Екатерина Владимирова - За гранью снов (СИ)

• Название: За гранью снов (СИ)
• Автор: Екатерина Владимирова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Эротика

Что есть реальность? То, что мы видим, или то, во что мы верим?  И что если то, что мы видим и считаем правдой, лишь хорошо завуалированная ложь? А то, во что мы никогда не верили, становится истиной? Невольно переступив черту дозволенного, уже не сможешь вернуться назад. Потому что там тебя уже никто не ждет.

---

Тогда он стремительно подскочил ко мне и, грубо схватив за подбородок, сжав его своей ладонью, словно тисками, вынудил меня посмотреть на свое перекошенное от злобы и гнева лицо. По истине, в тот момент я испугалась. Я задрожала от страха, скорчившись в его руках.

В холодных глазах зверя сверкало пламя огромной разрушительной силы. Он наводил на меня ужас.

Но этого он и добивался. Он питался страхом, он вызывал его, он был его хозяином и повелителем.

А я была его рабыней. Не только физически, но и морально. Ведь я, черт возьми, любила его!.. Когда-то.

И это искалечило мою душу.

Удары кнута не прекращались ни на мгновение, а его жесткий, хлесткий свист закладывал уши.

Я уже ничего не слышала, скованная кричащей внутри меня болью, отчаянием, разочарованием, обидой и гневом. Его мертвым равнодушием к тому, что происходит. Как я медленно умирала у него на глазах.

Длинный кнут с кончиком, смазанным кислотой, вновь и вновь обрушивался на мое тело, нарочито медленно пробегая от лопаток по спине и к пояснице.

Мой палач умело с ним обращался. Он был мастером своего дела.

Раз за разом вынуждая меня резко вздрагивать, и в бесплотной попытке побега дергаться вперед.

Все посторонние звуки слились в один протяжный завывающий стон. Мой стон?.. Снова и снова, удар за ударом, я кричала. Я никогда не кричала, а сейчас... Словно горло, некогда перехваченное и скованное, очнулось и могло издавать членораздельные звуки. Я кричала, я молила и взывала к его... чему? Чувствам? Он не умеет чувствовать! К сердцу? У него нет сердца! Так до чего же я пыталась достучаться? До ничего. До пустоты и равнодушия.

Ему не нравились мои крики. В них не было страха, в них была боль и отчаяние. А это ему было не нужно. Он давился от моих громких стонов, бесился оттого, что не мог вытрясти из меня прощения, и вновь заносил кнут над моей обнаженной кожей.

Стискивая зубы, мой палач терзал мое тело, пока оно не превратилось в окровавленный кусок мяса, и только потом подошел ко мне. Нависнув над моим качающимся, едва держащимся на ногах телом, грубо схватил за шею и сжал ее.

- Смотри на меня! – крикнул он мне в лицо. Я не узнала это ужасное лицо, которое считала красивым. Не он. Это был не он. А где же... ты? Тот, который был со мной в последние месяцы? Тот, кому я доверилась, открылась, которого... полюбила? Где ты?.. Где!?

Кровь, которую я чувствовала на языке, рванула изо рта по моим губам, оставляя следы на его руке, но он сверкающими яростью и бешенством глазами смотрел на меня. Его бледное лицо исказила гримаса гнева. Демонские глаза, сощурившись в безумии, прожигали меня насквозь.

Он крепче сжал мою шею и подтянул меня за нее вверх, вынуждая приподняться.

- Посмотри на меня, я сказал! – заорал он, и я чувствовала горячее жесткое дыхание на своих щеках.

Ноги мои дрожали, став ватными. Колени дрогнули и опустились, потянув меня за собой.

Но мой палач подхватил меня за талию, яростно удерживая на ногах.

- Стоять! Я с тобой еще не закончил! - рыкнул он. - Смотри! Смотри на меня, шлюха! - заорал он, тряхнув меня за плечи. – Кого ты видишь?! Кого, я спрашиваю?!

Мои ресницы дрогнули и распахнулись. Зеленые глаза помутились, сквозь серую дымку я видела его горящее безумием лицо. На языке тлела кровь, в висках нещадно давило, тело, растерзанное и разодранное, казалось, ничего не чувствовало. Я стала болью, стала пустотой, превратилась в ничто...

- Говори! – крикнул король, сузив демонские глаза. – Говори, тварь!

Язык не слушался меня, по губам, подбородку и щекам текла кровь, противной липкой массой оседая на коже.

Палач сжал мои плечи так сильно, что, казалось, кости хрустнули.

- Говори! – затряс он меня, обезумевший и взбешенный моим молчанием. – Говори, с**а!

Он тряс меня, и мое тело дрожало крупной дрожью. Когда это не возымело действия, он ударил меня. Шея дернулась, голова откинулась назад, ноги онемели, кончики пальцев закололи.

