Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

В Олонецкой губернии заболевшие оспой просили у нее прощения, думая, что это облегчит их страдания. Считая болезнь «гневом оспы», ее даже просили пожаловать в дом «на пироги», «попариться в бане» (Олон.), старались задобрить, умилостивить, именовали Оспой Ивановной, Оспой Воспиновной, Матушкой Оспицей.

«В некоторых местах Сарапульского уезда (Вятской губернии), где существует убеждение, что с „дружною“ (повальною) оспою легче водиться, нарочно ходят с ребятами к оспенным больным и парят их одним и тем же веником. <…> Матери идут к заболевшему оспой ребенку, с кренделем или булкой, кормят больного и кланяются в землю, приговаривая: „Сударыня-восьпица, приди к моему Ванюшке, милостивая да жалостливая, не мучь, не увечь, а пожги и уйди“. — Объедками кормится потом здоровый ребенок» (Олон.) <Попов, 1903>. Бытование таких же обычаев констатирует Н. Демич: «При повальных болезнях (оспа, корь и т. п.) посылают первому больному от других детей гостинец, пирог или оладью, с тем чтобы заболевший, в свою очередь, прислал каждому такой же подарок, а с ним, разумеется, и заразу» (Новг.). «Пока болезнь не окончилась, не моют избы, не проливают воды, потому что Оспа этого не любит. Больных детей носят в баню и парят их в первом жару сухим веником. По окончании болезни Оспу Ивановну провожают и на проводы ей пряжат пироги» <Демич, 1891>.

В некоторых губерниях России с умершими от оспы, скарлатины прощались всем селом, полагая, что прощаются и с болезнью, которая после этого покинет село.

Этот, можно сказать, фаталистический взгляд на эпидемии оспы поддерживался не только традиционным представлением ее в облике живого существа, могущественного и неодолимого, которое можно встретить и проводить с большими или меньшими потерями, но достаточно распространенными в народе воззрениями, согласно которым поветрия, эпидемии могли считаться «гневом Божиим», «наказанием Божиим» (Волог., Яросл., Рост.) (см. СМЕРТЬ).

У староверов оспа считалась «насланием Божиим» — «остающиеся на теле после прививания ее знаки почитают антихристовою печатью, вследствие чего и утверждают, что человек с этими знаками не наследует Царства небесного. А которое дитя умрет от оспы, то украсится в будущей жизни жемчугом, подобно оспе» (Нижегор.). По этой же причине крестьянки иногда «откупали у оспопрививателей детей своих» (по сообщению из Курской губернии — холстами) <Машкин, 1862>.

Тем не менее от оспы все же пытались и уберечься, и вылечиться. Во время эпидемии навешивали замки на дверные скобы. «При входе в избу, где есть больные оспой, корью, зудихой (чесоткой) и т. п., во избежание заразы признается полезным смотреть, первым делом, под матицу, а при выходе из избы, чтобы не унести с собой болезни, рекомендуется не просто шагать через порог, а непременно вставать на него» (Волог.). В Костромской губернии, «по понятию народа, больных корью, оспой, скарлатиной надо парить. Коревых и скарлатинных завертывают после „пару“ непременно в синюю ткань [холст], так как думают, что красная сыпь охотнее всего выходит наружу на синий цвет. В Вятской губернии, для предохранения маленького ребенка от заразительных болезней, на гайтан, на котором висит крестик, подвешивали зашитый в тряпочку клок козлиной шерсти, скатанный шариком. Такая ладанка приготовляется еще до рождения и навешивается на ребенка после крестин». <Демич, 1891>.

При оспе берется земля со свиного логова, натирается ею рубашка и надевается на больного (Орл.).

По поверьям, от оспы помогал и особый счет: «три горошины перебирать счетом трижды по девяти раз, считая — ни раз, ни два, ни три…» <Даль, 1984>.

В Вологодской губернии при эпидемиях детям давали деготь с молоком (по стольку капель дегтя, сколько детям лет). О способах лечения детей от оспы повествуется в сочинении «Преосвященного Афанасия архиепископа Холмогорского реестр из дохтурских наук 1696 года»: «Состав на оспу детям. Смотреть оспы, чтобы не зазнобить, на двор не носить и холодного есть не давать; поутру пить семя репное, также и ввечеру, истопя в молоке, и оттого скоро высыплет оспа. А как вся нальется, и тогда мазати утячьим салом или миндальным маслом, и станет скоро засыхать» <Демич, 1891>.

ОТВОРОТНИК — знахарь; колдун.

