Ирина Вильк - Бабкино наследство

• Название: Бабкино наследство
• Автор: Ирина Вильк
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-76614-7

Вот что бывает, когда у тебя нет сестры, бабуля-ведьма передает тебе свой дар, а из-за печи домовой выглядывает! Расхлебывай теперь, Василий, и не важно, что ты ветеринар, потому что теперь ты – ведьма и путь твой лежит в параллельный мир, к прадеду-волшебнику. Иначе никак, потому что ведьма-самоучка – жуткое дело, и табуретки с рожками и хвостиками, как в известной песне Пугачевой, – это «цветочки». Но прадеда еще отыскать нужно, а по дороге успеть принцессу спасти, с братками подружиться, полетать на метле, примерить красные трусы супермена и спасти волшебный мир от неведомого злодея! Но это только начало…

---

«Хоттабыч» побледнел, потому что реакция в чашке была довольно бурной. Димон с Вованом медленно поднялись и нависли над волшебником, глядя на него с укоризной.

– Ай-ай-ай! Дядя! Это и есть твое хваленое восточное гостеприимство?

Филимон почему-то замычал, а Ерема, скинув все с дастархана, залез в авоську, достал бутыль самогона и всякой-разной снеди и сказал: «А теперь все с начала и по-нашему».

* * *

В пещере было темно. Но ее высокие своды все же иногда освещались вспышками заклинаний. Маги загнали его в самый дальний угол. Затравили, как дикого зверя. На него нахлынули воспоминания о детстве. Как однажды нетрезвые вассалы местного герцога на охоте не смогли найти лису и не придумали ничего лучше, как натравить собак на маленького шестилетнего сироту. За спиной – скала, перед ним – свора злющих скалящихся псов. Арбалеты, нацеленные в лицо, и собачьи клыки, с которых капает слюна. Ему было очень страшно, несмотря на то что он уже привык к травле и издевательствам со стороны деревенских жителей. Тогда все его чувства были обострены, он был готов сражаться за собственную жизнь всеми доступными ему средствами. Пьяные дворянчики смеялись и тыкали в него пальцами. Одна команда с их стороны – и собаки разорвут его в клочья. Его страх и ненависть трансформировались в нечто почти материальное. В странную энергию, которая побежала по его венам, наполняя каждую клеточку его организма Силой. И Сила вырвалась. Вырвалась с криком боли и отчаяния маленького мальчика. Вырвалась огненной волной, разметавшей по ближайшим окрестностям и людей, и лошадей, и собак. Именно тогда дар, дремлющий в нем до времени, проснулся, и мир получил величайшего волшебника всех времен, правда, тогда еще ничего не умеющего. У него все было впереди. Как и тогда, сейчас каждая клеточка его организма была настороже. Его мысль лихорадочно работала. Как глупо он попался! Где было его чутье? Почему удача отвернулась от него? Неужели придется сдаться? Поединок продолжается уже двое суток, и силы его на исходе. Он один, а их – пятеро. Хорошо еще, что он очень дальновидный и предусмотрительный (сам себя не похвалишь…). У него есть запасной вариант. У него всегда есть запасной вариант. Это тщательно разработанный план. Он безупречен. Он продумывал его до мелочей, каждую деталь. План должен сработать! Человек слаб и снедаем страстями. И пока будет так, пока эти людишки будут таковыми – все задуманное им будет исполнено. Он отразил очередное заклинание, но следующее, угодив в стену за его спиной, чуть не снесло ему голову, осыпав осколками скалы. Они убьют его? Нет! Ведь они же чистоплюи и не будут портить свою карму. Они хотят всего лишь обездвижить, его, и самое большее, что ему грозит, – заключение, правда, надолго. Он прощупал пространство. Сеть! Сверху, снизу, со всех сторон. Он попробовал сделать в ней брешь. Безрезультатно. Он взвыл от бессилия, и своды пещеры эхом разнесли этот вой в каждый ее уголок.

– Мелиор, сдавайся! – услышал он в ответ. – Все равно ты попался. Ты приговорен Советом к вечному заключению в магической тюрьме Карху. Там тебя ждет маленькая камера-одиночка без окон и дверей. Каждый твой день будет похож на предыдущий. Твоими единственными собеседниками будут крысы и пауки. И вскоре ты будешь разговаривать сам с собой, уходя в другую реальность. А через некоторое время, только представь себе эту картинку, твой рассудок пошатнется, твои глаза будут пусты, на лице будет глупое выражение, из вечно приоткрытого рта будет течь слюна, и ты станешь способным творить только мыльные пузыри.

– Тебе бы страшные сказки писать! – огрызнулся в ответ Мелиор.

Он не любил проигрывать. Кто же это любит? Мелиор сейчас вынужден сдаться. Но план «Б» уже запущен, остается только дождаться результатов, пускай даже в тюрьме.

– Остановитесь! Я сдаюсь! – крикнул опальный маг и шагнул из темноты.

