Н. Никитин - Преступный мир и его защитники

• Название: Преступный мир и его защитники
• Автор: Н. Никитин
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-270-01930-2

В сборнике Н. В. Никитина (псевдоним Азовец) «Преступный мир и его защитники» рассказывается о самых громких уголовных процессах России конца XIX и начала XX века, которые вели известные русские адвокаты Книга, рисующая жизнь без прикрас, с ее страстями, горем, страданиями, была с интересом встречена читателями, критикой. Предлагаем читателю ее в новой редакции. Книга выходит впервые после 1910 года.

---

По словам Кириллова, в главной кассе замечалось удивительное отношение к деньгам. Они валялись повсюду, и это почему-то считалось обычным явлением. Когда на проверке не хватало денег, начинались поиски, и деньги находились более или менее крупными суммами на полу, в дровах, в печке! Кассир относился к этому вполне равнодушно.

— Все сведения, которые я давал, были совершенно правильны, — продолжал Кириллов. — Я верил своим счетоводам. Не могу признать себя виновным в каких-либо злоупотреблениях… Я прослужил на железных дорогах двадцать семь лет, из них семнадцать лет на одной только Рязанско-Уральской дороге, и выслужил небольшую пенсию. Меня знали как человека честного и добросовестного, мне доверяли большие деньги…

Когда Кириллов перевелся на службу в управление Балтийской дороги, там царил полнейший хаос.

После обнаружения недочета начальник дорог позвал Кириллова к себе в кабинет. Там уже находились главный бухгалтер и агент сыскной полиции.

— У кассира найдены документы, подписанные вами… Вы с Цветковым совершили растрату, — объявил начальник дорог.

— Я не только ничего не растратил, — ответил Кириллов, — но не знаю даже, в чем дело.

Кириллову, однако, велели сдать должность. Опасаясь недоразумений, он настаивал на выдаче ему описи сдаваемых документов, так как через его руки прошло одних только талонов подрядчикам на сумму до 4 000 000 рублей. После Кириллов намеревался зайти в управление, но раздумал. Ему передали рассказы других служащих о том, что инженер Глазенап выгнал Цветкова вместе с счетоводами со службы и отдал распоряжение: «Если кто-нибудь из них явится, гоните в шею».

— За что меня уволили? — жаловался потом старший счетовод.

— Ну, что ж поделаешь, ведь сам Глазенап так распорядился, — утешали его сослуживцы.

К счастью, Кириллову удалось вскоре встретить знакомого инженера с юго-западных дорог, и тот принял в нем участие.

— Инженер Глазенап сделал большую ошибку, — сказал он, выслушав рассказ уволенного счетовода. И, благодаря его содействию, Кириллов с 1900 года поступил на службу в правление 1-го Общества подъездных путей.

Подсудимый Яковлев отказался от объяснений, настаивая на своей невиновности. По его словам, оплаченные уже свидетельства наложенного платежа у него из стола систематически кем-то выкрадывались.

— Я только признаю недочет около восьми тысяч рублей, — говорил четвертый подсудимый, кассир Минаев. — На свои надобности я ничего не истратил. Жил я, как вам известно, скромно; получал жалованья сорок рублей, столько же от артели и рублей тридцать пять за заведование отчетностью, — для меня хватало. У меня был лишь прочет.

На Балтийской дороге Минаев служил с 1890 года. На первых порах у него тоже случился прочет, но по неопытности, — в то время и в самой бухгалтерии трудно было добиться какого-либо порядка.

— У меня работы масса: я выплачивал и жалованье, и деньги подрядчикам, ездил в казначейство и раздавал артельщикам иногда до ста тысяч рублей, — пояснил Минаев. — Я положительно не мог проверять, не было времени. Легко при таком положении передать лишние деньги. Цветкову я давал деньги вовсе не беззаконно, а по ордерам и запискам. Надо принять также во внимание и то, что я находился у него в полнейшем подчинении. Он распоряжался деспотически. Если бы от него поступила жалоба в артель, меня вышвырнули бы вон или оштрафовали бы на сто рублей, что у нас практикуется.

— Как же вы объясните, что обнаружился недочет свыше ста тысяч рублей? — задал вопрос председательствующий.

— Я полагаю — путаница по книгам, трудно разобраться, — ответил Минаев.

— Вы семьдесят тысяч рублей могли бы передать?

— Ни в каком случае! Это бросилось бы в глаза даже мальчику. Я мог передать тысячу рублей, ну пять тысяч, но не больше.

— В каком году. у вас случились прочеты?

— Две тысячи рублей — в тысяча восемьсот девяносто девятом году, а пять тысяч — в тысяча восемьсот девяносто восьмом году или в начале тысяча восемьсот девяносто девятого года.

