Дженнифер Эстеп - Поцелуй холода

• Название: Поцелуй холода
• Автор: Дженнифер Эстеп
• Издательство: NOTIK
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Гвен Фрост жива. Пока. Так как Жнецы Хаоса будут охотиться на нее, в Мифической Академии Гвен должна научиться сражаться. Ее тренер: очаровательный Логан Куин, в которого Гвен тайком влюблена. Но отношения уже осложнены, так как уже в начале года Спартанец разбил ей сердце.

Наконец, лыжная прогулка дает возможность разнообразить тяжелые тренировки, там она знакомится с невероятным Престоном. Совсем скоро становится ясно, что Гвен нужно переживать о других вещах: враги Мифической Академии вне кампуса уже идут по ее следу и прикладывают все силы, чтобы убить Гвен. И ко всему прочему кажется, что Престон совсем не тот, за кого себя выдает.

---

— Гвен, Гвен, я люблю тебя, Гвен…

Она ничего не скажет, — сказал Престон. — Убей её, а потом давай убираться отсюда, прежде чем здесь проедет другая машина.

— О, ну ладно, — фыркнула его спутница. Она сильнее ухватилась за свой меч и подняла его над головой. Потом она посмотрела на Престона, и я увидела, несмотря на тень капюшона, как её губы скривились в улыбке. Она опустила меч бешеным движением, я вытесняла воспоминание, прежде чем он вонзился в сердце моей мамы.

Моя мама умерла не от аварии с каким-то неизвестным, пьяным водителем, как я думала. Нет, она была убита — убита Престоном и девчонкой- Жнецом.

Я открыла глаза, вырвала руку из руки Престона, соскочила со стула и попятилась назад, пока не наткнулась на стеклянную стену одной из камер. Я стояла только примерно полметра от Равен и её письменного стола.

— Я же тебе говорил, что тебе не понравится то, что ты увидишь, цыганочка, — насмехался Престон. — Скажи, как это было, увидеть, как твоя собственная мать была убита прямо перед твоими глазами? Все замерли на одну секунду, потом их лица повернулись в мою сторону. Метис выглядела потрясённой, тренер Аякс — сердитым, а Найкмедс — испытывающим жалость. Даже Равен обеспокоенно посмотрела, подняв глаза от своего бульварного журнала.

— Подожди немного, — издевался Престон дальше. — Скоро я тоже самое сделаю и с тобой, цыганочка.

Я открыла рот, но не смогла сказать ни слова. Я не могла говорить, не могла кричать, даже не могла дышать. Всё только просто болело. Каждая клеточка, каждый нерв, каждый разрушенный, кровоточащий кусочек моего разбитого сердца.

В отчаянии я повернулась к Метис и стала искать в её лице утешение или подтверждение. Вместо этого я нашла вину. Иногда, если воспоминание было достаточно ясным, если чувство было достаточно сильным, мне не нужно было касаться предмета или человека, чтобы воспринять волны. В зелёных глазах профессора стояло чувство вины, и всё её тело излучало вину, как солнце излучает тепло.

— Вы знали, что мою маму убили, — прошептала я. — Всё это время вы знали об этом.

— Гвен…, - начала Метис и сделала один шаг в мою сторону.

Я развернулась и побежала из тюрьмы, но я даже ещё не достигла двери, как моих ушей достиг насмешливый смех Престона.

Глава 26

Я выбежала из тюрьмы наверх по ступенькам. Каким-то образом все двери открывались, как только я дотрагивалась до них, хотя я никогда не знала об этом магическом фокусе. Но, может быть, Метис просто не закрыла их за собой. Во всяком случае, я выскочила из здания на холод. Потом я побежала дальше, в отчаянии, стараясь как можно дальше удалиться от Престона, и от тех страшных вещей, которые девушка-жнец с его помощью причинила моей маме. Они в тот вечер последовали за ней с работы домой. Они подстроили аварию. Они убили ее. Они забрали ее у меня. А не какой-то пьяный водитель. Гроб на ее похоронах был закрыт, потому что ее убила девушка-жнец, а бабушка Фрост не хотела, чтобы я увидела маму такой. Бабушка. Она должна была знать об убийстве моей мамы, также как и профессор Метис. В начале, когда я начала учиться в академии, я снова и снова спрашивала бабушку, почему она отправила меня сюда. Я думала, это имело что-то общее с непредсказуемостью, которую вызывала моя магия. Но теперь я знала настоящую причину: жнецы убили мою маму, а Метис и бабушка боялись, что они сделают со мной то же самое. Значит, они отправили меня в Мифическую Академию, чтобы Метис могла приглядывать за мной. Они думали, я буду на территории кампуса в безопасности. Они думали, что магия, которая защищает это место, защитит и меня. Они просто не осознавали, какие опасности подстерегают меня в академии.

Но как бы сильно я не пыталась, как бы быстро не передвигала ногами, невозможно убежать от этих воспоминаний, потому что теперь они были и моими воспоминаниями. Я не могла заставить их исчезнуть, и забыть их я тоже не могла — никогда. Моя психометрия не допустит этого. Впервые я ощутила мой цыганский дар, как проклятие.

