Рафаил Мельников - "Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)

• Название: "Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917)
• Автор: Рафаил Мельников
• Издательство: АНО «ИСТФЛОТ»
• Жанр: Военная техника, оружее
• Год: 2006

Линейный корабль «Слава» был последним, пятым кораблем из самой большой серии броненосных линейных кораблей типа «Бородино», когда-либо строившихся на отечественных верфях.

«Слава» отстал с достройкой и не погиб при Цусиме, как его старшие собратья. Первые боевые залпы «Славы " были…по мятежным батареям Свеаборга. "Слава" был построен по переработанному инженером Скворцовым французскому проекту броненосца "Цесаревич". Вместе, два старых броненосца защищали Рижский залив от кайзеровского флота в 1915 и в 1917 годах. "Слава" доблестно бился и с погодками-броненосцами и с новейшими дредноутами. В годы первой мировой войны "Слава" стал самым знаменитым кораблем Балтийского флота.

В Советском Военно-морском флоте название "Слава" носили легкий крейсер (бывший "Молотов") и ракетный крейсер, переименованный в последствии в "Москву".

Для широкого круга читателей, интересующихся военной историей.

---

В сентябре 1904 г. речь шла уже о семи крейсерах (из них три с экипажами Черноморского флота) под общим командованием контр-адмирала Н.И. Небогатова (1849-1922), до этого командовавшего учебным отрядом Черноморского флота. Об этом назначении ходатайствовал З.П. Рожественский. Он становился главной фигурой всех совершившихся в те дни приготовлений. Его все более представляли героем, который должен спасти Россию. Никто не хотел видеть, какая пропасть разделяла построенный адмиралом имидж от его действительных достоинств. Демагог, ханжа, умелый царедворец, мелкий верхогляд, необузданный самодур-к этим, уже достаточно проявившимся "достоинствам" адмирала надо добавить то, что он, по отзыву С.О. Макарова, сделанному в 1900 г., был еще "человек вообще неверный и крайне изменчивый". С легкостью мог он и "сдать" даже своего ближайшего помощника А.А. Вирениуса, на "выяснившийся характер" которого в эпопее с походом "Цесаревича" и "Осляби" он 22 января 1904 г. обращал внимание Управляющего. Далек он был, как показали события, и от величия души и от творческого озарения. Но всего этого в аттестациях не писали. Император был чрезвычайно доволен своим адмиралом, которого лично хвалил даже император Вильгельм И. Общество хотело быть обманутым, оно искало героя. И герой нашелся. Факты же таковы, что за напускной суровостью и непреклонностью адмирала скрывались трусость, душевная пустота и удручающая бесталанность. Адмирал продолжал оставаться рабом рутины. Об этом свидетельствовал один, оставшийся в истории неизвестным, весьма характерный эпизод. Произошел он в разгар достроечных работ лета 1904 г.

Явленная приказами его превосходительства немощь власти, обнажилась и в незаметно произошедшей перемене в отношениях З.П. Рожественского "с недавно еще своим" ГМШ. Номинально оставаясь его начальником, он, однако, уже не мог вершить дела с прежней безапелляционностью и во всем, что прямо не относилось ко 2-й эскадре, оказывался в роли рядовой инстанции. 18 июля 1904 г., когда эскадра в Порт-Артуре уже через неделю должна была принять первые посланные ей снаряды японских осадных батарей, а через 10 дней-вступить в свой последний решающий бой, З.П. Рожественский обращается в ГМШ с письмом. Мало напоминало оно сложившийся в литературе облик "грозного адмирала". Еще недавно с высоты своего олимпа и в сознании полной безнаказанности он мог бесцеремонно поучать С.О. Макарова о том, как надо правильно вести войну, а теперь сам начал ощущать ледяные объятия ко всему равнодушной бюрократии. В этом письме, сам, видимо, мало веря своим словам и почти извиняясь за беспокойство, командующий напоминал о том, что государю императору в свое время было доложено, что "все суда 2-й эскадры будут вполне изготовлены к плаванию в текущем июле".

Между тем, работы затягиваются настолько, что корабли и к осени могут быть неготовы. Происходит это от того, что снабжение кораблей совершается "несоответствующим военному времени канцелярским порядком" и некомплект экипажей остается еще значительным. ГМШ надо принять меры к тому, чтобы комплектование было завершено к 31 июля. Почти слово в слово З.П. Рожественскому пришлось повторить те же самые доводы, с которыми накануне войны обращался к наместнику начальник Тихоокеанской эскадры О.В. Старк – о том что важность задачи, стоящей перед эскадрой, заставляет отодвинуть все потребности учебных отрядов, плавающих в Балтийском и Черном морях.

