Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть I. Страна несходства

• Название: Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть I. Страна несходства
• Автор: Александр Фурман
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-904561-45-1

Роман Александра Фурмана отсылает к традиции русской психологической литературы XIX века, когда возникли «эпопеи становления человека» («Детство. Отрочество. Юность»). Но «Книга Фурмана» – не просто «роман воспитания». Это роман-свидетельство, роман о присутствии человека «здесь и теперь», внутри своего времени. Читатель обнаружит в книге множество узнаваемых реалий советской жизни времен застоя. В ней нет ни одного придуманного персонажа, ни одного сочиненного эпизода. И большинство ее героев действует под реальными именами. Это усиливает ощущение подлинности происходящего.

Тем не менее «Книга Фурмана» – не мемуары. Ее «этнографичность» – лишь фон для решения других задач. Писатель наблюдает за своими героями с жестким любопытством естествоиспытателя, не оставляя им никакой возможности скрыть самые тонкие и сложные душевные движения. «Книга Фурмана» – это роман-исследование, призванный понять человека во времени и пространстве.

Это книга для ценителей тонкого психологизма и игры языка.

Читатель держит в руках первую часть «эпопеи», посвященную «дошкольному» детству и началу школьной жизни героя.

---

Конечно, засыпать на всю ночь под таким высоким потолком и в таком большом составе было неприятно, так что нервное веселье, прерываемое шипящими угрозами и охлаждающими наказаниями в виде стояния рядом с раскладушкой, продолжалось в отдельных очагах еще долго. Кроме того, время от времени из разных концов доносились щемящие рыдания, и кто-то из взрослых потом сидел там, ласково шепча что-то, на зависть всем прочим…

Погасив большой свет, дежурная воспитательница включила в дальнем углу настольную лампу и села читать. Не спать делалось все скучнее и, после маленькой эпидемии походов в туалет, ночь стала брать свое. Тишину делили теперь только звуки пустынной заснеженной улицы, шелест переворачиваемых страниц и шорохи сна.

Воспитательница осторожно отложила книгу и еще раз прошла по рядам. Подоткнув одеяла раскрывшимся и сильно погрозив пальцем улыбнувшемуся бессонному безобразнику, она выключила настольную лампу, чуть-чуть приоткрыла дверь в туалет, где свет был оставлен на всю ночь, и вышла.

Фурман пробудился в желтовато-голубоватой темноте, заполненной разнообразным дыханием спящих. В вышине сквозь ночной туман медленно плыл белый лепной потолок, из туалета доносилось отчетливое журчание и шипение водички в неисправном унитазе. Через некоторое время за окном с одиноким воем и лязгом промчался в сторону центра троллейбус, и Фурман стал соображать, ночь сейчас или утро. Шумы сна были похожи на неспешную беседу, идущую по всему залу. Вдруг получались очень смешные пересечения, и Фурману захотелось посмотреть, у кого это так хорошо получается. Он сел, стараясь не скрипеть, но видно было плохо. Сосед, лежавший на боку лицом к Фурману, находился в таком глубоком растерянно-молчаливом забытьи, что Фурман почувствовал к нему осторожную, отстраненную нежность и внезапно ощутил полное одиночество. Он лег и подумал, что совсем неподалеку у них дома сейчас все тоже, наверное, спят глубоким сном. Интересно было бы придти к кому-нибудь из них во сне, фантазировал Фурман. Но грусть оказалась сильнее воображения, и он решил посмотреть, не виден ли в окно его дом, удивляясь, как это раньше ему не приходило в голову.

Осторожно просунув лицо мимо большого кактусообразного растения на подоконнике и прижавшись виском к ледяному стеклу, Фурман скосил глаза влево. Нет, не видно. Только далеко в каком-то доме светилось одно окно.

Замерзнув и чувствуя себя опустошенным, Фурман вернулся в свою остывшую норку. Кто-то, пошатываясь и спотыкаясь, пробрался в туалет, но Фурман решил не высовываться и, согревшись, заснул.

На следующее утро приказ о жестком соблюдении карантина, вызвавший раздражение у всех заинтересованных сторон, был отменен. «Ура!» – закричала группа. Это был праздник. Одна из воспитательниц стала обзванивать всех по списку, сообщая приятную новость, что карантин снят и можно прийти за ребенком пораньше.

Неработающие бабушки и дедушки начали приходить уже во время обеда. Вместо «мертвого часа» – никто бы, конечно, тут уже не заснул – редеющая группа отправилась на прогулку в парк. Воспитательница все же следила, чтобы ее валяющиеся в снегу «карантинники» не смешивались с местными детьми. Денек получился что надо!..

Часа в четыре воспитательница решила пойти с остатками группы навстречу опаздывающим родителям. Двоих мальчишек, живших, как выяснилось, рядом с противоположным выходом из парка, воспитательница завела прямо в их подъезды; еще одну девочку тут же на улице встретила извиняющаяся за задержку мама.

В парк возвращаться уже не стали, а пошли к детскому саду по большой дуге, через Делегатскую улицу. В одном из переулочков на другой стороне Делегатской, во дворе большого желтого дома, оставили гулять до прихода родителей Акима, уже последнего из фурмановских приятелей. Фурман начал про себя обижаться, что его будут забирать в самом конце. Но он знал, что на обратной дороге они все равно будут проходить мимо его дома, и не слишком беспокоился. Кроме Фурмана, с воспитательницей шли теперь три девочки и бледненький тихий малыш, вообще неизвестно почему ходивший в их группу.

