Валериан Агафонов - Парижские тайны царской охранки

• Название: Парижские тайны царской охранки
• Автор: Валериан Агафонов
• Издательство: Русь
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-8090-0027-4

Эта уникальная книга впервые появилась на свет в России в качестве закрытого издания НКВД в 1941 году. Широкий круг читателей получает возможность познакомиться с ней впервые. В книге В.К. Агафонова приводятся самые подробные сведения о зарубежной агентуре департамента полиции, штаб-квартира которой находилась в Париже. Тайная сеть царской охранки за рубежом активно действовала до мая 1917 года, после чего была ликвидирована. Книга адресована специалистам и всем интересующимся историей отечественных спецслужб.

---

Вообще многое, говорившее против Азефа, суду не сообщалось, хотя было хорошо известно представителям центрального комитета на суде (письмо Бурцева к Липину).

На суд Азеф не пожелал явиться.

На суде Бурцев объявил, что и Лопухин, бывший директором Департамента полиции с 1902 года по 1905 год, подтвердил ему, что Азеф провокатор.

Но даже и в этом, казалось более чем достаточном и авторитетном показании о провокаторстве Азефа, центральный комитет расположен был видеть «полицейскую интригу», «слепым орудием которого являлся по их мнению Бурцев» (Заключение судебно-следственной комиссии по делу Азефа, страница 85).

Суд постановил проверить показание Бурцева о Лопухине.

Все, что происходило на суде, представителем центрального комитета докладывалось в заседаниях центрального комитета, «и Азеф как полноправный член центрального комитета присутствовал на этих заседаниях» (Заключение судебно-следственной комиссии по делу Азефа, страница 85).

Исключение было сделано только относительно сведений Лопухина, говорится в Заключении судебно-следственной комиссии по делу Азефа.

Но все же Азефу стало известно и показание Лопухина, и он 11 ноября 1908 года явился к Лопухину на дом с требованием не подтверждать ни суду над Бурцевым, ни кому бы то ни было, присланному от партии с.-p., о том, что он, Азеф, действительно провокатор. Затем 21 ноября явился к Лопухину начальник петербургского охранного отделения Герасимов с тем же требованием и с письмом Азефа, еще раз повторявшим то же.

После этих двух визитов Лопухин счел себя вынужденным написать три письма: министру внутренних дел Столыпину, товарищу министра внутренних дел Макарову и директору Департамента полиции Трусевичу, а затем копии передал двум своим знакомым с просьбой, чтобы в случае, если он будет убит, — послать эти копии судебным властям. В этих письмах Лопухин называл Азефа агентом Департамента полиции и рассказывал о посещении его Азефом и Герасимовым с требованиями отрицать принадлежность Азефа к Департаменту полиции (обвинительный акт по делу Лопухина).

Обо всем этом широко распространилось в адвокатских и других кругах петербургского общества.

Защищать Азефа дальше было невозможно.

Заметим, что Азефа не было в Париже целых десять дней, и никто из центрального комитета не знал об этом. Когда же узнали, то Азеф объяснил, что он был в Берлине и показал счет одной тамошней гостиницы, но не мог даже описать своей комнаты.

8 января (нов. ст.) 1909 года Азеф был объявлен партией соци-ал. — револ. провокатором.

Когда стало известно, что центральный комитет партии с.-р. наконец убедился в том, что Азеф провокатор, Бурцев с радостью прибежал сообщить это «конспиративной комиссии парижской группы партии с.-p.». Тогда же Бурцеву было заявлено для передачи центральному комитету, что в парижской группе есть лица, которые уже заявили о своем желании убить Азефа. Бурцев немедленно отправился передать это центральному комитету, но вернулся он оттуда с ответом, что ц. к. просит ничего не предпринимать, так как они сами это сделают и лучше, чем члены парижской группы, не знающие образа жизни и привычек Азефа. «Вы нам его только спугнете», — было заявлено по словам Бурцева центральным комитетом. Кроме того, было сказано, что приняты все меры (и внутренняя и наружная слежки), чтобы Азеф не мог бежать.

Представители парижской группы согласились, что если все обстоит так, то конечно центральный комитет сможет это дело выполнить лучше их.

Вскоре выяснилось, что Чернов, Савинков и «Николай», придя вечером к Азефу для допроса его и просидев до 12 часов ночи, ушли, сказав — «приходи к нам завтра в 12 часов дня».

Азеф через час после этого бежал. Он уже знал, что Лопухин подтвердил показание Бурцева и что это могло уже стать известным не только центральному комитету, и что может прийти в голову и рядовому члену партии с.-р. убить его; ему было ясно, что на допросе он не сможет доказать, что он не провокатор, когда имеется масса вопиющих улик и когда одной из них является уже получившее распространение письмо Лопухина к Столыпину, где бывший директор Департамента полиции называет Азефа агентом Департамента полиции.