Робкие беспомощные сетования в адрес формально подчиненной ему инстанции – бить в набатный колокол, требовать от власти предельной мобилизации сил и средств, обращаться непосредственно к Управляющему, к великому князю, наконец, – на "высочайшее имя" адмирал и не пытался. Документы об этом в переписках МТК не обнаружены. Ни словом не упоминает о них адмирал и в своих показаниях. Каких-либо инициатив об экстраординарной достройке серии, и в ее составе непременно "Славы", с его стороны так и не последовало. И предположения напрашиваются совсем нехорошие. Не могло ли быть так, что З.П. Рожественский умышленно не спешил с выходом, чтобы спасти от гибели корабли в Порт-Артуре. Не была ли эта неторопливость продиктована корыстным ожиданием того момента, когда эскадра в Порт-Артуре стараниями японцев и верно служивших им "пещерных адмиралов" естественным путем сойдет со сцены. Тем самым театр войны освободится для единственного достойного славы триумфатора, которым безраздельно станет только он, Зиновий Петрович Рожественский. Есть над чем подумать нынешним любителям исторических парадоксов. Советский фильм "За тех, кто в море" мог бы подсказать, что крайнее честолюбие нередко соседствует с преступлением. Автор на своей версии, конечно, не настаивает, но можно ли от нее избавиться, созерцая всю ту непостижимую неповоротливость, с какой совершались достройка серии и вредительская задержка готовности "Славы".

32. Эскадра начинает кампанию

Отставной (с 1886 г.) подполковник корпуса флотских штурманов С.Ф. Огородников (1835-1909), оставивший исключительно обширный ряд бесценных трудов по истории флота, свой "Исторический обзор столетия морского министерства (1802-1902 гг.)" заканчивал словами о блестящих результатах его деятельности: "Уже не порты замерзающего Финского залива, но и порты беспредельного Восточного океана служат ныне опорным пунктом для нашего флота, численный и качественный состав которого может, действительно, служить гордостью России." Война 1904 г. с первого дня поставила под сомнение справедливость этих слов, а бой 28 июля покончил с надеждами на успех первого года войны. Строки официального, не содержащего ни одной критической мысли документа, оказались непригодными для объяснения причин того поразительного постоянства, с которым русская власть и избранные ею флотоводцы отворачивались от тех шансов на успех и удачу, что в продолжение всей войны не переставала предоставлять им судьба.

Еще раз подтвердив свою неспособность выбирать сотрудников, император остатки флота в Порт-Артуре вверил командованию тут же наскоро произведенному в контр-адмиралы Р.Н. Вирену (1856-1917), который к исходу декабря 1904 г. благополучно привел флот к самоуничтожению. Но только 29 марта 1905 г. приказом генерал-адмирала № 63 ведомство сподобилось сформировать Следственную комиссию "для всестороннего выяснения обстоятельств боя 28 июля 1904 г." Дело же об истреблении флота в гавани Порт-Артура осталось и вовсе не расследованным. Император не пожелал дать в обиду своего любимца Р.Н. Вирена и в продолжение всей службы этого "флотоводца" не переставал осыпать милостями. В тайне было оставлено и заключение двух следственных комиссий (обое28июля1904г.и Цусимском сражении 14-15 мая 1905 г.).

Обнародование их состоялось лишь после ликвидации монархии в 1917 г. Только в 1914 г. под грифом "не подлежит оглашению до 1922 года" были опубликованы показания в следственной комиссии высших чинов морского ведомства. Свидетельства же о достройке кораблей в 1904 г. остались и вовсе не опубликованными. Установка не вдаваться "в несвоевременную критику" была строго выдержана в выпускавшемся в ГМШ в 1912-1918 гг. семитомном описании войны на море, и только в книгах шестой и седьмой, выпущенных в 1917 г., оказалась возможной некоторая доля анализа и осмысления совершившегося в 1904-1905 гг. Где уж тут говорить о том, как это делает очередной доморощенный "новый русский историк", что власть в оценке опыта той войны сделала "все, как положено" и что даже будто бы в предельно сжатые сроки были организованы сбор, обработка, усвоение и анализ обширных сведений, а опубликованные материалы сразу стали "уникальной энциклопедией боевых действий". Будь режим так умен и самокритичен, Россия не ввалилась бы в позор 1904,1905-1906 гг. и не обрушилась бы в пропасть в 1917 г.

Следуя логике совершившихся событий, то и дело задаваясь вопросами, на которые ответить некому, остается лишь констатировать, что и летом 1904 г. режим с прежней беззаботностью продолжал терять драгоценное время. Заводы, не получив экстраординарных средств и глубокой программы ускорения работ, продолжали их почти в том же темпе, как они привыкли это делать в предшествовавшее десятилетие. Обычным порядком бесчисленное множество работ разливалось по отсекам и палубам корабля, дробясь на непрестанно являвшиеся новые и новые заботы. На "Орле", как свидетельствовал В.П. Костенко, приходившие к окончанию работы к 18 августа позволили численность рабочих с прежних 1500 человек уменьшить до 600. Это означало, что ранее установленный напряженный темп был утрачен, сроки работ существенно сдвинуты, продиктованный войной особый отсчет времени замедлился. Этот парадокс еще раз напоминал о крайнем легкомыслии исключения "Славы" из списка экстренной достройки.

История с "выколачиванием" из московских контрагентов задерживавшихся ими электродвигателей к водоотливным турбинам подчеркивала нелепость выдумки министерских умов, пытавшихся за счет "Славы" ускорить готовность других кораблей. Заводы были не расположены ради сомнительных выгод псевдоускорения ломать налаженный ритм и технологические цепочки осуществления заказа по всей предусмотренной контрактом номенклатуре. А потому во многом продолжались работы и по заказам отодвинутой на вторую очередь "Славы". Уже спустя два месяца после остановки работ они были возобновлены, но продвижение их готовности оставалось на прежнем довоенном уровне.