Дмитрий Михаловский - Поэты 1880–1890-х годов

• Название: Поэты 1880–1890-х годов
• Автор: Дмитрий Михаловский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

Настоящий сборник объединяет ряд малоизученных поэтических имен конца XIX века. В их числе: А. Голенищев-Кутузов, С. Андреевский, Д. Цертелев, К. Льдов, М. Лохвицкая, Н. Минский, Д. Шестаков, А. Коринфский, П. Бутурлин, А. Будищев и др. Их произведения не собирались воедино и не входили в отдельные книги Большой серии. Между тем без творчества этих писателей невозможно представить один из наиболее сложных периодов в истории русской поэзии.

Вступительная статья к сборнику и биографические справки, предпосланные подборкам произведений каждого поэта, дают широкое представление о литературных течениях последней трети XIX века и о разнообразных литературных судьбах русских поэтов того времени.

---

456. «Смотри кругом: печален наш рассвет…»

Смотри кругом: печален наш рассвет…
Тоскливый день, и бледный, и туманный,
Подкрался к нам, как вор, как гость незваный…
Очнулись мы — и краткой ночи нет…

Издалека протяжный, заунывный
Донесся к нам сигнала звук призывный:
Корабль готов отплыть в далекий путь…
Простись со всем, что с детства волновало,
Чем мысль жила, чем сердце трепетало,
О чем мечтал!.. Прости — и позабудь!..

Урочный час… Мучительной загадкой
Передо мной стоит немая даль…
Я не хочу смотреть назад украдкой:
В минувшем всё — раздумье иль печаль,
Но впереди, но в беспредельном море,
Где новый день мерцает сквозь туман,
Что ждет меня? Опять былое горе,
Былой разлад, миражи и обман?

Тогда зачем пускаться в путь далекий?
Вернись назад, скиталец одинокий:
В ком веры нет, тот счастья не найдет…
Но поздно думать!.. Волны рассекая,
Корабль пошел, всё дальше увлекая
Тебя вперед, безжалостно вперед…
                   А даль глядит, загадочно мерцая,
                   И странный день таинственно встает…
……………………………………

<1893>

457. Из «Венецианского альбома» («Сегодня тих, но сумрачен залив…»)

Сегодня тих, но сумрачен залив;
Мой старый друг мне показался новым:
Спокойных волн лазоревый отлив
Вдруг потускнел — и сделался свинцовым.

Идет ли то гроза издалека
Иль в небе чересчур светло и знойно?
Всё так же даль ясна и широка,
Но что-то в ней тоскует беспокойно…

Венеция безмолвна, как всегда,
Ее дворцы и холодны, и строги…
Огонь небес, угрюмая вода —
И жаркий трепет сдержанной тревоги…

<1894>

458. «Мы встретились с тобой… Ты много говорила…»

Мы встретились с тобой… Ты много говорила
О том, как хорошо, что старый сад цветет,
О том, что без меня тебя тоска томила,
Что ты ждала меня, что ты меня любила,
Что сердце у тебя ликует и растет…

Гляжу — в твоих очах так много слез и света,
Тревожная мольба в простых речах звучит…
Но я не нахожу ни слова для ответа…
Не упрекай меня, не упрекай за это:
                   Кто любит — тот молчит.

<1894>

459. ВДОХНОВЕНИЕ

Есть дни… я знаю их… когда в душе усталой
Нет более ни слез, ни веры, ни надежд,
И мертвы небеса над нищей, обветшалой,
Отверженной землей безумцев и невежд.

И ты стоишь немой, исчерпав все моленья,
Ты, веривший вчера и жаждавший чудес…
В прошедшем — только скорбь, утраты и паденья,
В грядущем — только мрак… Молчание небес!..

Вдруг аромат цветов, и нежный, и глубокий,
Порывом ветерка откуда-то домчит,
Вдруг затрепещет луч случайный, одинокий, —
И вся твоя душа, воспрянув, зазвучит!

Всё, что таилось в ней, проснулось с новой силой,
Полна она святых, чудесных, светлых слез,
И твой житейский гнет, томительный, унылый,
Ты поднял бы опять — и снова перенес…

Игра простых теней, мелькнувший свет случайный —
И ты опять живешь, и веришь, и влюблен,
Опять стоишь дрожа перед великой тайной,
Могуществом ее взволнован, ослеплен!

И движется, растет всё ярче, всё чудесней
Созвучий новый мир в восторженной груди,
И отвечаешь ты могучей, страстной песней
Заре иного дня, горящей впереди.