Боль ворвалась в мое тело бешеным ураганом, парализуя его.

- Шлюха! – он ударил меня снова. - Говори! – и вновь удар. – Продажная девка! Тварь! Говори!

Но я упрямо молчала даже тогда, когда все мое тело, обессилев от боли, завопило о пощаде.

- Говори!!! – кричал мужчина, нависая надо мной.

И тут я сказала. Одно-единственное слово, которое рвалось изнутри кричащей болью моей сломанной, израненной души. Губы мои приоткрылись, гортанные звуки и стоны вскоре сложились в хриплые буквы и слоги, я сипло выдохнула, глядя ему в глаза. Всего одно слово...

- Ненавижу.

Он взбесился. Серо-голубые глаза сощурились, превратившись в черные точки.

Резко отпустив меня, так что я тут же недвижимой куклой повисла на сковывающих мои руки плетях, он вновь схватил кнут, намереваясь взяться за наказание вновь.

Но мне было все равно. Душа и тело требовали освобождения. Я уже мечтала о смерти.

И когда моя спина дрогнула от новых беспощадных ударов, я, казалось, даже не ощутила дурманящей боли, охватившей тело. А когда то, что осталось от моего тела, с шумом свалилось на пол, я уже ничего не чувствовала.

Мой палач подошел ко мне, тронул за плечо, проверяя, жива ли я, а потом пнул меня носком туфли.

- Она ваша! – презрительно крикнул он стоявшим у стены слугам. – Делайте, что хотите, а потом уберите ее из моего дома. Продавайте, кому угодно, кроме Карима Вийара, - ступил к двери, не бросив на меня ни одного взгляда. - Развлекайтесь! - и стремительно вышел из зала.

Я даже не готовилась к новым насильственным действиям, настолько мне было все равно.

Я лежала недвижимая посреди зала на ледяном полу, истекающая кровью, со сломанными ребрами, рассеченной губой и бровями, и уже ни о чем не думала.

Поскорее бы провалиться в забытье. Поскорее бы умереть.

Ну, где же вы?! Где?!

Я уже почти молила, чтобы его верные ищейки приблизились и сделали свое дело.

Но никто из слуг, даже спустя время, так и не осмелился ко мне подойти.

Сегодня я узнала, как умирают чудеса.

_____________________

28 глава

Новый хозяин

Я не знала, что он уехал. Как потом сказали мне слуги, то ли в Лондон, то ли в Дублин, он никому не сообщил о своем отъезде, просто вскочил в свой автомобиль и покинул территорию замка. Но мне, по сути, было всё равно. Единственное, о чем я мечтала в тот момент, так это смерть. Я уже почти видела крылья Ангела Смерти, летавшего надо мной, подобно стервятнику. И у этого Ангела были демонские серо-голубые глаза моего персонального убийцы. Того, кто добился-таки своего - сломал меня, погубив. Тот, кто сделал свое дело тщедушно и хладнокровно. Тот, кому я доверилась и кого... полюбила. Тот, кто... имел право на то, чтобы сделать это.

Но мысли были потом, холодные и расчетливые мысли, анализирующие и принимающие случившееся, как данность. Сейчас не было ни сил, ни желания что-либо анализировать. Когда ты, избитая и униженная, лежишь на холодном полу зала экзекуций, мечтаешь либо о том, чтобы спастись, ни о чем не вспоминая, либо, чтобы умереть, ничего не помнив. Я хотела второго. По той простой причине, что у меня не было больше того, ради чего мне стоило жить. Жизнь? Кому она теперь нужна?.. Даже мне она теперь казалась настолько никчемной и разрушенной, что продолжать ее не имело смысла. Чувства? Любовь, например... А была ли она у меня? Я думала, что полюбила. Сотворила невозможное, полюбив зверя. Я думала, что и он... тоже чувствует что-то... А он не поверил моим словам. Он сказал, что они – ложь. Я ошиблась.

Я не знаю, как долго лежала в месте моей пытки, минуты и часы слились в одно мгновение, серое и безжалостное, пустое и никому не нужное, в котором я вновь и вновь умирала у него на глазах. Мимо меня сновали слуги Кэйвано, скорее всего, проверяя, жива ли я, поглядывая на меня с изумлением, а кто-то даже с жалостью, но никто с момента ухода Штефана так ко мне и не подошел. Был ли это его приказ перед отъездом, или их... самовольное решение, я не знала. Я не могла думать. Вообще. Ни о том, что он сделал, ни о том, как мне было больно. Ни о том, как быть дальше... с растоптанной любовью и разбитым сердцем.

Через какое-то время, когда одна минута, потонув в другой минуте, вязкой и промозглой, взорвалась во мне надрывным кашлем и тошнотой, вокруг меня началось легкое движение.