Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

• Название: Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)
• Автор: Марк Твен
• Жанр: Прочие приключения

Книга о похождениях неграмотного, неумытого, вечно голодного, но неунывающего и находчивого мальчишки с золотым сердцем, друга Тома Сойера — Гекльберри Финна, которому во всех испытаниях удается сохранить душевное благородство и справиться с самыми трудными ситуациями. В романе писатель поднял очень важные вопросы жизни американского общества прошлого века.

---

Не теряя времени, я в следующую минуту бесшумно, но быстро поплыл по течению, держась все время в полосе тени, которую отбрасывал нагорный берег. Проплыв таким образом мили две с половиной, я повернул к середине реки и отошел от берега приблизительно на четверть мили или несколько более, так как знал, что придется вскоре проезжать мимо пристани паромной переправы. Если бы я плыл вблизи берега, то меня могли бы, пожалуй, увидеть с пристани и окликнуть; теперь же я укрылся между деревьями, которые несло вниз по течению, и, улегшись на дне челна, предоставил ему плыть вместе с ними.

Лежа там, я отдыхал и с наслаждением курил трубку, вглядываясь в безоблачное небо, раскинувшее надо мною свой полог. Никогда прежде я не воображал себе небо таким неизмеримо глубоким, каким оно представлялось мне теперь, когда я глядел на него в ясную лунную ночь, лежа на дне своего челна. Изумительно также, как далеко можно слышать на воде в такие тихие, ясные ночи. Я как нельзя лучше слышал раз говор на пристани у переправы и мог совершенно явственно различить каждое слово. Кто-то из пере возчиков заметил, что теперь время близится к долгим дням и коротким ночам, а товарищ заметил ему на это, что нынешняя ночь кажется ему особенно короткой. Оба они тогда рассмеялись. Шутник повторил еще раз свою остроту, которая опять вызвала смех. Затем оба перевозчика разбудили третьего, чтобы по тешить его той же самой шуткой, но он только за ворчал и попросил оставить его в покое. Первый из перевозчиков объявил, что познакомит с этим крылатым словцом свою старуху жену, которой оно, наверное, очень понравится, хотя ему самому случалось говорить еще более хлесткие и сильные слова. Кто-то заметил, что теперь около трех часов ночи и что, вероятно, рассветет не позже чем через неделю. Голоса посте пенно от меня удалялись, и я перестал уже различать отдельные слова, но все еще слышал неясный гул разговора, прерывавшийся по временам смехом.

Я спустился тогда уже намного ниже переправы. Усевшись в челне, я увидел Джексонов остров в двух с половиною милях вниз по течению. Остров этот, поросший высокими деревьями, стоял как раз посередине реки, в виде темной, сплошной громады, напоминавшей собою большой пароход с незажженными фонарями. Отмель, находившаяся перед островом, совершенно не была видна. Вода прибыла уже настолько сильно, что совершенно закрыла эту отмель. Течение вскоре принесло меня туда. Челн мой промчался мимо передней части острова с быстротою коня, пущенного вскачь, а затем попал в излучину, где вода как будто совсем не двигалась. Я причалил к острову со стороны, которая обращена к Иллинойскому берегу, и направил свою лодку в хорошо известную мне глубокую впадину. Мне пришлось для этого раздвинуть ветви нависших над нею ив. Когда я привязал свой челн в глубине этой бухты, никто, без сомнения, не мог бы его увидать с реки. Поднявшись на береговую кручу острова, я добрался до переднего его мыса и, усевшись на бревно, выброшенное там на берег, принялся глядел на величественную реку, увлекавшую с собою множество бревен и деревьев, вырванных с корнями. Оттуда я перенес свой взор на город, находившийся на расстоянии трех миль, так что можно было явст венно различить три или четыре мерцавших там огонька. Чудовищно громадный бревенчатый плот с водруженным на середине его фонарем находился приблизительно в миле от меня вверх по течению и быстро спускался к острову. Я следил за его приближением, и когда он почти поравнялся со мной, на нем раздалась команда: «Работай веслами на корме! Поворачивай голову влево!» Команда слышалась так явственно, как если бы хозяин плота стоял как раз возле меня.

На небе появилась уже узенькая серая полоска, предвещавшая рассвет, а потому я ушел в глубь леса и расположился там вздремнуть перед завтраком.

Глава VIII

Сон в лесу. — Попытка поднять мертвое тело. — Настороже! — Занимаюсь исследованием острова. — Безвыходный сон. — Нахожу Джима. — Бегство Джима. — Предзнаменования. — Одноногий негр. — Валаам.

Когда я проснулся, солнце стояло так высоко, что, без сомнения, шел девятый час. Лежа на траве в прохладной тени, я думал о разных предметах, чувствуя себя совершенно довольным и спокойным. Сквозь один или два просвета доходили до меня солнечные лучи, но вообще-то высокие и развесистые деревья бросали от себя густую тень. Местами лишь виднелись маленькие светлые пятнышки, там, где свет проникал сквозь листву. Эти светлые места слегка колыхались от легкого ветерка. Парочка белок, сидя на соседней ветке, принялась, завидев меня, лопотать самым дружественным образом.

