Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

• Название: Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
• Автор: Борис Галенин
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Военная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93675-166-0

Цусимское сражение — ключевой фактор русской и мировой истории, ее точка ветвления. Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя подробно рассмотрены все значительные боевые действия русского флота в войну 1904-1905 годов.

В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие.

Результатом проведенного расследования стал вывод, что Цусимский бой, во всяком случае его завязка — первый удар русской эскадры, является несомненной тактической победой русского флота. А Цусима в целом — победой русского воинского духа, не сломленного никакими материальными факторами.

Первыми осознали и поняли это японские адмиралы, исказив и извратив в своих донесениях и схемах правду о начале боя. В свете скрываемой до сих пор от мира правды можно понять, почему морской министр победоносной Японии — уже после Цусимы! — отчаянно подталкивал свое правительство «к уступкам во имя заключения мира».

В заключение трилогии показано истинное значение русско-японской войны в нашей истории как последней победы Святой Руси.

Книга печатается в авторской редакции.

---

Не пропускайте, не пропускайте описание повреждений! Потом будет что с чем сравнить. Отметьте для себя, что четыре 12-дюймовых бомбы, разорвавшиеся в каютах, даже пожара не вызвали.

Для 1-й эскадры наши снаряды были хороши: 1-я эскадра умела стрелять!

«Газы, получавшиеся от взрыва шимозы, были очень ядовиты, от них быстро появлялись головокружение и рвота.

12-дюймовый снаряд, попавший в сухарное отделение и неразорвавшийся, был извлечен оттуда наверх мною.

Снаряд оказался длиною около 4 фут., сталь очень мягкая, ведущий поясок широкий сплошной из желтой меди. Трубка очень строгая. Боек имел выступающими четыре с половиной оборота винта, и на него навинчивался груз, который препятствовал в обычное время жалу бойка коснуться капсюля. При вращении снаряда на полете груз свинчивался с бойка и освобождал жало.

Многие из нас заметили, что на далеких дистанциях полет японских снарядов был неправильный, они кувыркались через голову. Стенки фугасного снаряда сравнительно очень тонкие, разрывной заряд помещался в 2 шелковых мешочках, его было около 70 фунтов, и шимоза по наружному виду очень похожа на мелинит, но только бледнее его и с запахом камфары — вероятно, ее примешивали.

После Цусимы наше общественное мнение приписало небывалый разгром флота чудодейственной силе японских снарядов и дурному качеству наших. Никогда не соглашусь с этим, быв в трех морских боях. Кто видел “Полтаву”, вернувшуюся в Артур, тот, глядя на фотографии “Орла”, скажет, что “Полтава” была избита не меньше.

Однако 18 августа мы были готовы снова идти в бой, а “Миказа” после 28 июля 8 месяцев (до марта — апреля 1905 года! — Б.Г.) чинился в Куре. Кто шел в плен, тот помнит, как 10 января 1905 года мы все ее видели без кормовой башни»[102].

То есть, во всяком случае до февраля, а скорее всего, и в феврале 1905 года флагман Того еще не мог выйти в море! Не зря так спешил вперед адмирал Рожественский, и не зря его так тормозили из Петербурга. Дальше рассмотрим этот момент в деталях.

Продолжает Сергей Иванович Лутонин.

«В бою 28 июля у нее (“Микаса”. — Б.Г.) остались недобитыми лишь две 6-дюймовые пушки с левого борта. Ее обе 12-дюймовые башни бездействовали и были повернуты от нас.

Теперь говорят, что будто ее пушки рвались от своей шимозы. Странно, что только на одной “Миказе” рвались пушки, а на всех остальных шести японских броненосцах этого не было.

Нет, все это сделали наши снаряды, они пробивали броню, они сделали такой урон в людях “Ниссина” (который только короткое время остановил на себе внимание нашей кормовой 12-дюймовой башни и четырех 6-дюймовых); на нем одних офицеров было убито 5 и нижних чинов 29, а ранено 7 офицеров и более 40 матросов.

Плохие снаряды не вырвут столько из нутра сплошь забронированного противника. Для 1-й эскадры наши снаряды были хороши, свое дело они делали, при Цусиме же они вдруг сдали. Не проще ли сказать следующее: 1-я эскадра умела стрелять, 2-ю и 3-ю повели в бой на “ура”, и Того безнаказанно избивал их поодиночке».

«О 6-дюймовых снарядах, попавших в “Полтаву”, и о том, что попало выше верхней палубы, я говорить не буду. Это было сплошное разрушение, но жизненных частей на верхах нет — и боевая мощь броненосца от таких повреждений не сводится к нулю».

Далее читателю предоставится возможность побывать в Цусимском бою на броненосце, который подвергся сравнимому с «Полтавой» обстрелу. И у него будет возможность сравнить личные впечатления от того и другого боя. И самому сделать вывод: умела ли стрелять 2-я эскадра, та же ли была шимоза 14 мая и те же ли были у нас снаряды…

Японцы не смогли даже одинокую «Полтаву» утопить!