Я точно не помню как, но, в конце концов, я оказалась в библиотеке древностей. На первом этаже суетились ученики и сотрудники и образовывали группы вокруг столов и стойки для выдачи книг. Я держалась задней стены и пробежала мимо них, точно так же, как мимо книжных шкафов и витрин, заполненных артефактами. Но на этот раз, я была рада тому, что другие не обращали на меня внимание. Я не хотела, чтобы они сплетничали по ночам и писали обо мне сообщения по мобильным телефонам. Я перестала бежать лишь тогда, когда забежала по лестнице на второй этаж, где на открытой галерее по кругу стояли статуи всех Богов и Богинь. Здесь наверху никого не было, и тишина опустилась на мое лицо как одеяло и душила меня. Или, может быть, я не могла дышать, потому что бежала так отчаянно. В конце концов, мои шаги замедлились, чтобы замереть перед статуей Ники. Греческая Богиня победы возвышалась, как и другие статуи на десять метров в высоту. Ее крылья из перьев возвышались над плечами, а ее гордый взгляд был на что-то направлен, что могла видеть только она.

— Почему? — прошептала я. — Почему они убили мою маму?

Лицо Ники оставалось холодным. Я не знала, почему пришла сюда, чего я ожидала, но в этот момент горе взяло надо мной верх и потянуло меня вниз, так что я больше не могла сделать ни шага. Я свернулась калачиком у ног статуи и заплакала.

Я не знаю, как долго я плакала. Зловещая, непроницаемая тишина второго этажа поглощала мои рыдания. Но в какой-то момент я была более утомленной, чем когда-либо, и заснула прямо там в библиотеке. Когда я проснулась, то почувствовала, что мое тело одеревенело от лежания на твердом полу, и все болело. Мои глаза покрылись коркой из-за высохших слез, и я чувствовала себя… просто больной от того, что увидела в душе Престона. Его ужасные, кошмарные воспоминания об убийстве моей мамы. У меня ушло около двух минут на то, чтобы понять, что статуя исчезла. Я упала к ногам Ники в плачевном состоянии, но теперь на том месте, где обычно стояла статуя, был лишь воздух. Я вскочила и огляделась, но все другие статуи все еще стояли в галерее на своих местах и смотрели в том же направлении, вниз на первый этаж библиотеки древностей. Не хватало только Ники. Я отошла на несколько шагов от ее пьедестала.

— Привет, Гвендолин, — окликнул меня нежный голос.

Каким-то образом мне удалось не закричать слишком громко. Вместо этого, я медленно повернулась и увидела ее, Нику. Она выглядела точно так же, как при нашей прошлой встрече в ту ночь, когда Жасмин пыталась убить меня в библиотеке.

Ника, может быть, и была греческой богиней победы, но кроме этого, она была еще и самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела. Ее волосы спадали на плечи, а мягкие коричневые локоны блестели, как темная бронза. Элегантная мантия из сиреневой ткани обволакивала ее тело как вода, в то время как вокруг талии был обвязан тонкий, серебряный пояс. Пояс сочетался с короной из серебряных листьев, которая обвивалась вокруг ее головы — лавры, символ победы. Мягкие крылья из перьев росли из спины Богини. Из-за них казалось, что она взлетит вверх в любой момент. Ника действительно выглядела очень хорошо, но то, что делало ее такой изумительной, было чистое могущество, которое исходило из нее — холодная, красивая и, в то же время, грозная.

— Хорошо, — сказала я. — Мы снова делаем это в мире снова, не так ли? Мы находимся в библиотеке, но на самом деле мы здесь не по-настоящему? Поэтому в данный момент я не вижу студентов на первом этаже?

То же самое было и в последний раз, когда я разговаривала с богиней. В одно мгновение я ещё сражалась с Жасмин в библиотеке, а в следующую минуту, я была всё ещё в библиотеке, но все, кроме меня, богини и Вика, исчезли.

Ника засмеялась и подошла ближе.

— Что-то в этом роде.

Богиня искала мой взгляд, и у меня появилось такое чувство, будто я могу вечность смотреть ей в глаза. Они были странного цвета, не по-настоящему фиолетового, но и не серого, такие же, как глаз Вика. Цвет напоминал мне сумерки, незадолго до того, как наступает темнота и погружает землю во мрак ночи. Может быть, мне надо было быть более смиренной, может быть, относиться к ней с большим уважением, но теперь, когда богиня стояла прямо передо мной, я не могла по-другому, как задавать вопросы, которые лежали у меня на сердце.

— Почему Жнецы убили мою маму? Чего они хотели? Что они задумали? Как я могу их остановить? Что мне теперь делать?

Лицо Ники было дружелюбным, но в уголках её губ затаилась печаль.

— Давай немного прогуляемся, Гвендолин.

Я присоединилась к богине и мы пошли вдоль галереи, мимо других статуй богов и богинь из разных культур мира. Может быть, это было связано с моим цыганским даром, может, это было только моё воображение, но у меня было такое чувство, что все каменные статуи смотрят на меня и один за другим поворачивают голову, чтобы наблюдать за тем, как мы идём вдоль галереи. По спине у меня пробежала холодная дрожь, и я обняла саму себя руками, когда отводила взгляд от статуй. Я не знала, что ещё увижу, если буду смотреть на них дальше. Часть меня вообще не хотела этого знать.