действия и инструментального процесса по достижению этого результата.

Интересно, что Сергей Переслегин, анализируя террористические акты, то есть также социальное действие определенного рода, разграничивает террористические подразделения (Т-группы) и аналитические подразделения (A-группы), взаимодействие которых приводит к планируемому результату [15]. В этом же плане выступает и Глеб Павловский, считающий, что планировщикам безразлична специфика конкретных стран, поскольку все это элементы более глобальной игры.

Кимболл Янг определяет толпу как «находящуюся в соприкосновении пространственно распределенную группу, в рамках которой циркулирует реагирование на общем языке и жестах по отношению друг к другу, а также имеющееся соприкосновение плечом к плечу или поляризация по отношению к какому-нибудь объекту внимания. Толпа имеет достаточное число членов, чтобы предотвратить личностный контакт лицом к лицу, особенно в случае некоторых стимулов, которые предоставляют обший фокус внимания» [16. -С. 534–535]. Поведенчески толпу характеризуют ненависть, нетерпимость, фанатизм, завышение собственной значимости. Он также подчеркивает тот факт, что в толпе начинают реализоваться идеи и действия, которые обычно оказываются подавленными. Доминирующими мотивами становятся эмоциональные, в то время как социальные и интеллектуальные уходят на периферию.

Альберто Мелуччи выдвинул в 1985 году понятие новых общественных движений (NSM – new social movements), заложив в основу их понятие коллективной идентичности, за выражение которой ведется борьба. Коллективный актор всегда является конструируемой реальностью.

Альберто Мелуччи подчеркивает, что общество создается человеческими действиями, что в современном обществе материальное производство трансформировалось в производство знаков и человеческих отношений [17]. Общество не просто транслирует доминирующие культурные правила в жизнь, а делает это сквозь конфликты в ситуации функционирования противоположных культурных значений. Конфликты возникают в тех сферах, где происходит наибольший уровень давления, чтобы заставить подчиниться.

Современная жизнь строится в рамках неповторяемости времени, что связано с потерей линейности времени и возможности катастроф (ядерной, экологической). Идентичность молодого поколения формируется только в современности, нужны новые способности для интуитивных, а не рационалистических контактов с реальностью.

Антагонизм молодежных движений является коммуникативным по своему характеру. За последние несколько десятков лет именно молодежь была центральным актором коллективной мобилизации.

Молодежное коллективное действие предлагает другой части общества другие символические коды, меняющие логику доминирующих кодов. Альберто Мелуччи предлагает три модели коммуникативного действия:

• пророчество: возможное уже является реальным, пророки представляют себя моделью сообщения, которое они провозглашают, тем самым молодежь распространяет свою культуру и тип жизни;

• парадокс: авторитеты доминирующих кодов предстают через преувеличение или низвержение;

• репрезентация: коды отделяются от содержания, которое их скрывает, образуются такие формы репрезентации, как театр, видео, медиа.

Общественное движение выступает в качестве своеобразного канала коммуникации для остального общества. Задачей такого канала становится проявление того, что не решается сказать система. Это молчание, это насилие, это сила доминирующих кодов. Общественное движение разговаривает с помощью действий.

Молодежные движения принимают форму сетей, объединяющих то, что в обычной жизни разбросано и фрагментировано. Такие сети возникают спорадически в ответ на конкретные проблемы. В такой ситуации коллективные акторы задаются по-иному:

• они не могут быть стабильными, поскольку существуют в рамках символических ресурсов, их средства идентификации постоянно меняются;

• они не все время получают противоположные требования системы, поэтому не могут находиться в одной общественной категории.

Мы вообще можем считать, что и сила подобных структур заложена в их нестабильности, непредсказуемости, в то время как сила формальных структур состоит в обратном – в стабильности. В этом смысле можно вспомнить отличия партизан от регулярной армии, активно изучаемое и используемое сегодня американскими военными понятие «роения», когда принятие решения опушено на самый нижний уровень. Децентрализация порождает другие типы эффективного поведения.

Украина с 1990 года находится в ситуации, когда молодежные движения проявляют себя в активной форме. 2004 год не стал исключением. Единственное отличие от теории Альберто Мелуччи – в том, что молодежное движение не стало самостоятельным фактором со своими требованиями, а присоединилось к «битве гигантов», хотя его роль также была значительной, поскольку, например, «Пора» смогла «реализовать» 7–8 млн. долларов [3], а это является немалой суммой.

Россия сегодня занялась активным выстраиванием молодежных структур под власть, поскольку получила обучающий толчок со стороны украинских позиций. Очень четко формулирует значимость молодежных движений Александр Дугин: «В критической ситуации проявляется третий фактор – фактор улицы, неформальных объединений, неправительственных организаций и фондов, в которых на самом деле и идет настоящая жизнь и которые при необходимости способны создать реальное революционное настроение, критическое мнение, спонтанный протест. Они не управляемы и не контролируемы властью просто потому, что не интересуют ее в силу их малой покупательной способности и нулевого административного ресурса. Они нужны только в периоды революций. Молодежь – это мотор и энергия таких движений» [18]. Здесь снова молодежь представляет интерес не сама по себе, а как тот тип рычага, который может попасть не в те руки.

Не только нарушенные ожидания ведут к революции старшее поколение, но и замедление процессов развития, которые не дают молодежи выдвигаться вперед в естественном, а то и интенсивном режиме. Молодежь скорее живет завтрашним днем, а ее возвращают в день вчерашний.

Страны СНГ после скоростного скачка 90-х в определенной степени «зависли» в своем развитии. И если для старшего поколения ожидание – это вполне приемлемая форма существования, то молодежь знает зависание только из работы с компьютером. Они хотят жить более ускоренной жизнью, а те формы, которые им предлагают, наоборот, строятся на специальном замедлении всех процессов. Это создает принципиально конфликтную ситуацию, которую один из исследователей описал в следующих словах: «Так было на Тяньаньмыне в 1989-м, а до этого рядом с Сорбонной в 1968-м. Все революции устраивались молодежью просто потому, что она менее всего отличается характерной чертой наших соотечественников – терпением. Современная российская молодежь волею старшего поколения оказалась лишена места под солнцем. Ротация кадров в политике и органах управления давно перезрела. Среди политиков федерального уровня самые молодые пришли в эту сферу как минимум 10–12 лет назад. А расставаться с властью по-хорошему, как известно, любят немногие» [19].

Поскольку массовая культура в отличие от культуры высокой строится на активной роли читателя / потребителя (Умберто Эко) и поскольку оранжевая революция опиралась на одновременное проведение концертов на Майдане, то возникает потребность посмотреть и на теории массовой культуры. Джон Фиск, как и ряд других исследователей, выводит массовую культуру из понимания ее как культуры подчиненного класса.

Рассуждения Дж. Фиска по анализу массовой культуры мы можем суммировать в ряде моментов [20]:

• Мадонна как текст является неполной, пока она не поставлена в условия социальной циркуляции;