Знающего «отвороты» и «привороты» человека в Оренбургской губернии называли отворотником (отворот — магические действия, заговоры и т. п., уничтожающие болезнь, порчу, сглаз, а также любовь, привязанность — Арх., Твер., Брян., Ю. Сиб.).

ОТЯТЫЙ — черт (Перм.) (см. НЕЧИСТЫЙ ДУХ).

Наименование отятый характеризует черта как проклятого, негодного, никчемного, ср.: отять — «отъявленная лень, безделье»; отсюда ругательное выражение отятый в смысле «отверженный, проклятый» (Арх., Нижегор., Вятск., Перм., Урал).

ОТПАДШАЯ СИЛА — нечистая сила.

Отпадшей силой крестьяне именовали чертей, бесов, прочих нечистых духов, которые, по поверьям, некогда были ангелами, но отпали от Бога, воспротивились Ему и буквально «упали», были свергнуты с неба. «Ангелы думали быть выше Бога и перешли на другое небо. Бог поднялся выше их на третье небо. Когда ангелы не удовольствовались по своей гордости вторым небом, захотели еще перевысить Бога, то Он не стерпел этого и приказал Архангелу Михаилу свергнуть возмутившихся с неба. <…> Михаил сбросил их всех на землю, и кто куда из чертей упал на земле, тот там и остался. Черти, упавшие на дома, сделались домовыми, хозяевами; упавшие на воду — водяными; на бани — баннушками; на овины — овиннушками; на леса — лесовыми, лесовиками, лешими; на амбары — амбарниками; на гумна — гуменниками; на погреба — погребниками и т. п.» (Волог.).

П

ПАВПА — водяной дух, получеловек-полурыба (см. ВОДЯНОЙ, НАВПА).

ПАМЖА, ПАНЖА, ПАМХА — беда, напасть; нечистый дух, черт; леший.

«Зачем меня туда памжа понесет, нечистая сила» (Пск.); «Памхи носят, так это ругаются: чтоб тебя памхи унесли. А идолы это» (Новг.); «Что за памжа такая приключилась!» (Пск.); «Памха какая-то нашла» (Новг.); «Ну тебя к памже!» (Пск.); «Памха тя побери!» (Новг.); «Нет тебе памхи-то!» (Олон.).

На Псковщине и Новгородчине памжей, памхой называют нежданно свалившуюся на человека напасть, болезнь: «А памжа — это случай нехороший, неприятность значит» (Пск); ср.: «Эка, братец, памха пришла, что у нас было, все сплыло» (Новг.). Кроме того, памха — «эпидемия» (Твер.); смерть (Пск., Великол.).

Так же именуют и нечистую силу: памха, памжа — это и неприятная неожиданность и, по-видимому, неуловимое, неопределенного облика существо (иногда отождествляемое с чертом, лешим). Ср.: памха, памжа — «черт, леший» (Твер.). Такое существо приносит беды и представляет собой персонифицированную напасть.

ПАНЧУТКА — черт (Ряз.).

ПАНЫ, ПАНЫ, ПАНКИ — разбойники; иноземцы-грабители; помещики; предки-первонасельники; мифические великаны; курганы.

«Соберется бывало шайка, а один над ней — „пан“, но и вся деревня Пановы, Паны зовется» (Олон.); «Давно панов у нас не рыли» (Костр.).

Пан — «барин, иноземец» (Олон.); панок — «поляк» (Костр.). В поверьях XIX―XX вв. панами нередко именуются иноземцы — литовцы, поляки, шайки которых разбойничали, грабили (порою и зарывали награбленные сокровища) в период Смутного времени. «Панские клады» («панские могилы, жилища») привлекали особое внимание жителей многих губерний России. «Это клады все от Литвы. Семь годиков она у нас стояла. <…> Одни оселочки остались после Литвы, все погубила; лес жгла, народ в нем губила, что бежал от нее. Паны выстроили церковь Деулинскую, но Бог их наказал, что погубили всю Россию, — они ослепли» (Влад.) <Смирнов, 1879>.

По сообщению из Вологодской губернии, недалеко от села Ольхово «есть „Маленькое озерко“; около него растет старая, кривая береза со вколоченным в нее „бороньим зубом“ (от бороны). Здесь очень давно найден был клад, состоящий из золота и серебра. <…> один крестьянин из села Ольхова был по делам в Нижнем Новгороде на ярмарке. В то время там поймали пана и присудили его к казни. Перед казнью пан сознался во всеуслышанье, что он укажет зарытый клад близ села Ольхова у Кривой Березы с „бороньим зубом“» <Герасимов, 1898>.