Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

По сообщению из Вологодской губернии, недалеко от села Ольхово «есть „Маленькое озерко“; около него растет старая, кривая береза со вколоченным в нее „бороньим зубом“ (от бороны). Здесь очень давно найден был клад, состоящий из золота и серебра. <…> один крестьянин из села Ольхова был по делам в Нижнем Новгороде на ярмарке. В то время там поймали пана и присудили его к казни. Перед казнью пан сознался во всеуслышанье, что он укажет зарытый клад близ села Ольхова у Кривой Березы с „бороньим зубом“» <Герасимов, 1898>.

В поверьях XIX–XX вв. образ пана может быть размыт и неоднозначен. Некоторые из жителей Ярославщины полагали, что паны — враждебно относившиеся к людям великаны, некогда обитавшие на городищах.

По преданию, записанному в районе реки Онеги, паны приплывают на паруснике и строят стекольный завод. Предания Каргопольского района Карелии повествуют о панах — разбойниках, которые «давным-давно» бродили по лесам, с топорами и кожаными, наполненными золотом сумками <Северные предания, 1978>.

Панами, панками, панскими могилками называли многочисленные курганы, рассеянные по всем уездам Поволжья.

Из Ольховского прихода Вологодской губернии сообщали, что, по рассказам местных жителей, на берегу реки Шексны некогда «жили и разбойничали „паны“. В одном месте река Шексна, изменяя русло, отмывает берег, с отпавшей землей выходят громадной толщины дубовые деревья, находясь приблизительно около трех аршин от поверхности земли. Это будто бы остатки жилищ „панов“». В Колоденском приходе той же губернии считали, что паны погребены под курганом, обросшим толстыми березами: «Старики рассказывают, что в прежнее время рано по утрам видывали на бугре свинью с поросятами, никому не принадлежащую; это видение указывает на то, что тут якобы есть клад (этот клад и не пытались доставать; деревья посохли и сгнили, но „по всеобщему согласию“, неприкосновенны)» <Герасимов, 1898>. В то, что трогать «панские могилки» нельзя — это наказуемо болезнью, слепотой, — верили во многих районах России.

Согласно олонецкому преданию, на месте захоронения «панской сестры» (из ее косы) вырастает сосна; срубить ее невозможно. У этой сосны на Петров день устраивали гулянья. В Олонецкой же губернии панов поминали в Киселев день (четверг Троицкой недели), у расположенной в роще часовни. Приносили по крынке молока и по чашке киселя, а затем, поместив их на некоторое время под образа, съедали (при этом обливали друг друга киселем). Год, в который не праздновался Киселев день, был отмечен неурожаем <Куликовский, 1894>.

Представления о «панах-литовцах», таким образом, оказываются переплетенными с самыми общими представлениями о легендарных разбойниках; о господах-иноземцах. Они могут отождествляться и с предками (первонасельникими), и наделяемыми сверхъестественными способностями покойниками (обычно это умершие неестественной смертью люди). Паны-покойники наделяются чертами подземных и водяных «хозяев», неумирающих и опасных обитателей подземных, водных пространств. По одному из преданий, когда шайка панов требует в Мегре выкупа, их топят обманом в озере (подрубив пешнями лед): «В Меграх до сих пор уверяют, что, если подойти близко к воде, из этого озера слышатся стоны утопленников, умоляющих вытащить их из воды. В дни поминовения усопших паны особенно жалобно стонут и молят настойчиво, а если в эти дни очень близко подойти к озеру, то растеряешь свое платье и не выйдешь от озера до следующего дня» (Лен.) <Северные предания, 1978>.

Очевидно, что хотя появление образа пана относится к определенному историческому периоду, его преобладающее значение определяется контекстом (конкретным фольклорным текстом, обрядом и т. п.). Добавим также, что поверья, связанные с «панскими могилками» в некоторых аспектах — своеобразная инверсия поверий, соотнесенных с чудью (см. ЧУДЬ): древние захоронения и являвшиеся некогда священными, вызывающие суеверное почитание, страх места именуются то обиталищем «волхвующей чуди», то «воюющей Литвы».

ПАСТЕН, ПАСТЕН, ПАСТЕНЬ, ПАСТЕНЬ, ПОСТЕН, ПOCТЕНЬ, ПОСТЕНЬ — тень, след чего-либо; привидение; домовой.

«Пастень навалился» (Новг.); «Он пастенью ходит, чуть бродит» (Твер.).

Один из обликов домового — тень (призрачное видение или двойник человека). Пастен, пастень — тень (Пск., Новг., Твер.); пастен — домовой, который является в виде тени на стене (Волог.). Домовой-постень ассоциируется с тенью: если при свете человек помахивает рукой, а тень отражает то же самое на стене, то говорят: «Не маши рукой, а то постень будет наваливаться» (Волог.) <Черепанова, 1983>; постень — «дедушка, хозяин, домовой» <Даль, 1882>.

