Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

• Название: Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
• Автор: Борис Галенин
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Военная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93675-166-0

Цусимское сражение — ключевой фактор русской и мировой истории, ее точка ветвления. Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя подробно рассмотрены все значительные боевые действия русского флота в войну 1904-1905 годов.

В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие.

Результатом проведенного расследования стал вывод, что Цусимский бой, во всяком случае его завязка — первый удар русской эскадры, является несомненной тактической победой русского флота. А Цусима в целом — победой русского воинского духа, не сломленного никакими материальными факторами.

Первыми осознали и поняли это японские адмиралы, исказив и извратив в своих донесениях и схемах правду о начале боя. В свете скрываемой до сих пор от мира правды можно понять, почему морской министр победоносной Японии — уже после Цусимы! — отчаянно подталкивал свое правительство «к уступкам во имя заключения мира».

В заключение трилогии показано истинное значение русско-японской войны в нашей истории как последней победы Святой Руси.

Книга печатается в авторской редакции.

---

— командовавший броненосцем капитан 1-го ранга Успенский — орден Св. Владимира 3-й степени с мечами;

— лейтенант Пчельников — орден Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость».

Позднее, 22 мая 1910 года, старший артиллерист «Полтавы» лейтенант Рыков пожалован был орденом Св. Георгия 4-й степени.

Капитан 2-го ранга Сергей Иванович Лутонин в день 7 августа наград удостоен не был. Видимо, Следственная Комиссия не сочла его достойным. Но, как принято говорить, Царь и Отечество храброго офицера не забыли: золотая сабля с надписью «За храбрость» (2 января 1906 года) и орден Св. Анны 2-й степени с мечами (6 декабря 1906 года) отметили вклад капитана Лутонина в защиту русской твердыни на Дальнем Востоке.

После сдачи Порт-Артура Лутонин, как и все офицеры, не пожелавшие оставить своих матросов, попал в плен. Возвратившись в Россию в начале 1906 года, ушел в полугодовой отпуск. Потом был назначен командиром мореходной канлодки «Запорожец» Черноморского флота, которую принял 16 октября 1906 года. Высочайшим приказом по Морскому Ведомству № 821 от 10 марта 1908 года С.И. Лутонин был уволен от службы по болезни, с мундиром и пенсией, а также производством в капитаны 1-го ранга.

В отставку Лутонину пришлось выйти в связи с критикой им морского офицерства, опубликованной М.О. Меньшиковым в «Новом времени». Значительную часть вины за поражение в минувшей войне Лутонин перекладывал именно на офицерский состав флота. Резкие и не всегда справедливые высказывания С.И. Лутонина в адрес офицерства, допущенные им в письме к Меньшикову, вызвали активное неприятие флотской общественности. В том числе, например, таких офицеров, как Н.О. Эссен.

С.И. Лутонин вернулся на службу только 11 июля 1916 года капитаном 2-го ранга со старшинством с 1 июля того же года. Эта несправедливость была вскоре исправлена, и 23 августа было повелено считать Сергея Ивановича «определенным на службу капитаном 1-го ранга». Приказом по Управлению Беломорским и Мурманским районами от 9 сентября того же года он был назначен начальником Кольской базы. Не приняв Февральской революции, 28 апреля 1917 года капитан 1-го ранга Лутонин был по болезни отчислен от должности, а 2 мая уволен в отставку. В Гражданскую войну воевал на стороне Белой армии в составе Черноморского флота.

Судьба «Полтавы»

Приведем еще несколько строк из записок Лутонина о героической и печальной судьбе его любимого броненосца:

«Трудная, тяжелая доля выпала “Полтаве” в минувшую войну, она единственная участвовала в трех морских боях: 27 января, 31 марта и 28 июля.

31 марта она одиноко охраняла рейд, стояла близ тонувшего “Петропавловска”, спасла людей и рисковала взлететь так же, как “Петропавловск”. 10 июня при возвращении в Артур ее бросили концевым, и она на ходу отбивалась от атак. Когда японцы обрушились на нее 28-го, с 4 часов 45 минут дня до 6 часов 45 минут вечера она была покинута, первая начала бой и дралась с четырьмя японскими броненосными судами, вышла в строю из Артура, в строю же и вернулась, выдержав 32 ночные атаки.

Во время осады она делала не только то, что ей назначалось, а шла навстречу всем нуждам обороны сухопутного фронта. Наконец, 22 ноября она вынесла последний удар — взрыв погребов и затонула, но, к несчастью, не в открытом море, не в честном морском бою, затонула в ловушке, которую для нас специально построили.

27 января “Полтава” сама вышла добивать “Ивате”, ее вернули, не дали утопить врага. 2 мая единственная “Полтава” поняла всю важность момента, сама развела пары и просилась выйти в море топить “Ясима”, но ее не пустили. 28 июля она отгрызлась от непобедимого Того и хотя была вся избита, но и врагу нанесла тяжелые удары.