На оживленном перекрестке Оружейного и Краснопролетарской они долго томились у пыльной черно-мраморной стены завода. Фурмановский дом был за углом неподалеку. Воспитательница почему-то боялась переходить улицу у светофора со стрелкой к дому напротив, где жила одна из девочек. Ворчливо дожидаясь, не появятся ли ее родители, и уже отчаявшись, воспитательница вдруг попросила кого-то из прохожих покараулить детей, а сама нервно перебежала с девочкой на ту сторону, и они на несколько минут скрылись в подворотне. Потом воспитательница так же неспокойно вернулась и стала благодарить добрую старушку и высокого веселого мужчину, которые придерживали уставших детей. Еще несколько шагов, и они уже свернули на Краснопролетарскую, на другой стороне которой третьим был фурмановский домик из обшарпанного и побуревшего кирпича.

Фурман стал на ходу прощаться с детьми: «Ну все, я пришел. Пока!» Когда воспитательница с равнодушным видом прошла уже немного дальше, чем нужно, Фурман остановился сам и скользнул взглядом по своим неосвещенным окнам на втором этаже. Все тоже остановились, так как его пара шла первой.

– Чего встали? – спросила воспитательница, обернувшись.

– Я тут живу, – кивнул Фурман. – Это мой дом, – показал он пальцем. Ему было обидно, что она, оказывается, не знала, где он живет, хотя остальных отводила сама, без указаний.

Воспитательница раздраженно посмотрела на него.

– Что же ты молчал? Надо было у перехода сказать. А теперь что же, возвращаться обратно? Все уже устали… Пошли! – махнула она рукой. – Из детского сада тебя заберут.

– Но вот же мой дом, – удивился Фурман. – Вот наша дверь! И мы всегда здесь улицу переходим от остановки, машин же мало?

Воспитательница хмурилась:

– Что же, я должна оставить их здесь одних, по-твоему, чтобы тебя отвести?

– Но вы же всех других отводили? – справедливо заметил Фурман.

– Вот и зря я так делала, – с легкой злобой ухмыльнулась она. – Пусть бы родители сами за нами побегали! А то делаешь, как им лучше, а они и пальцем не пошевелят!

– Давайте попросим опять кого-нибудь постоять, это же совсем быстро! – с надеждой настаивал Фурман, поглядывая на родные окошки. Как назло, на этой стороне улицы прохожих не было. – Ну, хотите, я сам перебегу, один, а вы посмотрите? Я так уже делал, – соврал он без внутреннего убеждения.

– Нет, одного я тебя не отпущу. Все, пошли, – отрезала воспитательница и тронулась. – А то на ужин опоздаем.

– Ну пожалуйста… – уже слезливо упрашивал Фурман, со страхом ощущая перспективу опять этого ужина в чужом месте. – Оставьте тогда меня здесь, а мама с работы скоро приедет на троллейбусе, и я ее здесь встречу… Я не буду переходить один!

– Пошли, хватит, – воспитательница крепко взяла Фурмана за руку.

Идти до детского сада было всего ничего. Быстро темнело.

– Ты не огорчайся, – тихонько сказала Фурману его девочка. – За тобой скоро придут!

Воспитательница с насмешливым одобрением посмотрела на нее, а Фурман вспомнил, как глупо он только что простился с ними на радостях – и даже этому сопливому малышу сказал отдельное «пока!»…

Помогая им раздеваться, няня ласково приговаривала:

– Ну, вот и хорошо… Нагулялись, сейчас будем ужинать, еды много осталось… А за этим, что ж, не пришли? – спросила она напарницу, кивнув в сторону задумчивого Фурмана.

– Да видишь…

– А ты им звонила?.. Ну, ладно! Раздевайтесь… Вот какая у нас тут дружная компания собралась… А ты чего сидишь, устал? – спросила она Фурмана, снявшего только шапку и расстегнувшего шубу.

– Я не буду раздеваться, – со спокойным видом ответил он. – За мной сейчас придут.

– Ну, придут, и хорошо. А чего ж так сидеть-то? Надо раздеться. Давай-ка, я тебе помогу…

– Я не буду, за мной прямо сейчас должны придти, я подожду! – затрепыхался Фурман.

– А ну-ка, кончай! – подступилась воспитательница. – Он мне уже по дороге, пока мы шли, пытался скандал устроить. Снимай-ка шубу быстро! Ишь, уперся!.. – Фурман прятал от них руки. – Вот так!.. – Его выдернули из шубки.

– Валь, ты подожди, – сказала немного запыхавшаяся няня. – Мы, может, с ним и так, по-хорошему договоримся… Он же все понимает…

– А то сопротивляться вздумал… Снимай валенки, кому говорят!

Фурман, весь красный, одернул свитер и опять демонстративно прицепился к лавочке. Остальные дети с грустью наблюдали за происходящим.

– Давай, ты этих уведи, а я с ним сама разберусь. А то он ведь по-доброму не понимает – видишь, как сидит? Ну что, сопротивляться решил?

– Пойдем, пойдем, не обращайте на него внимания, все у него пройдет скоро, – няня стала подталкивать детей в зал. – А мы сейчас поедим да и будем спать ложиться, все устали сегодня… Ляжем пораньше все вместе, места теперь много…