Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4

• Название: Искатель. 2014. Выпуск №4
• Автор: Михаил Федоров
• Издательство: ООО «Книги «Искателя»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014
• ISBN: 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Михаил Федоров МЕНТОВКА (повесть)

Александр Голиков А ЗА УГЛОМ — АРМАГЕДДОН… (рассказ)

---

«Волга», рыская фарами, развернулась в сторону города.

— Ну, денек выдался, — вздохнул секретарь. — Ты вот что. Поверни на дачу. Может, Викторию там застанем.

Машина проехала еще несколько десятков километров и в еловом бору подкатила к двухэтажной даче. Окна ее были ярко освещены, и оттуда доносились разухабистые эстрадные ритмы.

— Какие люди! Папка, ты чего это надумал ночью? — на высокие ступеньки выскочила Вика в отглаженных белых брючках и немыслимом по ширине пончо на плечах. — Знаешь, а Маратика все нет, — капризно надула губки.

— Его нет и не будет. Попрошу быть умницей и не закатывать истерик. Человека он убил. Марат твой. Будешь цепляться за него, все потеряем. Не только дачу эту. Ты с гостями-то не очень распространяйся. А мы с тобой должны одну формальность маленькую сделать. Для общего нашего спасения. Виктор Степаныч! — позвал прокурора. — Пройдемте на несколько минут в мою комнату.

— Папа! Мне так с ним хорошо.

— Хорошо!! — затрясся отец. — Посмотрим, каково тебе будет, когда Якобинца твоего за решетку упрячут. А тебе и передачки не на что носить будет. А обо мне подумала?

Виктория сжалась в маленький комочек.

— Что писать? — глухо спросила она у прокурора.

Было уже совсем темно, когда они подъехали к милицейскому зданию.

— Осушкин еще здесь? — спросил прокурор дежурного.

— Я провожу вас, — моментально вытянулся тот.

— Сами, сами, — поморщился секретарь.

Коленом толкнул дверь к начальнику.

— Такие вот дела. Мы сейчас оттуда. Из леса. Все сошлось. Мерзавца этого задержали. Поступай с ним по закону.

Осушкин с удивлением посмотрел на прокурора:

— Изолируем. Не сомневайтесь.

— Я на тебя накричал сегодня. Может, чего и лишнего. Ты только объясни мне, зачем в этот магазин сунулся?

Владимир Ильич несколько замялся с ответом.

— Да ты не темни, — продолжал Штапин. — Под своих роешь? Так и скажи.

— А, это вы про гастроном, где жена Можарова? Так дело не только в нем. У нее свои нарушения. И нам сигнализировали о них. А Можаров просто не имеет никакого морального права работать в органах. Он явное беззаконие творит за вашей спиной.

— За моей спиной? — переспросил секретарь. — Так вот что я тебе скажу. Ты меня за самодура считаешь, этакий Троекуров в районе сидит. А ведь я же сам решил, что уберу этого надоедливого Можарова. Не ожидал?

Осушкину нечего было сказать. Он так и застыл на месте с полуоткрытым ртом.

— А возле магазина не крутись пока. Я это тоже беру на себя… Но есть у меня один личный момент. Видишь, я родню свою не выгораживаю. Но ты сделай так, чтобы твои люди поменьше болтали об этом. Ни-ни.

Уже выходя, увидел, как милиционеры проталкивали по коридору упирающегося изо всех сил Марата. Посторонился, отвернув голову.

— Папанюшка! Куда они меня? Дай обниму!

Можаров никак не мог прийти в себя. Так скоротечно он был поставлен перед фактом, что его, сотрудника с многолетним стажем, без единого дисциплинарного взыскания в личном деле, сняли с должности. Точно гром с небес грянул. Это никак не стыковалось в его голове с теми довольно приятельскими отношениями, что связывали бывшего уже замполита и первого секретаря райкома. Ведь совсем недавно он был едва ли не самым почетным гостем на свадьбе Вики и Марата. Во многом сближала и Софина расторопность, подкрепленная деликатесами из сокровенных самых закутком магазина. А этот разговор с генералом? Разве Штапин не дал ему понять, что там, наверху, всегда готовы оградить Можарова от всяческих неприятностей. Но этого не произошло.

И земля разверзлась под ногами у майора. И все его честолюбивые замыслы в одно мгновение лопнули, как радужный мыльный пузырь.

Продолжая размышлять о превратностях своей судьбы, он тупо и тяжело смотрел на сейф, на шкаф с папками. Не знал, кому и когда сдавать дела. Да и с приказом о его снятии еще не ознакомили. Танцующей походкой вошел Шкандыба:

— Вы не переутомились, Николай Филиппович? Лица на вас нет.

— Издеваешься?

— Какое там, — начальник следственного отделения проверил, плотно ли закрыта дверь. — У меня тут одно щепетильное дельце.