Личный состав броненосца любил свой корабль и верил ему (не об отличиях мечтали), все помыслы его были заработать Георгиевский вымпел, и судьба зло посмеялась над нами — у японцев теперь она, она теперь “Танго”…

Я хочу помнить одни лишь светлые моменты — наш бой 28 июля, яркое голубое небо, лучи солнца озаряют тихое, спокойное море, надо мной огромный, весь избитый шелковый флаг, “Миказа” на траверзе, “Полтава” начинает бой и в ответ получает залп семи броненосцев.

И два часа бьется одинокой на жизнь и смерть с четырьмя японскими броненосными судами, и из этой неравной борьбы с честью и славой вышла она.

Не так уж враг был силен, не так непобедим»{107}.[104]

Памяти адмирала Витгефта

Час, который мог бы стать звездным

Из приведенного материала видно, что командование адмирала Витгефта, «не понявшего» из письма хорошо ему знакомого Главнокомандующего адмирала Е.И. Алексеева, что бой следует принять «в твердой надежде на успех», было, мягко говоря, неоднозначно. Смотрите сами.

Первую половину эскадренного боя — высокоманевренную ее половину! — у непобедимого адмирала Того выиграл русский штабной адмирал, причем выиграл красиво, что называется, в одно касание. В книгах моего детства любили описывать полковников японского Генштаба, скрывающихся под видом владивостокских или порт-артурских портных, парикмахеров или прачек. Так поневоле задумаешься, не скрывался ли под видом скромного штабиста нереализованный Ушаков?

Но Ушаков со специфически повернутым дарованием. Всю предварительную работу с подчиненными перед боем Витгефт провел так, что эскадра была обречена на распад и разброд в случае смерти или тяжелого ранения Командующего эскадрой. Поэтому для проигрыша или хотя бы сведения к ничьей боя во второй его половине следовало эту смерть или хотя бы тяжелое ранение обеспечить. И складывается полное впечатление, что адмирал Витгефт посильно старался. Фотокарточку жены из каюты принести просил. Сам бы лучше спустился. Тогда, глядишь, и снаряд бы тот в «Цесаревич» не попал. Процесс вероятностный.

То есть получается, если смотреть непредвзято, что Витгефт во второй половине боя проявил флотоводческий талант не меньший, чем в первой. Вот только направлен он был уже на помощь адмиралу Того в практически безвыходной для последнего ситуации.

Кроме указанных странностей, именно на Витгефте в значительной степени лежит вина за героическую и напрасную гибель «Рюрика» в бою с отрядом броненосных крейсеров адмирала Камимура 1 августа 1904 года. Идеальный штабист — пусть «не флотоводец», — адмирал В.К. Витгефт не счел нужным вовремя донести о выходе эскадры из Порт-Артура. И Владивостокские крейсера, с запозданием узнав об этом, приняли неравный бой с японской завесой в надежде открыть свободный проход через Корейский пролив своей эскадре. Что характерно, открыли! Это также к теме русских и японских адмиральских флотоводческих дарований. Подробнее об этом ниже.

Но Витгефт, по крайней мере, погиб 28 июля, не прячась от японских снарядов, на открытом флагманском мостике «Цесаревича»!

В час, который мог бы стать звездным не только для него, но и для всего русского флота: как бы то ни было, но руководимая им 1-я эскадра прорвала японское кольцо. И, в общем-то, остановить ее прорыв Соединенному флоту было нечем[105]. Потери японцев в 12-дюймовой артиллерии, например, на одном флагмане «Микаса», в два раза превышали потери всей русской эскадры. И перейди Витгефт с мостика куда-нибудь под защиту брони, ведь, правда, пришлось бы либо на утро остатки японских броненосцев добивать, либо через пару дней во Владивостоке чай с лимонником пить.

Царство ему Небесное и вечная память, если, правда, он был просто «не флотоводцем».

Дело комфлота Скрыдлова

Ему просто пришлось бы выиграть этот бой

Значительно более странной и неприглядной представляется роль во всем происшедшем Командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Н.И. Скрыдлова и отчасти «Командующего» 1-й эскадрой вице-адмирала П.А. Безобразова.

Да, напомним, что у Порт-Артурской эскадры был еще и Командующий. Витгефт ведь только временно исполнял обязанность, вернее должность. И не раз доносил Главнокомандующему — мол, «…жду Командующего флотом».

Выше мы уже говорили про тщетные усилия Алексеева выпихнуть Скрыдлова из Владивостока в Порт-Артур хотя бы инкогнито через Чифу. Куда там! Сам не поехал и Безобразова не пустил: «Вице-адмирал Скрыдлов отклонил даже попытку переправить в Артур хотя бы вице-адмирала Безобразова, ответив Наместнику о невыполнимости сего ввиду риска попасть в плен, возраста адмирала и нездоровья его»{108}.