Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

• Название: Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
• Автор: Борис Галенин
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Военная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93675-166-0

Цусимское сражение — ключевой фактор русской и мировой истории, ее точка ветвления. Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя подробно рассмотрены все значительные боевые действия русского флота в войну 1904-1905 годов.

В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие.

Результатом проведенного расследования стал вывод, что Цусимский бой, во всяком случае его завязка — первый удар русской эскадры, является несомненной тактической победой русского флота. А Цусима в целом — победой русского воинского духа, не сломленного никакими материальными факторами.

Первыми осознали и поняли это японские адмиралы, исказив и извратив в своих донесениях и схемах правду о начале боя. В свете скрываемой до сих пор от мира правды можно понять, почему морской министр победоносной Японии — уже после Цусимы! — отчаянно подталкивал свое правительство «к уступкам во имя заключения мира».

В заключение трилогии показано истинное значение русско-японской войны в нашей истории как последней победы Святой Руси.

Книга печатается в авторской редакции.

---

Выходить ли флоту в море? За и против

14/27 мая — ровно за год до начала боя при Цусиме и на другой день после оставления Киньчжоу — Совет порт-артурских флагманов провел очередное заседание: контр-адмирал Витгефт собрал на очередное совещание флагманов и командиров кораблей 1-го ранга. В связи с коренным изменением обстановки на Квантунском полуострове были обсуждены следующие вопросы:

а) выходить ли флоту по готовности в море, чтобы прорваться во Владивосток;

б) выходить ли в море, чтобы найти флот противника и вступить с ним в бой;

в) имеет ли смысл флоту остаться в Порт-Артуре и защищать его до последней возможности и только после этого, выйдя в море, вступить в бой с флотом неприятеля.

Совещание большинством голосов приняло решение: флоту следует оставаться в Порт-Артуре и всеми имеющимися средствами защищать крепость и только при явной угрозе падения ее выходить в море.

Приняв такое решение, флагманы и командиры вольно или невольно поддержали политику генерала Куропаткина, который декларировал, что флот должен защищать крепость всеми средствами, чтобы сковать под Порт-Артуром как можно больше сил неприятеля на длительное время. В интересах якобы русской Маньчжурской армии.

А если называть вещи своими именами — флот должен был погубить сам себя. И притом не в интересах Маньчжурской армии, а кого-то СОВСЕМ ДРУГОГО[65]. Отвергнув тем самым саму возможность решительной и окончательной победы с высадкой десанта на Японские острова или, по крайней мере, готовности к таковой.

Следует сказать, что принятию такого решения частично способствовал так называемый «севастопольский синдром»{62}. Воспитанные на подвигах героев обороны Севастополя, многие моряки совершенно искренне полагали, что надо всем как один лечь на фортах Порт-Артура, как их деды легли на бастионах Севастополя. А вот оставить Порт-Артур без защиты, бросить — как-то не по-русски. Осознать же, что гораздо больше эскадра поможет крепости, оставшись эскадрой, а не набором расстреливаемых судов на внутреннем рейде, для большинства было трудно. Тактике, а тем более стратегии, моряков в эпоху Генерал-Адмирала Алексея Александровича учить было не принято. Для них приличных-то кораблей не строили, какая тактика!

На совещании было принято и второе решение: в критический момент положения крепости флот выйдет в море, чтобы прорваться во Владивосток, а если неприятель попытается помешать, то вступит с ним в бой при любом соотношении сил.

Второй пункт решения был заранее обречен на невыполнение, так как нельзя было не предвидеть, что если флот будет оборонять крепость всеми имеющимися в его распоряжении средствами, то он настолько обескровит себя, что в нужный момент не сможет выйти в море и, тем более, вступить в бой с флотом противника.

С особым мнением выступил командир броненосца «Ретвизан» капитан 1-го ранга Эдуард Николаевич Щенснович, предложивший вывести все имевшиеся корабли в море для действий на коммуникациях противника. То есть начать тотальную крейсерскую войну. Это его предложение не встретило поддержки. А жаль.

Против использования сил флота исключительно для обороны крепости в данной обстановке также решительно выступил командир броненосца «Севастополь» Николай Оттович фон Эссен:

«Флот непременно должен выйти в море, как только суда будут исправлены. Мы сделали все, что могли, для сухопутной обороны Артура, свезя судовую артиллерию на береговые форты, дав личный состав для них и поставив минные заграждения…

Флот, находясь в море, принесет для защиты Артура несравненно больше пользы, так как не даст неприятелю возможности выбросить на берег большую армию, которая, в конце концов, раздавит Артур, у защитников которого после некоторого времени иссякнут боевые запасы…

Выход в море должен быть обусловлен так, чтобы для неприятеля он был неожиданным… Конечной целью нашего плавания должно быть соединение во Владивостоке с крейсерским отрядом»{63}.

