Николай Морозов - Новый взгляд на историю Русского государства

• Название: Новый взгляд на историю Русского государства
• Автор: Николай Морозов
• Издательство: Издательство Санкт-Петербургского университета
• Жанр: Культурология
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-288-04401-4

Книга одного из лидеров партии «Народная воля» Николая Александровича Морозова (1854-1946) представляет часть многотомного исследования «Христос» (1924-1932), в котором был предложен пересмотр основных фактов всемирной истории. Работа Морозова продолжает его известные толкования Библии: «Откровение в грозе и буре» (1907) и «Пророки» (1914). Выявление астрономических свидетельств в русских летописях и их датировка служит Морозову основой для переписывания русской истории. Применяемые методы и выводы, к которым приходит Морозов, позволяют отнести его к предшественникам «новой хронологии».

---

Западноевропейские первоисточники говорят нам, что с 774 года город Генуя был под властью франков, а по распадении империи Карла Великого стал центром культурной генуэзской республики, прославившийся своим мореходством, особенно усилившимся в Черном море.

Первые генуэзские колонии на Черном море, — говорят нам все многочисленные первоисточники, — появились вскоре после договора, заключенного между Генуэзской республикой и Византийским императором Мануилом о свободе прохода Генуэзских торговых судов через Босфор, на берегу которого генуэзцы основали собственные поселки Галату и Перу у самого Константинополя, а в Черном море, на юго-восточном берегу Крымского полуострова, свою первую крепость Каффу (Caffa), зародыш теперешнего города Феодосии (см. черные крестоносные флаги на Каталонской карте 1375 года, на карте Фердуччи 1497 года, а так же крепость с башнями на карте Пицигани 1360 года). Уже из этого одного ясно, что современная Феодосия, как и все другие старинные черноморские города и развалины прежних поселков, берет свое название от генуэзцев времени крестовых походов, а никак не от мифических эллинских мореплавателей, будто бы плававших тут еще «за 500 лет до начала нашей эры».

Потом в 1261 году при падении латинской крестоносной империи и взятии Царь-Града Никейцами Генуя стала на их сторону и удержала за собой свободу мореходства в Черном море. Ее президент, как и в Венеции, назывался дожем, и только в 1392 году она потеряла Азов, и затем в XV веке турки захватили и разорили ее Черноморскую феодальную империю.

Это — исторический и географический факт, с которым серьезный историк-исследователь не имеет права не считаться. Отсюда и основные положения этой части моего исследования таковы:

1. Всякий путешественник XII-XV веков по странам, прилегающим к северным берегам Черного, Азовского и Каспийского морей, который не знает и не говорит, что тут господствуют франки-генуэзцы и что эти страны католические, никогда тут не путешествовал.

2. Всякий «путешественник XII-XV веков» по этим странам, который не сообщает о генуэзских католиках, пришедших сюда в связи с крестовыми походами католических рыцарских и духовных орденов, особенно Deutsch'ского (тевтонского) ордена, а говорит, что тут находится «Дештская орда» идолопоклонников, тоже никогда здесь не путешествовал, иначе перековеркав «Дейтшский орден» в «Дештскую орду», не приписал бы первому кочевого разбойничьего характера вне связи с историей Западной Европы и католицизма.

3. Всякий «путешественник XII-XV веков» по этим странам, который, не сообщая о генуэзцах и о Дейштском (Тевтонском) католическом ордене, говорит, что тут живут монгольские (иначе могольские) орды, никогда тут не путешествовал, иначе он не смешал бы греческие названия тевтонского ордена Мэгале ордэ[228] с монгольской ордой, перенеся это имя из Европы на средне-азиатских киргиз-кайсаков, причем слово «кайсак» созвучно с «казак», а слово «киргиз» созвучно с греческим «кирикос», что значит царский.

4. Всякий «путешественник XII-XV веков» по этим странам, который, не сообщая о генуэзцах, говорит, что тут властвовали татары, никогда тут не путешествовал, или же понимает под татарами жителей венгерских Татров, откуда, действительно, и вышел в Россию Тевтонский орден вместе с крестоносцами.

5. Тот, кто называет генуэзских колонистов того времени (как это делают русские летописцы) половцами, пользуется их русским названием пловцы (мореплаватели); тот, кто называет их кипчаками, пользуется их русским названием купчики по иерегласованию от немецкого: kaufen — kaupen — koynunumb — купить, и кто называет их кума-нами, пользуется местным названием средней Венгрии Куманиею.

На этих основных положениях мы и должны воздвигнуть рациональную историю монгольского ига на Руси, отметая все, что с ними не согласно.

Заглянем прежде всего в замечательный документ: «Программа задач, предлагаемых Императорской Академией наук к соисканию премий на 1834 и 1835 годы», опубликованную в 1832 году.