Меня охватило чувство приятной лени, так как я знал, что незачем вставать и готовить завтрак. Потом я опять было вздремнул, когда мне показалось, будто я слышу глухой звук «бум» где-то вдали, вверх по течению. Я проснулся и, приподнявшись на локте, стал прислушиваться. В скором времени звук этот повторился. Я вскочил, подбежал к одной из прогалин и, спрятавшись в кустах, увидел сквозь отверстия в листве густые клубы дыма, расстилавшиеся на воде приблизительно на уровне переправы. Тут же был и паром, переполненный людьми и спускавшийся вниз по реке. Я сразу понял, в чем дело. В это мгновение снова раздался выстрел и с борта парома вырвался клуб белого дыма. Это стреляли из пушки над водой, для того чтобы мой труп поднялся на поверхность.

Я сильно проголодался, но мне нельзя было за жечь огонь, так как, чего доброго, его могли бы заметить с парома. Поэтому я сидел смирно в кустах, любуясь пушечным дымом и прислушиваясь к грохоту выстрелов. Река была тут шириною с милю; она представляла собою в летнее время приятное зрелище, а потому я был бы не прочь любоваться охотой за моими собственными останками, если бы только под рукой имелось что-нибудь съестное. Я вспомнил тогда существующий у нас обычай погружать деревянные стаканчики с ртутью в целые хлеба и спускать их на воду в надежде, что они приплывут прямо к мертвецу и остановятся над затонувшим телом. Я решился поэтому глядеть в оба и, если замечу по соседству какой-либо из хлебов, немедленно его изловить. Зная, что течение проходит близ Иллинойского берега острова, я перебрался туда, и мне не пришлось разочароваться. Большая двойная булка плыла прямо ко мне, и я ее чуть не изловил длинной палкой, но, к сожалению, поскользнулся, и она проплыла мимо.

Я занял позицию как раз в том месте, где течение подходит всего ближе к берегу. Это было мне как нельзя лучше известно. Вскоре приплыла другая большая булка, и на этот раз я не дал маху. Благополучно вытащив ее из воды и вынув вколоченный в булку деревянный колышек, выбросил стаканчик с ртутью и тотчас же принялся уплетать булку так, что у меня лишь за ушами трещало. Это был на стоящий белый хлеб, приготовленный в булочной, из лучшего сорта крупчатой муки и употреблявшийся исключительно местной нашей знатью, а не дрянная жесткая лепешка из маисовой муки, какою утоляет свой голод простонародье. Выбрав себе удобное местечко в чаще кустарника, я уселся там на бревно и принялся закусывать булкой и наблюдать за паромом. Я чувствовал себя как нельзя более довольным своей участью; при этом у меня мелькнула мысль, которая произвела на меня весьма сильное впечатление: мне представилось совершенно ясно, как вдовушка, пастор или другой столь же благочестивый человек молились о том, чтобы этот хлеб меня разыскал. Не подлежало сомнению, что в молитве был некоторый прок. Я решил, впрочем, что она бывает услышана лишь в том случае, когда исходит от людей вроде вдовушки или пастора; таким же сорванцам, как я, не стоит молиться, тем более что пришлось бы ходатайствовать о выполнении чего-нибудь доброго или благочестивого.

Закурив трубку, я продолжал с любопытством следить за поисками, производившимися на реке. Паром плыл по течению, и я решился не упустить случая посмотреть, кто именно на нем едет: паром должен был подойти почти вплотную к острову, в том самом месте, куда плыл хлеб. Когда паром приблизился достаточно близко к острову, я загасил трубку, пробрался ползком к тому месту, где занимался перед тем ловлей хлеба, и залег за бревном на маленькой прогалинке, возле самого берега. Бревно было с развилиной, сквозь которую я мог удобно наблюдать.

Паром все более приближался и подошел наконец так близко, что с него можно было перебросить лодку и сойти по ней на берег. Почти все мои хорошие знакомые оказались на пароме: мой папаша, судья Татчер, Бекки Татчер, Джо Гарпер, Том Сойер, старушка его, — тетка Полли, Сид, Мэри и многие другие; решительно все толковали про убийство, но капитан прервал этот разговор приказанием: «Гляди теперь в оба! Течением сносит тут все к самому острову; мальчика, может, прибило к берегу, и труп его зацепился где-нибудь за кусты. Я, по крайней мере, надеюсь найти его там».

Я лично не разделял этого мнения. Все находившиеся на пароме столпились около перил с моей стороны и, перевесившись через них, пристально вглядывались в кусты, окаймлявшие берег острова. Я как нельзя лучше видел всех и каждого, но меня никто не мог разглядеть.