Взгляды капитана 2-го ранга Эссена разделяли многие офицеры на кораблях. В этом отношении весьма характерно обращение пока еще лейтенанта Владимира Семенова к контр-адмиралу Витгефту.

В свой докладной записке Семенов писал, что оставлять в Артуре эскадру, полуразоруженную, расходующую личный состав и боевые припасы для защиты крепости, невозможно. Он считал, что нужно отдать на защиту Артура все пушки, какие просят, а броненосцы приготовить к походу и идти во Владивосток. Лейтенант убеждал адмирала, что бояться выхода не следует, что японский флот находится в боевой обстановке пять месяцев и износился, что после прибытия во Владивосток можно будет починить корабли, пополнить недостающее вооружение и вместе с Владивостокскими крейсерами ударить по противнику, уничтожить его и, завладев морем, освободить Порт-Артур.

Нельзя обойти молчанием и докладную записку флаг-офицера штаба Витгефта лейтенанта Азарьева[66], поданную им Командующему 1 июня 1904 года. Азарьев писал, что оборону Порт-Артура надо рассматривать с точки зрения, исходящей не из местных интересов, а из государственных: «…если считать, что в Артуре флот принес и принесет большую пользу, то, быть может, еще большая задача ожидает его впереди, и государство, наконец, потребует от него сохранения своей родной земли, территории, действительно неразрывно связанной с Россией».

В выводах Азарьев писал, что нужно быть в любую минуту готовым для выхода в море, чтобы уйти во Владивосток, в противном случае можно вместе с Порт-Артуром потерять флот, а потом и Владивосток.

Но Витгефт упорно не прислушивается к мнению своих подчиненных. Два месяца спустя понадобилось личное приказание Государя, чтобы Командующий с флотом вышел в море для прорыва во Владивосток. Все-таки что ни говорите, а у Витгефта была очень своеобразная форма нерешительности! 

План морской войны по адмиралу Витгефту

Происходящее представляется тем более странным, что именно контр-адмиралом В.К. Витгефтом как начальником Военно-Морского отдела штаба адмирала Е.И. Алексеева был разработан план подготовки эскадры к войне и действий ее во время войны.

Разработанный им план нацеливал флот на активные действия по овладению господством на море с учетом возможной их продолжительности. План определял три главные задачи флоту:

— необходимость остаться обладателем Желтого моря и Корейского пролива, опираясь на Порт-Артур;

— не допустить высадки японской армии на западном берегу Кореи;

— второстепенными морскими операциями из Владивостока отвлечь часть японских морских сил от главного театра военных действий и предупредить попытку высадки десанта близ Приамурья.

При этом в обязанность Командующему эскадрой хотя и вменялось не увлекаться рискованными предприятиями, помня о силе японского флота, но главным было другое: бить противника. Бить не числом, а умением, памятуя о сохранении своих сил для поддержания господства в Желтом море. Но бить!

Впоследствии, после войны, этот план был подвергнут критике. В защиту его можно сказать одно: адмирал Степан Осипович Макаров с вступлением в должность Командующего принял именно этот план и был готов воплотить его в жизнь.

Вильгельм Карлович Витгефт был действительно незаурядный начальник штаба.

Далее, в октябре 1903 года на запрос штаба Приамурского округа о возможности высадки крупных десантов японцев на побережье Кореи и в портах Китая начальник Военно-Морского отдела штаба Наместника контр-адмирал В.К. Витгефт ответил:

«Пока наш флот не разбит: 1) высадку десанта неприятелем в Инкоу… считаю немыслимой, 2) высадка в Корейском заливе также немыслима.

Если же флот будет предварительно разбит, то задержать высадку или же значительно замедлить ход ее операций уже немыслимо, а роль остатков Флота будет лишь производить тревогу и частые нападения на его — неприятеля — морские сообщения единичными судами и миноносцами».

Эту часть ответа Витгефта известный нам капитан 1-го ранга Михаил Московенко комментирует так: «В.К. Витгефт даже в случае тяжелых потерь планировал активность флота»{64}.

Дальнейшая же часть ответа адмирала Витгефта штабу Приамурского округа гласит: «Но возможности разбития нашего флота Японией в районе Желтого моря и Корейского залива, даже при теперешнем соотношении сил — лично я не допускаю»{65}. Именно это мнение и было сообщено Морским Министерством Военному Министру: «При настоящем соотношении сил поражение нашего флота японским флотом не допускается»{66}.