* * *

Ну почему все мои переговоры в последнее время заканчиваются именно так? Ну что, по-другому нельзя? Мы-то что? Мы тренированные. А «Хоттабыч» (крепко, однако, к нему кличка пристала) не имеет нашей закалки. Вон, спит бедняга, да еще в такой неудобной позе. О! Глаза дрогнули. Боится, наверное, их открывать. Мучительно вспоминает: что вчера было? Не наобещал ли чего лишнего? Цел ли дом? Кажись, вчера фейерверками «мерились» – у кого получится красивее и громче. «Господи! А слуги – все ли живы? Кажись, вчера прислуживали нам милые ослики и обезьянки. Сейчас голова перестанет кружиться, и я их расколдую», – думает он.

На самом деле колдуна звали Мустафой (что-то в этом имени мне показалось знакомым, но я не придал этому значения). С сегодняшнего дня, как он и обещал, я становлюсь его учеником. Ну, во всяком случае, после того, как у него пройдет похмелье.

Помните фильмы про учеников и их учителей-гуру? Прежде чем хоть чему-нибудь научиться, ученик успевает отремонтировать машину своего учителя, вымыть весь его дом, посадить сад и натаскать целый бассейн воды.

Приблизительно так и проходило мое обучение. Правда, у Мустафы не было машины и бассейна, зато были поросенок и огород.

Однажды в дом Мустафы принесли письмо – свернутый в трубочку пергамент, запечатанный огромной сургучной печатью.

– Интересно, что там? – проговорил я, задумчиво вертя письмо в руках: Мустафы не было дома.

– А ты открой третий глаз, – съехидничал Ерема.

– Хорошая мысль, включаю рентген. – Это я пошутил, хотя принцип моих пассов был приблизительно в этом.

– Объявлен конкурс, ну, или олимпиада среди волшебников, – прочитал, вернее, понял я. Я же воспринимал только смысл – еще не успел выучить их азбуку. Стоп! А как же мы с аборигенами понимаем друг друга? Мы же говорим на разных языках. А! Это тот самый парадокс, о котором столько написано в фантастической литературе. Значит, авторы этих книг побывали здесь, или в других аналогичных мирах. А вдруг в этом мире есть мои соотечественники? Было бы здорово кого-нибудь из них встретить.

Опять я расфантазировался. Бурный поток моих мыслей был остановлен высказыванием моего домового:

– Когда у тебя такое выражение лица, мне становиться страшно. Ты опять какую-то глупость придумал? – спросил Ерема.

– Ну почему же глупость? – обиделся я. – Скажи, я волшебник или нет?

– Насколько я знаю, ты всего лишь потомственная ведьма, – ответил домовой.

– Смешно! Вот увидишь, я буду участвовать в этих соревнованиях! – Я поднял нос и выпятил грудь.

– И победю! – закончил за меня Ерема.

– А что? Надо поощрять здоровые амбиции молодежи, – из-за моей спины высказался Филимон. Он, оказывается, все это время прислушивался к нашему разговору и, как выяснилось, не он один.

У Мустафы работала девушка. Кем-то вроде экономки. По-моему, какая-то его дальняя родственница. Она помогала ему и в лаборатории тоже. Мыла пробирки, варила отвары, сушила травы и делала записи под его диктовку. Видимо, магический дар – вещь заразная. Стелла (так звали девушку) обнаружила в себе кое-какие магические способности и абсолютно уверилась в своей уникальности.

– Вы должны взять меня с собой, – сказала она нам и, испугавшись, что мы не послушаемся, добавила: – Я готовить умею.

– Я и сам не лыком шит, между прочим! – тихо проворчал себе под нос Ерема.

– А еще аргументы есть? – хором поинтересовались Димон с Вованом. Им тоже хотелось поучаствовать в обсуждении этого вопроса.

Стелла испуганно замолчала, и четыре пары глаз вопросительно уставились на меня.

Я принял решение.

– Стелла и Филимон составляют список всего необходимого, что может нам понадобиться – все-таки они аборигены. – И, увидев недоумение на их лицах, ну, на ее лице и его морде, добавил: – Гм… местные жители. Димон с Вованом все это приносят во двор, а Ерема упаковывает в ЯПВСС.

– А это что за хреновина? – испугался Ерема.

– Да это я авоську твою так назвал, а то очень длинно получается.

Пока другие работали, я размышлял.

Зачем кто-то устраивает конкурсы? Чтобы найти лучшего? Лучшего в чем? В мастерстве? В сообразительности? В ловкости? Кто выбирает этого лучшего? Как? Надеюсь, не нужно будет никого убивать? Я еще не успел настолько полюбить этот мир. Смогу ли я что-то сделать для него от всей души? И какой будет награда? Награда, награда! Ну при чем здесь награда? О чем я думаю? Но мое богатое воображение, независимо от моего желания, нарисовало такую картину: я на пьедестале почета в лавровом венке, на шее висит огромная золотая медаль, в руках – необъятных размеров венок, а у моих ног – фанаты и почитатели (в основном женского пола) тянут ко мне руки в надежде прикоснуться!

Я помотал головой, отгоняя видение. Ну, все. Пора.

– Мустафы до сих пор нет дома. Нельзя уходить не попрощавшись, – сказал я.

– А ты ему записку оставь, – ответил Ерема.

– Интересно, на каком языке? Стелла, может, ты что-нибудь сочинишь?