«Я уже говорил, что 28-го победа могла быть нашей. Японцы не смогли даже одинокую “Полтаву” утопить.

Что было бы, если бы Витгефт обладал талантом флотоводца, — личный состав 1-й эскадры дал бы ему победу, и слава 28 июля должна бы была большею частью быть отнесена на долю того, кто подготовлял эту эскадру, кто дал ей боевую организацию.

Я с гордостью могу сказать, что “Полтава” одна два часа дралась с 4 броненосцами, и секрет ее успеха был прост: она умела стрелять, ее готовили не на смотры, а к бою».

Слово о 1-й эскадре. Эскадра и Порт-Артур

«Над 1-й эскадрой тяготел какой-то рок.

В бой повел ее адмирал, который сам себя называл не флотоводцем. Когда его убили, эскадра перешла под начальство того, которого тотчас же экстренно отстранили от должности и признали никуда не годным.

Когда окончился бой, то состояние судов было далеко не блестящее: у “Ретвизана”, “Победы” и “Полтавы” были подводные пробоины и у всех броненосцев много надводных, куда в свежую погоду вливалась бы вода. Трубы судов были сильно повреждены.

До Владивостока оставалось идти более 1000 миль и, главное, проскочить Цусимский пролив, где нас ожидали 5 японских броненосных крейсеров и все мелкие миноносцы, которых у врага было до сотни. Для благополучного похода нам нужна была гарантия, что три дня простоит штиль и что 29-го враг весь день даст нам отдых — кое-как заделать пробоины. Можно ли было ожидать этого? Конечно, нет. Захвати нас свежая погода, “Полтава” неминуемо потонула бы, да и “Ретвизан” не дошел бы. Наконец, самое главное: чего достигли бы мы, даже дойдя благополучно до Владивостока? Удаления на 1000 миль от театра военных действий и, главное, падения Артура еще в августе.

Без поддержки флота крепость никогда не продержалась бы до 20 декабря: ведь все знают, что 9 августа японцы фактически прорвались чрез линию обороны, и только наши десанты отбросили торжествующего победу врага.

Ведь только нашими снарядами и жила крепость, а кто делал бомбочки, кто разрушал отданные врагу редуты и не позволял ему ставить там пушки?

Трудно себе представить весь ход кампании, если бы Артур был взят до 1 сентября.

Армия врага не потеряла бы столько людей, она была бы свободна, и Ояма обрушился бы на Куропаткина, к которому не успели подвезти подкрепления и снаряды. Ляоян не тем бы окончился, мы потеряли бы Мукден. Харбин, Владивосток были бы отрезаны.

Первая эскадра не только не проиграла морского боя, но она еще надолго затянула сдачу Артура и тем дала возможность поправить наши дела на сухопутье. Эскадра дала крепости десант более 2000 человек, дала массу орудий, 12 000 шестидюймовых снарядов, без которых нечем было бы стрелять еще с сентября, дала более 20 000 бомбочек, организовала перекидную стрельбу, а главное — дала такой десант, который удивлял своею храбростью даже генерала Кондратенко.

А был ли Владивосток оборудован к осени 1904 года?

Стессель всячески старался стушевать роль флота в истории славной обороны Артура, но беспристрастный разбор всех, даже мельчайших, деталей этой осады прольет истинный свет, и как Севастополем, так равно и Артуром впоследствии будет гордиться флот.

Но, к прискорбию, флот делал не то, что ему следовало, его вели не туда, где он мог решить участь войны. Будь жив Макаров, он вывел бы давно 1-ю эскадру из бассейнов, при нем не осмелился бы враг сделать высадку на Бицзыво.

Макаров спорил бы с Того за обладание морем, а в этом обладании и был секрет в выигрыше войны.

На 1-ю эскадру надо было смотреть как на предтечу Рожественского; потони она вся, но утопи еще хотя бы два японских броненосца, задача 2-й эскадры облегчилась бы.

Прошлого не вернуть, надо в будущем не повторять обычных наших ошибок, смотреть на задачу флота глазами моряка, а не кабинетного ученого или любителя-спортсмена.

Когда эскадра вернулась после боя в бассейны, то все мы думали, что, починившись, скоро опять выйдем в море.

Враг не казался нам таким непобедимым, мы хотели еще раз помериться силами, поэтому работы по исправлению повреждений шли ускоренным темпом».

Награды и испытания

На этих словах оканчивается выдержка из дневника, приведенная в документах Следственной Комиссии о бое 28 июля, старшего офицера героического броненосца «Полтава» славного капитана 2-го ранга С.И. Лутонина[103]. Добавим еще несколько слов. В 7-й день августа 1906 года по представлению Следственной Комиссии были вручены награды за бой 28 июля 1904 года ряду участников. «За отличие в делах против неприятеля» награды за этот бой на броненосце «Полтава» получили: