Владимир Арсеньев - Жизнь и приключение в тайге

• Название: Жизнь и приключение в тайге
• Автор: Владимир Арсеньев
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1957

В составленном М. К. Азадовским и публикуемом ныне сборнике особенно ценны и интересны печатавшиеся в газете «Приамурье» корреспонденции В. К. Арсеньева, которые он отправлял непосредственно из тайги, во время путешествий в горах Сихотэ-Алинь и по реке Уссури. Наибольшее количество их относится к Сихотэ-Алиньской экспедиции 1908–1910 гг.; они появлялись в газете с довольно большими перерывами под общим заглавием: «Из путевого дневника».

---

Одновременно в 1913 г. В. К. Арсеньев опубликовал небольшой, но чрезвычайно ценный историко-археологический этюд «Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края», основанный также на собственных материалах, — главным образом на материалах экспедиции 1912 г. [50].

Таким образом, всякие россказни о медлительности Арсеньева с представлением отчетов, намекающие на некоторую научно-литературную неорганизованность его, следует считать пустым и злобным вымыслом; к сожалению, такого рода утверждения косвенно отразились и на существующей биографической литературе об Арсеньеве. Печатаемые в настоящем издании ранние произведения В. К. Арсеньева и его письма к разным лицам окончательно снимают эту легенду.

Естественно, что работа над двумя такими книгами, как «Краткий очерк» и. «Китайцы в Уссурийском крае» потребовала огромного количества времени, но тем не менее уже очень рано В. К. Арсеньев начал работать и над своими основными сочинениями, то есть над подробным описанием своих путешествий. Как выясняется из его писем к Л. Я. Штернбергу, первый приступ к этой работе был в 1910 г. Уже в это время он начал обдумывать план будущей книги. Можно думать, что первоначально он хотел объединить в одном труде все свои маршруты, в том числе и маршрут экспедиции 1908–1910 гг., подобно тому как это было сделано им в «Кратком очерке»; письма, печатавшиеся в «Приамурье», должны были играть в ряде случаев роль первых эскизов. Необходимость, продиктованная служебными обязанностями дать книгу о китайцах в Уссурийском крае, заставила его отложить работу над задуманным трудом, но она, по прежнему, стоит в центре всех его планов и замыслов. В конце 1912 г. он писал Л. Я. Штернбергу, что отменил все планы экспедиций и до тех пор никуда не поедет, пока не отчитается в прежних поездках. Тогда же он приступил и к работе над этой книгой, и, как мы уже говорили, с этого времени начинают появляться отдельные главы ее в газете.

В июле 1913 г. он пишет Б. М. Житкову: «Только что закончил и сдал рукопись в набор «Китайцы в Уссурийском крае» — очерк историко-этнографический. Теперь за мной: «Путевой дневник» и «Орочи-удэхэ». Эти две работы я закончу к 1914 г. Эти две работы служат мне стимулом. Я тогда только пойду вновь странствовать, когда отчитаюсь об орочах» [51]. Вторая половина 1913 г., весь 1914 г. и начало 1915 г. уходят целиком на книгу, от работы над которой его отвлекают лишь различные служебные поручения и поездки. Эти разнообразные и сложные поручения помешали ему кончить книгу к тому сроку, который он первоначально себе поставил, то есть в 1914 г., но опоздание оказалось все же не очень значительным. Его письма к разным лицам позволяют очень точно установить различные стадии работы над этим трудом; совершенно точно устанавливается дата окончания книги — 3 июля 1915 г. Эту дату он называет в письме к В. Л. Комарову [52].

Но в июле 1915 г. книга была еще только закончена в основном, необходимо было проверить и уточнить некоторые научные данные, особенно ботаническую часть, без чего он не считал возможным направить книгу в печать. Эта «правка» велась им с помощью научных друзей. В письмах 1915 и 1916 гг. он неоднократно упоминает о ведущейся им «корректуре» рукописи.

В конце 1916 г. эта «корректура» была уже вполне закончена; в письмах к друзьям и знакомым он неоднократно упоминает о размерах своего труда, каждый раз приводя более точную цифру числа страниц. В одном из писем ко мне он называл еще суммарно число: «около 1000 страниц», несколько позже в письме к Л. Я. Штернбергу — 800 страниц и, наконец, в письме к С. М. Широкогорову, относящемуся к последним дням 1916 г., уже, видимо, совершенно точно, называет: 838 страниц. Из этих же писем выясняется, что в 1916 г. им были закончены обе книги: и «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала». В одном из писем 1916 г. он сообщает о невозможности «из-за отсутствия бумаги» приступить к печатанию книг. Таким образом, нужно отмести все различные сроки окончания этих работ, встречающихся в разных статьях и очерках об Арсеньеве, и считать годом окончательного завершения их 1916 г.

Все эти факты совершенно точно и ясно свидетельствуют о настойчивой, собранной воле В. К. Арсеньева; о его совершенно четких и вполне продуманных литературно-научных замыслах; о его исключительной трудоспособности; о безукоризненном умении организовывать свой труд и свое время. Одновременно рушатся и легенды о каких-то колебаниях Арсеньева, о длительных поисках литературной формы и о чьих-то «добрых советах», разрешивших все его сомнения и колебания. Печатающиеся в настоящем издании очерки «Из путевого дневника» особенно показательны в этом отношении; они написаны в той же литературной манере, что и поздние его книги, и, таким образом, свидетельствуют, насколько органична была для Арсеньева избранная им форма и что эта форма была им найдена сразу, без предварительных колебаний и каких-то указаний или советов извне. Разница между этими очерками и позднейшими, составившими две его книги о путешествиях по Уссурийскому краю, не качественная, а, так сказать, количественная, то есть, не в методе изложения, а лишь в степени зрелости и совершенства мастерства. Крепнул художественный талант, увереннее стала рука, все более и более обогащалась его литературная палитра, но метод подачи материала, форма его оставалась неизменной. В существующей биографической литературе господствует почти нераздельно убеждение, что как писатель В. К. Арсеньев проявил себя лишь в книге «В дебрях Уссурийского края», первые же его работы (в том числе и книга «По Уссурийскому краю») имели только научное значение, но не литературное. Н. Е. Кабанов утверждает, что «только со времени получения письма от А. М. Горького он (В. К. Арсеньев) начал заниматься более углубленной отделкой своих книг: «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» [53]. Это утверждение стоит в противоречии с известными хронологическими фактами. Ведь переработка В. К. Арсеньевым двух книг о путешествиях с Дерсу и объединение их в одну была закончена им еще до получения письма от А. М. Горького. Новое, переработанное издание под заглавием «В дебрях Уссурийского края» вышло в 1926 г., письмо же Алексея Максимовича было написано в 1928 г. и явилось результатом его знакомства именно с этим изданием, которое послал ему в Сорренто писатель М. М. Пришвин. Об этом подробно рассказывает сам Н. Е. Кабанов, опровергая тем самым свое утверждение о роли письма Горького в истории создания ставшей знаменитой книги Арсеньева [54].

Горький сыграл огромную роль в жизни В. К. Арсеньева. Он помог ему иными глазами взглянуть на свое писательское дарование и тем самым глубже осознать самого себя; он содействовал широкому признанию Арсеньева и его выходу из местной краеведческой печати в «большую литературу»; он разъяснил самым широким кругам советских читателей значение Арсеньева и первый дал правильную оценку его как писателя, с необычайной глубиной раскрыв и определив сущность его творчества. Но как писатель Арсеньев сложился еще до встречи с Горьким (то есть, вернее, до письма к нему Горького, ибо личной встречи, о которой так мечтал Владимир Клавдиевич, так и не произошло) — это должно быть установлено вполне определенно, иначе в неправильном свете изображается творческий путь В. К. Арсеньева и неясной представляется роль Горького в его литературной судьбе и репутации.

Неправильно и другое, также очень распространенное, суждение о коренном различии первой и последующей редакции книг В. К. Арсеньева о путешествиях 1902–1907 гг. Вторая редакция вовсе не является коренной переработкой в каком-нибудь новом плане, но сводится лишь к некоторым изменениям в составе и содержании книги. «Переработка» свелась лишь к ряду сокращений и некоторым упрощениям: исключены латинские названия, сокращены некоторые технические подробности, опущены или очень сокращены (к сожалению) страницы, касающиеся методики и техники путешествия, исключены, наконец, некоторые эпизоды или приведены в сокращенном виде. Сам В. К. Арсеньев рассматривал вторую редакцию именно как «краткое изложение» первой, в этом духе он неоднократно высказывался и в письмах. «В дебрях Уссурийского края» я Вам. не посылал, — писал он автору настоящей статьи, — потому что она есть краткое изложение первых двух книг, которые Вы уже имеете от меня с авторскими надписями». И действительно, по методу обе эти редакции вполне идентичны; и та и другая написаны в форме художественных очерков, в которых географические, геологические, биологические и этнографические описания чередуются с рассказами об отдельных эпизодах путешествия, где описания ландшафтов перемежаются с изображениями и характеристиками людей и где в основную ткань научного повествования вплетены страницы лирики и раздумий. Вся книга построена в форме живого рассказа, делающей научную тему и необычайно легкой для усвоения и увлекательной. Идентичность художественного метода и композиционное единство обеих редакций наглядно иллюстрируется и заглавиями отдельных глав и особенно подзаголовками, которые даны в первой редакции. Вот, для примера, несколько таких заглавий и подзаголовков: Глава I. Стеклянная Падь (Бухта Майтун. Село Шкотово. Река Бэйца. Встреча с пантерой. Дадянь-шань. Изюбри). Глава II. Встреча с Дерсу (Бивак в лесу. Ночной гость. Бессонная ночь. Рассвет). Глава III. Охота на кабанов (Изучение следов. Забота о путнике. Зверовая фанза. Гора Тудинза и верховья Лефу. Кабаны. Анимизм Дерсу). Глава IV. Пурга на озере Ханка (Исторические и географические сведения об озере Ханка. Торопливый перелет птиц. Заблудились. Пурга. Шалаш из травы. Возвращение на бивак). В этих перебоях подзаголовков с полной ясностью и отчетливостью раскрывается сущность композиционного замысла писателя и метод изложения. Это отдельные рассказы, где научные наблюдения чередуются и перемежаются с эпизодами жизни экспедиционного отряда в пути и на биваках. Эти заглавия и подзаголовки сохранены почти без изменений и в новой редакции, вполне соответствуя содержанию и порядку изложения книги. Тот же метод и та же форма очерков — в корреспонденциях 1908–1910 гг., что и показывает, как уже было сказано выше, органичность этой формы для Арсеньева.