Можаров хотел было сразу одернуть его, но последующие слова насторожили.

— Этот Марат, ну, зять первого, я его дело лично веду, смотрите, какую смачную телегу накатал на Штапина. Просит передать в обком партии. Я эту водородную бомбу туда не понесу. Может, сами ознакомите Соловья Кирилловича. Пусть он и решает.

Глаза Можарова высветились изнутри злорадным блеском.

— Почитайте, почитайте, — сказал Кучерявый и, штыкнув носом, ушел.

Можаров включил настольную лампу.

В заявлении Марата было немало компрометирующих Штапина откровений. Упоминалось, что он приобрел машину через подставное лицо, не все благополучно было и со строительством дачи, перечислялись свадебные подарки от районных руководителей, в числе которых был даже столовый гарнитур…

— Эге, Соловей Кирилыч! И под тобой веточка затрещала. Послушаем, каким голоском запоешь теперь.

Мысли Можарова стали складываться в ясный и четкий план. Он ведь еще не передал дела. Он еще замполит. И, как замполит, обязан действовать.

Уже через двадцать минут он был в областном комитете партии. Экспедиция еще работала. Достал авторучку, начертал на конверте печатными буквами фамилию первого секретаря и передал в окошечко. Подумал: «Это судьба. Так пусть же она судит каждого без всякого исключения».

Он даже не мог предположить, что именно в этот момент в кабинете Осушкина зазвонил телефон.

— Слушаю, — поднял трубку начальник.

— Это Комлев. Из управления. А ты молодец. Добился своего. Приказ на Можарова подписан. Ну что, будем нового помощника подбирать?

— Приходи. Шучу, конечно. Но я бы с тобой сработался.

— А знаешь, я бы и на самом деле с удовольствием. Только у Штапина твоего на меня ой какой зуб имеется.

— А что, если попробовать?

Если уход Можарова прошел буднично и незаметно — в райотделе привыкли уже к различного рода перемещениям сотрудников — то перевод Штапина на завод взбудоражил весь район. Этот молодой еще, чуть нагловатый и уверенный в себе и своих силах партийный руководитель стал обыкновенным директором. Хотя в слове «генеральный» и таился некий намек на определенное всемогущество подобной должности. Но всем было ясно: масштаб уже далеко не тот. Да и вообще, в народе поговаривали так: партийный рубль — он всегда толще.

Новая неожиданность. На секретарское место пришла женщина. Да, да, именно Людмила Ивановна Забродина. Это обстоятельство ободряюще подействовало на Комлева, и теперь он уже сам названивал Осушкину, выясняя у того малейшие реальные возможности его возвращения в райотдел.

Владимир Ильич сначала отвечал уклончиво:

— Помню, помню. Ведь новый секретарь. Давай подождем, пока обстановка прояснится.

— Да все будет нормально, — усмехался про себя Комлев и думал:

«А как же на самом деде отнесется к этому Людмила Ивановна. В конечном счете это не карьеристский трюк. А нормальное желание работать на конкретном участке».

Но вот Осушкин обрадованно сообщил:

— Так просто все решилось! Ты что же молчал, что она тебя знает.

— А если начальство меня не отпустит?

— За это не беспокойся! Она уже мне сказала, что с Жиминым переговорит.

И вот этот важный для Комлева день состоялся. В ленинской комнате его представили личному составу райотдела, как замполита. Все наперебой поздравляли его, похлопывали по новеньким капитанским погонам и даже Фуфаев, кисло улыбаясь, долго тряс ему руку.

Когда общий ажиотаж несколько поутих, да и с самого Афанасия сошел невольный праздничный глянец, он, не шибко задержавшись в своем новом кабинете, поехал на рынок.

Им владело непреодолимое желание. Хотелось появиться перед Людмилой Ивановной с букетом цветов.

«Без роз не вернусь», — решил он.

В длинном ряду под целлофановыми пакетами, покрывавшими ведра с гвоздиками, розами, тюльпанами, тускло горели желтые церковные свечи. «Прямо молебен какой-то», — подумал Комлев. Увилев у зябко кутающегося в тулуп грузина с заиндевевшими и провисшими к низу усами алые воланы роз, направился к нему. Тщательно завернув их, поехал в райком.

У входа в приемную освободил букет, и он щедро засиял всей своей красою. Секретарша встретила его, как старого и доброго знакомого, широченной благожелательной улыбкой.

— Подождите самую малость. У Людмилы Ивановны сейчас совещание. Присядьте, — показала на кресло. — С новым назначением вас. Может, букет в воду поставим?

— Не беспокойтесь, — ответил и подумал: «Ишь, нынче услужливая какая. А сама, небось, до сих пор помнит, как застукала нас тогда на бульваре».