<1895>

460. «Это было давно… Я не помню, когда это было…»

Это было давно… Я не помню, когда это было…
Пронеслись как виденья — и канули в вечность года.
Утомленное сердце о прошлом теперь позабыло…
Это было давно… Я не помню, когда это было,—
                   Может быть, никогда…

Я не знаю тебя… После долгой печальной разлуки
Как мне вспомнить твой голос, твой взгляд, очертанья лица
И ласкавшие некогда милые, нежные руки?
Я не знаю тебя после долгой, печальной разлуки,
                   После слез без конца…

Иногда… иногда, мне сдается, тебя я встречаю
В вихре жизни безумной, в разгаре людской суеты,
Жду тебя и зову, все движенья твои замечаю…
Иногда… иногда, мне сдается, тебя я встречаю,
                   Но вгляжусь — нет, не ты!..

Это было давно… Я не помню, когда это было!..
Но бессонные ночи, но думы… Как жутко тогда!
Как мне хочется счастья, как прошлое близко и мило!..
Это было давно… Я не помню, когда это было, —
                   Но со мной ты всегда!

<1895>

461. «Я помню: вечный Рим, разгульный и мятежный…»

Я помню: вечный Рим, разгульный и мятежный,
Обычно праздновал веселый карнавал.
В толпе Полишинель виднелся неизбежный,
Был тут же Арлекин насмешливый и нежный —
И Коломбине вздор любовный напевал;
Арабы, мудрецы в причудливом уборе,
Паяцы, рыцари с мечом и без меча —
Всё это собралось в каком-то диком хоре
И мчалось бешено, волнуясь и крича.
На стогнах, площадях — куда ни кинешь взоры —
Колеблемых знамен раскинулся покров,
И музыки гремят невидимые хоры,
И всюду блеск огней, и всюду дождь цветов!..
А там, над городом, в котором сказка эта
Свершалась наяву, нарядна и шумна,
Такая в этот час сияла бездна света,
Такая строгая стояла тишина!
Казалось, с вышины глядели чьи-то очи
С печалью девственной, жалея и любя…
И страшно стало мне перед святыней ночи
За тех, кто был вокруг, — за них и за себя…

<1896>

462. ПОСВЯЩЕНИЕ

От грохота столиц, от нищего народа,
От фарисейских душ и каменных сердец
С последнею мольбой к тебе, о мать-природа,
Истерзан, полумертв, пришел я наконец.

Загадочна, как сфинкс, ясна, как мысль поэта,
Бесстрастна и горда, грозна и холодна,
Сумеешь песнь мою, не ждущую ответа,
Прослушать и понять лишь ты, лишь ты одна.

Вам, груды мертвых скал, вам, гребни волн седые,
Кипящие в своем безжизненном бою,
Я приношу назад все грезы молодые,
И холод поздних дум, и скорбь, и песнь мою.

В чем тайну видел я, в чем видел дуновенье
Непостижимых сил, свершителей чудес,—
Не более как прах, земных частиц движенье,
Воздушных и слепых, безмолвных для небес.

Из них пучина вод, и небо голубое,
И стаи облаков, и дымчатая даль,
Из них, о сердце, ты, тревожное, больное,—
От них твоя любовь, от них твоя печаль.

<1904>

463. «Скажи мне, отчего теперь, когда кругом…»

Скажи мне, отчего теперь, когда кругом
Всё дышит и живет любовью и весною,
Мне кажется, что ты мечтаешь о другом,
Что мысль твоя не здесь, что сердце не со мною?

Ужели и тебя влекут твои мечты,
Как и меня когда-то увлекали,
Туда, в незримый мир нездешней красоты,
Божественной любви, божественной печали?

О, если правда всё, несчастны мы вдвойне:
Когда-нибудь и ты, в тревоге пробужденья,
Узнаешь, отчего мучительно во мне
Тоскуют, трепеща, безумные сомненья.

Ведь и моя душа избранницу звала,
И новых снов, и образов искала,
Но мстительная жизнь тихонько подошла —
И всё поникло вдруг, и всё пред нею пало!..

Пускай принадлежит земле наш краткий час:
Кто жизнью и мечтой жестоко не обманут?
Учись не верить им: для мира и для нас
Божественной любви мгновенья не настанут!

<1904>

464. На мотив Чайковского («Усни!.. Пускай в душе томленье и печали…»)