Домовой-пастень, постень — это и «домовой-тень, призрак» и, одновременно, «домовой-кошмар», нечистый дух, который «наваливается» на человека во сне.

«Есть такой постень — черт, нечистая сила. Входит он в щель окна, в форточку. Лежишь в темной избе, а он тут и войдет. Давит грудь. Я раз держала его в руках, так словно ноги собачьи, а тает как воск. Твердишь молитву, а он не отходит. Прошлую неделю сноху оттаскал за волосы, схватил за груди, хотел бросить на кровать. Ну, тут спрашиваешь: „К добру или к худу?“ Он твердит: „К ху…“ или „К до…“ и все жужжит, жужжит, и делаешься недвижима. Говоришь, читаешь молитвы и чувствуешь себя хорошо. Постень приходил к нам часто, когда мать болела, в прошлом году» (Моск.). Пастенем именовали кошмарный, удушливый сон (Новг.) (см. ДОМОВОЙ); ср.: «кошмар народ принимает за проказы домового» (Сарат.).

ПАПОРТЬ, ПAПOPT, ПАПОР, ЧЁРНЫЙ ПАПОР, ЧЁРНАЯ ПАПОРА, ПАПOPTЬ — папоротник, наделяемый (во время цветения) магическими свойствами (см. ЧЕРНАЯ ПАПОРТЬ, ЧЕРТ).

«Папорть цветет без цвету» (Смол.); «Он будто цветет на Иванов день. Тот цветок колдовской» (Урал); «Папорть — папоротник, разрыв-трава, которой приписывалось свойство открывать клады» (Орл.); «Каждый парень… ищет приворотов, ходит по ночам за травами, а в Иванову ночь сторожит расцвет черного папора» (Нижегор.).

ПЕКЕЛЬНИК — черт; нечистый дух, помощник Сатаны, Дьявола.

Пекельники — нечистые духи, обитающие в адском пекле и мучающие, «припекающие» людей: «Услышал строгий Дьявол похвалки его, ссылает строгий Дьявол трех пекельников: „Возьмите железны крючья, ломайте у богача с лева бока ребро“» (Смол.). Пекельня — не только адское, но и очень плохое жилье, житье: «А не дай жа Бог никому крещеному да и жить в этой пекельне!» (Смол.).

ПЕРЕЖИНЩИЦА, ПЕРЕЖИННИЦА, ПЕРЕЖНИХА — дух в облике женщины, сжинающей рожь; пережинающая поле ведьма.

Пережинщицей в некоторых губерниях именовали колдующую в поле женщину (ведьму). Обычно ее представляли в одной рубахе, с распущенными волосами (Влад.) (см. ВЕДЬМА). Верили, что, прожиная поперек поля полосу или состригая поперек поля колосья, пережинщица может вынуть из зерна спорину (сделать поле неурожайным) или буквально заставить всю рожь перейти в свой собственный закром (Моск.).

Особенно опасными пережинщицы (как и пережинающие поля колдуны-порчельники) считались в период созревания злаков и во время жатвы (см. КОЛДУН).

Чтобы выяснить, кто в селе пережинает рожь, в Дмитровском крае советовали подоткнуть колосья с пережатого поля под матицу или воткнуть их под крышку стола — тогда пережинщица непременно придет в дом и попросит что-либо железное.

ПЕРЕВЕРТЕНЬ, ПЕРЕВЕРТЕНЬ, ПЕРЕВЕРТЕНЬ, ПЕРЕВЁРТЫШ, ПЕРЕКИДЫШ — оборотень (см. ОБОРОТЕНЬ).

«Она старуха стара, непостоянна, как перевёртыш» (Арх.); «По черному цвету шерсти животных и птичьих перьев, под которыми скрываются хитрые бесы, распознается их именно присутствие потому, что, например, колдуны и ведьмы, в отличку, бывают перевёртышами исключительно белых и серых цветов» <Максимов, 1903>.

ПЕРЕПОЛОХ, ПЕРЕПОЛУХА — испуг; болезнь от испуга.

«Испортился ребенок от переполоху» (Влад.); «Я дак отродясь не знал переполохов» (Свердл.); «Лечат „от сглазу“ так: слизывают до трех раз со лба ребенка и сплевывают в сторону, говоря: „Страхи-уроки, озен-переполохи, откуда пришли, туда и подите: на чист лес, на сухи древа, на тебе Господи милость!“» (Казан.); «Щука с синего моря пену схватывает, схватывает с раба Божьего [имя] уроки, призоры, притчи, переполохи, прикосы» [из заговора] (Волог.).