Александр Амфитеатров - Полоцкое разоренье

• Название: Полоцкое разоренье
• Автор: Александр Амфитеатров
• Жанр: Драматургия

«Не жду добра отъ нашего посольства!

Идетъ y насъ плохое сватовство,

И, мнится, намъ безъ сраму не убраться

Изъ Полоцка…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

---

Ударомъ ноги опрокидываешь пустую бочку.

Добрыня (входитъ).

Готово, —
По сотнямъ стали воины и ждутъ
Богатырей.

Богатыри.

Въ походъ! въ походъ!

Владимиръ.

Остановитесь!..

Сбираетъ вокругъ себя богатырей. Тишина.

Друзья мои и родичи! Дружина
И земщина! Предъ скорымъ смертнымъ боемъ
Не стану вашу храбрость распалять
 Угодливымъ ласкательствомъ. Отъ предковъ
Ведется нашъ обычай боевой:
Не посрамимъ же прадѣдовъ могилы!
Гей! мечъ на мечъ и щитъ на щитъ! впередъ!
Одно скажу, дружина: съ кѣмъ вы бьетесь,
Подумайте!.. Я не медвѣдь дубравный,
Чтобъ крови человѣческой алкать
И лить ее въ напрасныхъ войнахъ. Братья!
Я тяжко Рогволодомъ оскорбленъ,
Но, если бъ за свое лишь униженье
Привелъ я васъ подъ Полоцкъ умирать,
Такъ лучше бы на свѣтъ мнѣ не родиться!
Борюсь я не за новыя свои
За земскія исконныя обиды.
Прочь Полоцкъ! Прочь кровавое гнѣздо
Заморскихъ ястребовъ! Долой варяговъ!
Довольно ихъ разбойничій обычай
Господствовалъ надъ русскою землей!..
Насильники! При нашихъ кроткихъ дѣдахъ
Въ текущій молокомъ и медомъ край
Пришли они чинить порядокъ.
Гдѣ же Порядокъ тотъ? Несытые бродяги,
Они для насъ, что яростная рысь
У лося на плечахъ, что пестрый кречетъ
Надъ мирной стаей бѣлыхъ лебедей!
Коль дѣды въ годы темной старины
Себя управить сами не умѣли,
Ужель и намъ гнуть шею подъ ярѣмъ?
Съ тѣхъ давнихъ поръ за сто годовъ минуло,
Свѣтъ постарѣлъ и мы умнѣе стали!
Управимся и разумомъ своимъ
Безъ коршуновъ, изъ-за моря прилетныхъ.
Гей! мечъ на мечъ и щитъ на щитъ!.. Дружина!
Припомните! Я брата Ярополка
Не пощадилъ за то, что, какъ варягъ,
Сидѣлъ онъ на столѣ великокняжемъ.
Такъ вамъ щадить ли полоцкихъ варяговъ,
Насильниковъ и злостниковъ своихъ?
Бей не жалѣй! Вѣдь насъ не пожалѣютъ
Они, коль ненарокомъ побѣдятъ.
Дарю вамъ Полоцкъ. Грабьте, рѣжьте, жгите,
Въ полонъ ведите женщинъ и дѣтей,
Чтобъ было чѣмъ потѣшить намъ Перуна,
Когда предъ нимъ на Кіевскомъ холмѣ
Зажжемъ мы благодарственныя жертвы!
Гей! Мечъ на мечъ и щитъ на щитъ! Впередъ!

Быстро уходитъ, богатыри слѣдуютъ за нимъ с дикими криками.

Занавѣсъ

Дѣйствіе II

Пожарище Полоцкаго Дѣтинца. Ночь; луна въ тучахъ; тусклый свѣтъ. Въ глубинѣ, y костра, славянская стража; слѣва, y обгорѣлыхъ теремныхъ службъ, брошенъ на голой землѣ варяжскій полонъ, связанный; справа теремъ Рогволода, тоже обгорѣлое и полуразрушенное зданіе, откуда по временамъ доносятся пѣсни и хмельные крики; въ окнахъ яркій свѣтъ.

Ингульфъ, Гаральдъ и плѣнные варяги.

Гаральдъ.

Что вы молчите, витязи морей?
Не отмолчаться намъ отъ лютой казни
И призракъ смерти скорбью не прогнать.

1-й варягъ.

Я проклинать усталъ. Не внемлятъ боги
Проклятіямъ. Оставилъ насъ Оденъ.

2-й варягъ.

А я молчу затѣмъ, что слезы гнѣва
Безсильнаго давно уже стоятъ
Въ глазахъ моихъ: заговорю заплачу,
А не пристало воину.

Гаральдъ.

Съ зарею
Ждетъ насъ костеръ и пытка. Трижды счастливъ
Покойный Рогволодъ!

1-й варягъ.

Теперь пируетъ съ предками въ Валгаллѣ
Духъ конунга воинственный… а мы!
Въ полонѣ мы и Асамъ ненавистны!
 Угодна мрачной Гелѣ наша смерть,
Ея пировъ добыча наши души.

2-й варягъ.

Я сагу o Рагнарѣ королѣ
Слыхалъ не разъ. Его въ змѣиной ямѣ
Томилъ полономъ лютый врагъ. Король
Въ тюрьмъ своей, смотря голодной смерти
Въ костлявое, безглазое лицо,
Оковами тяжелыми сражаясь
Съ ужами и ехиднами, сложилъ
Пѣснь про свои бывалыя побѣды,
Про жалкій свой безвременный конецъ.
Та пѣснь жива, и живъ Рагнаръ съ ней вмѣстѣ!
А мы?.. Увы! на памяти людской
Короткія, какъ въ полдень, лягутъ тѣни,
И эти тѣни – наши имена.

Гаральдъ.

Я пѣснь сложилъ бы, но кому ту пѣсню
Я передамъ? Безмолвная умретъ
Она, какъ мы, съ грядущею зарею.

1-й варягъ.

Ингульфъ! никакъ ты спишь, Ингульфъ?

Гаральдъ.

Оставь!
Зачѣмъ будить? Онъ славно поработалъ
Мечомъ сегодня; примахались руки,
Могучія устали плечи. Спи,
 Ингульфъ!.. Бѣднякъ! изъ насъ ты всѣхъ несчастнѣй.
Два счастья мы теряемъ: жизнь и славу,
А ты еще вдобавокъ и любовь!

2-й варягъ.

Его въ зятья покойный конунгъ прочилъ,
Наслѣдовать онъ Полоцкъ долженъ былъ…

Ингульфъ.

 О-о-о-о!.. Умолкните вы, совы
Зловѣщія! Что пользы сострадать,
Когда помочь вы мнѣ не въ состояньи?
Что пользы сокрушаться, вспоминать
О томъ, чего и праведные боги
По-новому не въ силахъ передѣлать?
Усните лучше! Много надо силъ
Набраться вамъ, чтобы разсчеты съ жизнью
Свершить достойно, глазомъ не смигнуть,
Когда огонь, служитель алчной смерти,
Багровымъ окомъ глянетъ вамъ въ лицо
И, какъ лукавый песъ, дворовый льстивецъ,
Лизнетъ въ уста васъ краснымъ языкомъ.
Усните! ночи лѣтнія коротки!

Варяги умолкаютъ и мало-по-малу, одинъ за другимъ, засыпаютъ. Ингульфъ одинъ бодрствуетъ.

Ингульфъ.

Любовь, престолъ и слава – три мечты,
Три сновидѣнья. Думалъ переполнить
Я вашимъ отголоскомъ цѣлый міръ:
Не та судьба! Я завтра стану пепломъ,
Поднимется отъ пепла черный дымъ,
И кончено!..
На что-нибудь получше я гожусь
Славянскаго костра, но жребій смерти
Мнѣ выпряли завистливыя Норны.
Они сильнѣй меня: да будетъ такъ!

Взрывъ криковъ и хохота въ теремъ.

Пируетъ врагъ, кропитъ виномъ и медомъ
Своихъ убитыхъ память. На погибель
Варяжскую за кубкомъ кубокъ пьетъ.
За браные столы красивыхъ плѣнницъ
Насильно посадилъ и поцѣлуи
Срываетъ съ блѣдныхъ устъ. И тамъ позоръ!..
Она княжна Рогнѣда!.. Боги неба!
Молніеносецъ Торъ!..
Я видѣлъ: въ теремъ
Вломился врагъ, – и встрѣтила его
Рогнѣда, какъ Валькирія. На помощь
Я бросился и улицей кровавой
Въ толпѣ враговъ свой обозначилъ путь.
Ужъ близко былъ я. Но тяжелый камень,
Нежданнымъ гостемъ, свистнулъ изъ пращи —
Безъ памяти упалъ я, оглушенный,
Къ ногамъ Рогнѣды… Если бы y нихъ
И умереть тогда, не оживая
Добычею для пытки и костра
И для стыда безмѣрнаго, – увидѣть
Ее – княжну, красавицу мою
Владимира[10] поруганной рабыней!
Увидѣть и терпѣть! Оковы грызть
Отъ бѣшенства и быть не въ состояньи
Отмcтить врагу!.. О ты, богиня мести,
Кровавая, съ желѣзными зубами!
Зачѣмъ ты измѣнила мнѣ, за что
Покинула?..

Рогнѣда, въ разорванной бѣлой одеждѣ, появляется на крыльцѣ терема.

Рогнѣда.

Кто плачется и стонетъ
Тамъ въ темнотѣ? Не воронъ ли морской,
Таинственный посланникъ вѣщей ночи,
Пророкъ кровавыхъ бѣдствій?.. Смолкни, воронъ!
Несчастья кубокъ полонъ до краевъ
Тебѣ въ него ни капли не прибавить!

Ингульфъ.

Кто блѣдной тѣнью всталъ тамъ надъ землей?

Рогнѣда приближается.

А! разорвись, мое на части сердце!
Ты!.. ты!.. княжна Рогнѣда!

Рогнѣда.

Кто?.. Ингульфъ!

Ингульфъ.

Остановись! куда бѣжать ты хочешь?

Рогнѣда.

Скрыть мой позоръ отъ взгляда твоего!

Ингульфъ.

Зачѣмъ скрывать? я брать твой по несчастью.
Ты видишь стыдъ мой: я лежу въ цѣпяхъ.
А о твоемъ и спрашивать не надо!

Рогнѣда.

Убей меня, убей своей рукою!
Мнѣ легче будетъ.

Ингульфъ.

Радъ бы… связанъ я!

Рогнѣда.

О, честь моя погибшая! о, юность,
Увядшая, не вѣдая расцвета!

Ингульфъ.

Я связанъ, ты свободна. Ножъ возьми,
Сама съ собой покончи.

Рогнѣда.

Не рѣшаюсь.
Такъ молода я… страшно мнѣ…

Ингульфъ.

Дитя!
Страшнѣе смерти будетъ жизнь безъ чести,
Воспоминаній полная кровавыхъ
И безъ надеждъ на лучшее…

Рогнѣда.

А месть?
Иль ты ее надеждой не считаешь?

Ингульфъ.

О, женщина! большое слово ты
Промолвила.

Рогнѣда.

А дѣло будетъ больше.
О, если бъ видѣлъ сердце ты мое!
Полно оно, какъ туча грозовая,
Палящихъ молній праведнымъ огнемъ.
О, пожалѣй меня! смѣшались мысли,
И черепъ лопнуть хочетъ… Я горю,
Я задыхаюсь!.. льется въ этихъ жилахъ
Не кровь, но яростное пламя точно
Разрушеннаго Полоцка пожаръ
Переселился въ грудь мою.

Ингульфъ (холодно).