— До последней ревизии вы не знали, что есть недочет на сотню тысяч, и думали, что все обстоит благополучно? — спросил присяжный поверенный Аронсон.

— Не знал… могли быть уничтожены некоторые документы.

— Может, вы что-нибудь скажете? — обратился председательствующий к пятому подсудимому — Кованько.

— Я не знал, что получаю наложенные платежи по фиктивным свидетельствам… Думал — настоящие, — оправдывался подсудимый.

Вдовин также выгораживал себя из соучастия в злоупотреблениях с наложенными платежами.

После объяснений подсудимых приступили к опросу эксперта.

— Скажите, пожалуйста, — обратился к нему присяжный поверенный Аронсон, — начальник дорог требовал из кассы денег на покупку геодезических инструментов в Париже?

— Да, это значится по ордеру.

— А потом, спустя некоторое время, вернул эти деньги обратно в кассу?

— Да.

— Но как же так? Значит, никаких геодезических инструментов не было куплено, — заметил защитник.

— Должно быть…

— Вы можете утверждать, что недостача в кассе была злостным присвоением Минаева? — с своей стороны осведомился присяжный поверенный Карабчевский.

— Настаивать на этом я, конечно, не могу, — последовал ответ эксперта.

В заседании судебной палаты эксперт-бухгалтер Перлен дал, между прочим, заключение о состоянии главной кассы железнодорожного управления. Всего растрата составляет 133 891 рубль 43 копейки, из которых недочета по кассе — свыше 96 000 рублей. Чтобы успешно скрывать злоупотребления, заинтересованные в этом лица несомненно хорошо изучили характер прежних ревизий и умело прятали концы в воду. Некоторые случаи присвоения денег замечались еще в начале 90-х годов, причем иногда часть сумм выдавалась с разрешения начальника дорог.

Как Цветков, так и Кириллов во время экспертизы давали некоторые разъяснения.

— Какое содержание получал начальник дорог? — спросил, между прочим, присяжный поверенный Шпанов у одного из свидетелей.

— Двенадцать тысяч рублей жалованья и тысяча двести рублей наградных.

— А Цветков?

— Четыре тысячи пятьсот рублей.

— Зачем эти вопросы? — перебил председательствующий.

— Я считаю необходимым выяснить это, так как возник в некотором роде ложный слух, что сам инженер Глазенап мог нуждаться в деньгах и заимствовать из кассы, — ответил гражданский истец.

— Но не собиралась ли какая-нибудь подписка для семьи Цветкова? — спросил также и присяжный поверенный Аронсон.

— Да, между служащими устраивалась в пользу его семьи подписка… После его увольнения со службы она осталась без всяких средств, — объяснил свидетель.

К концу заседания, когда председательствующий намеревался объявить судебное следствие оконченным, со скамьи подсудимых поднялся вдруг счетовод Яковлев.

— Я хочу сделать заявление.

— Что вы желаете сказать? — спросил председательствующий.

— Я сознаюсь в своей вине и готов показать всю правду, — хладнокровно сказал Яковлев.

По его признанию, он запутался в долгах и, не будучи в состоянии извернуться, принужден был прибегнуть к преступной операции по вторичной оплате свидетельств наложенного платежа.

— Кованько действительно не знал, что свидетельства эти подложные, — объяснил он. — Ничего не ведал об этом и артельщик Вдовин.

— Сколько же вы присвоили таким способом? — спросил председательствующий.

— Не знаю…

— Ну, пять рублей? Сто? Тысячу?

— О, гораздо больше! Свыше двадцати тысяч…

Когда Яковлев опустился на скамью, нервно встал главный бухгалтер Цветков. Он, видимо, был взволнован.

— Господин председатель, я, в свою очередь, желаю сделать заявление, — проговорил он.

— И вы тоже? Какое?

— В растрате я признаю себя виновным… Могу дать подробное объяснение.

— Значит, также сознаетесь?

— Да, я сознаюсь в растрате, — начал говорить Цветков, — если только это будет сочтено вами, господа судьи, за растрату… Тридцать тысяч рублей я действительно получил из кассы, не отказываюсь, но получил их не для себя, а для своего начальника, инженера Глазенапа… Я не нуждался в деньгах, получая около пятисот рублей в месяц… Этого для меня было вполне достаточно. Теперь я стал нищим и оставил свою семью нищей.

По словам подсудимого, покойный инженер Глазенап увлекался биржевой игрой и был известен за рьяного игрока. Получаемых им 13–14 тысяч рублей жалованья было недостаточно. Он забирал вперед свое жалованье, квартирные деньги. Были дни, когда он нуждался не только в тысячах, но даже в сотнях тысяч рублей.

— Он беспрестанно обращался ко мне, — говорил Цветков. — Покупал ли начальник карету, я немедленно призывался, чтобы дать ему деньги; приобреталась ли пролетка — меня снова призывали для той же цели.