Вот что там говорилось:

«Владычество Монгольской династии, известной у нас под именем Золотой орды, у магометан под названием Улуса Джучи[229] или Чингизова Ханства Дешт Кипчакского (т.е. немецко-купеческого), а у самих Монголов под названием Тогмака, было в течение почти двух с половиною веков ужасом и бичом России. Оно держало ее в узах безусловного порабощения и располагало своенравно венцом и жизнью князей ее. Владычество сие долженствовало иметь более или менее влияния на судьбу, устройство, постановления, образование, нравы и язык нашего отечества. История сей династии образует необходимое звено Российской истории, и само собою ясно, что ближайшее познание первой не только служит к точнейшему уразумению последней в сем достопамятном и злополучном периоде, но и много способствует к пояснению наших понятий о влиянии, которое Монгольское владычество (т. е. по нашему владычество Великого ордена — Мегале Орде по-гречески) имело на постановления и народный быт России.

Со всем тем, однако, недостает у нас достоверной частной истории сего поколения Монголов... Каждый, ближе освоившийся с сим предметом, легко согласится в том, что все, доселе сделанное в сем отношении, отнюдь не удовлетворительно.

Усладительна мысль, что при нынешнем (в 1832 году!) столь благоприятно изменившимся состоянии наук в России, подобное предприятие не есть более невозможное. Уже пятнадцать лет, как Муза Востока внедрилась и в нашем отечестве. Уже и петербургские библиотеки, подобно Лондонской и Парижской, обогатились драгоценными сокровищами восточных рукописей всякого рода и как в других странах, так и у нас с каждым годом возрастает число знатоков и любителей Восточной Словесности. И так ныне уже можно почитать сбыточным то, что лет пятнадцать назад перед сим было еще неисполнимо, а тем более тогда, когда Шлецер впервые старался внушить охоту к обработанию сего занимательного предмета. Академия уже ныне может предложить задачу, коей решение кроме основательных сведений о Российском языке и истории требует столь же глубокого познания языков восточных, а именно, магометанских. Задача сия заключается в следующем:

Написать Историю Улуса Джучи или, так называемой, Золотой Орды, критически обработанную на основании как восточных, особенно магометанских историков и сохранившихся от Ханов сей династии монетных памятников, так и древних русских, польских, венгерских и прочих летописей и других, встречающихся в сочинениях современных европейцев, сведений».

Таково было воззвание нашей Академии наук в 1832 году, причем история Золотого Ордена русских летописей впервые авторитетно отождествлялась с Улусом Джучи сарацинских писателей, а Улус Джучи был сопоставлен с «Тогмаком» монголов. Но и теперь мы можем сказать, как тогда наша Академия Наук, что «мы до сих пор тщетно ищем арабского, персидского, турецкого, монгольского и китайского писателя, который, избрав себе частную историю Чингизских потомков в Кипчаке предметом особого разыскания, мог бы служить ясным и верным источником для истории означенного периода...» и что «на восточных языках нет особенной Истории сей династии; по крайней мере таковая не хранится ни в одной из европейских библиотек, сколько они ни богаты восточными рукописями, мы не встречаем указаний о сочинениях сего рода ни у турецкого биографа Гаджи-Халфы, ни у какого-либо другого магометанского историка, исчисляющего свои источники... Относящиеся к Большой Орде[230] сведения в наших летописях встречаются только как бы мимоходом, а посему весьма отрывочны и вообще неполны и недостаточны. Имена монгольских ханов, полководцев и прочих часто чрезвычайно искажены и потому перемешаны; эпохи царствования первых не везде верно обозначены, и о делах их обыкновенно не упомянуто, если они не относятся к самой Руси. Имена же многих государей, не состоявших в связях с Россиею, даже вовсе опущены в (русских) летописях, и весьма ошибся бы тот, кто возмечтал бы, что из этих летописей можно извлечь полный список сих ханов, не говоря уже об истории иных».

Единственным человеком, который откликнулся на этот зов, был известный в свое врем ориенталист Иосиф фон-Гаммер Пургшталль (ум. в 1856 году), приславший на предложенный конкурс сочинение под псевдонимом. Но Академия Наук не нашла его достаточно серьезным и закончила свой отзыв о нем такими словами:

«Автор часто обнаруживает недостаток основательной критики. Исторические материалы недовольно расчищены и не обработаны надлежащим образом. Многие важные, любопытные пункты, которые здесь следовало бы рассмотреть ближе и подробнее, только мельком обозначены, между тем как включением других статей, чуждых предмету, и многих посторонних, вовсе бесполезных мелочей, сочинение чрез меру увеличено. Хронология часто остается пренебреженною, и географические сведения не везде удовлетворительны. Ко всему этому присовокупляется множество лишних повторений, искажений имен, запутанностей в цитатах, разных противоречий и недоразумений, даже за счет смысла Восточных текстов. Хотя многие из сих недостатков и можно приписать большой поспешности, с какою, по-видимому, работал автор, но Академия по вышеприведенным причинам не могла присудить труду его какой-либо премии»[231].