Азеф и Рачковский

Но как же провокатор, пробывший в партии с.-р. более девяти лет, о котором Ратаев пишет: «он дал мне столько осязательных доказательств своей усердной службы, сведения его всегда отличались такой безукоризненной точностью…», как такой верный Департаменту полиции провокатор мог убить Плеве и Сергея?

Когда комиссия по исследованию слухов о провокации в лице Натансона, Бунакова и Зенэинова допрашивала и нас весной 1908 года, то она задала нам вопрос: «А знаете ли вы, что Азеф убил Плеве и Сергея?» Мы ответили, что знаем, и объявили эти убийства Азефа интригами дворцовыми, интригами высокопоставленных лиц друг против друга и даже упоминали о возможности участия в этих интригах и жены Великого князя Сергея. Затем уже после разоблачения Азефа на одном из публичных докладов Чернова, на котором председательствовал Бунаков, я снова повторил об этом предполагаемом мною объяснении участия Азефа в удачных покушениях на Плеве и Сергея.

Затем мы узнали, что Бакай и Бурцев благодаря некоторым сведениям первого стоят на той точке зрения, что убийство Плеве и Сергея было выгодно Рачковскому, так как Рачковский находился во вражде с Плеве, а Великий князь Сергей был покровителем Плеве. «Рачковский же мог двинуться по служебной лестнице только, если Плеве будет не у дел». Бакай в своей статье «Азеф, Столыпин и провокация» («Былое», № 9,10, Париж, 1909 год), говорит:

«Рачковский («бывший воспитатель Азефа» как называет Рач-ковского в другом месте Бакай. — В. А.) несомненно подтолкнул Азефа допустить убийство Плеве… и наконец впоследствии покровительствовал Азефу, зная, что он участник дела Плеве. Расчет Рачковского оказался верным.

После убийства Плеве и кратковременной «весны» Святополк-Мирского Рачковский был призван к власти. По приезде в Петербург Рачковский завел второе охранное отделение (?! — В. А.) помимо существующего, и всю агентуру (то есть провокаторов. — В. А.) перевел к себе. Хорошо зная о роли Азефа, Рачковский прекратил поиски по делу убийства Плеве и только приблизил к себе Азефа».

Конечно эти данные Бакая требуют документального подтверждения, уже теперь для нас несомненно, что в них имеется много неточностей. Но даже и не базируясь на данных Бакая, мы можем утверждать, что Рачковский конечно знал Азефа задолго до 1905 года. Ведь Рачковский как известно заведывал заграничной агентурой с 1885 года по 1902 год, Азеф же жил за границей с 1892-го по 1899 год — и затем часто приезжал и подолгу жил за границей. При таких условиях невозможно допустить, чтобы жадный до провокаторов Рачковский и жадный до денег Азеф не «вошли в контакт». Удивительная настойчивость, с которой они все время подчеркивают, что до августа 1905 года не были знакомы друг с другом, является лишь новым доказательством преступности их совместной таинственной деятельности. Кроме того, нам были даны и свидетельские показания, подтверждающие, что Рачковский виделся с Азефом и до 1905 года.

Мы уже упоминали, что Рачковский в 1905 году выписал из средств Департамента полиции 500 рублей для передачи Гершуне через Азефа на изготовление бомб. Рачковский не мог не знать об участии Азефа в убийстве Плеве еще и потому, что конечно Жученко, Татаров, Маш и другие провокаторы доносили и раньше о роли Азефа в партии, и Рачковский, став во главе розыска, не мог не знать об этих донесениях; да, повторяем, он и не нуждался в осведомлении его об Азефе, так как знал о нем лучше осведомителей, и потому прекратил розыски по делу об убийстве Плеве.

Азеф не хотел убийства Плеве, боясь за свою шкуру, как выражался Ратаев. «Это доказывают его предупреждения, что готовится покушение на Плеве, его чуть ли не ежедневные донесения Ратаеву в феврале 1904 года о том, что террористы съехались, с каким паролем они явятся к нему, и подробное описание их примет, думая, что сыск в Петербурге поставлен так же хорошо, как и в Москве, и что этого достаточно, чтобы Департамент полиции мог разыскать террористов и помешать покушению».

Тот факт, почему не удалось покушение на Плеве 18 марта, показывает, что Департамент полиции был предупрежден Азефом, о чем предполагал и Ратаев. Когда затем участники покушения жили на улице Жуковского перед июльским покушением, Азеф из Москвы доносил на Трандафилова, двери черного хода квартиры которого были рядом с квартирой Савинкова. Азеф рассчитывал, что филеры, хорошо зная в лицо Савинкова, при слежке за Трандафиловым неизбежно натолкнутся и на Савинкова.

Таким же предупреждением был поставленный в упор Азефом Ратаеву вопрос: «А Вы не боитесь, что террористы могут бросить бомбу в окно квартиры Плеве?».