Катти Карпо - Окаянная душа

• Название: Окаянная душа
• Автор: Катти Карпо
• Жанр: Прочие приключения

Формула банального невезения: добропорядочная школьница, решившая срезать путь через городской парк, плюс местная бандитская группировка. А если к этому прибавить поспешившего на помощь прекрасного незнакомца с лицом, скрытым капюшоном? Что дальше? Романтические объятия, любовь? Неужели везуха накрыла? А если зверски раздраженный 'рыцарь' готов накостылять и незадачливой 'деве в беде'?.. Ой…

---

— Я бы предпочел, чтобы ты не портила отношения с Ученическим Советом и лично с Карпатовым, — вкрадчиво проговорил Курт, устремляя на Зарину холодные карие глаза.

Девочка с искренним любопытством проследила, как юноша занимает свое место за столом, и театрально почесала носик в задумчивом жесте.

— Интересная формулировка скрытой угрозы, — заулыбалась Зарина. — По ходу дела, ты провоцируешь меня на участие в Олимпиаде. Так, Барон, а ну-ка быстренько закатал губешки!

Курт чуть слышно вздохнул, собираясь с мыслями. У него созрел план, но самому юноше он не казался вполне удачным. Если бы у него было время, он бы разработал что-то более конкретное.

— Ты же не желаешь участвовать, не так ли? — почти ласково обратился к собеседнице Курт.

— Да, сладкий, не горю особым желанием, — сдержанно кивнула Зарина, но Курт видел, что изменения в его интонациях заставили девочку насторожиться.

— Будет сложно объяснить все это Карпатову, — продолжал Курт с притворным беспокойством, ясно осознавая, что Зарина видит насквозь все его притворство. — Он как-никак наш многоуважаемый и всеми любимый директор, глава школы. Его слово — практически закон.

Вид у Зарины оставался предельно любопытствующим.

— К чему ты клонишь, Барон?

— Откажешься участвовать, он вытурит тебя из школы, — безжалостно нанес удар Курт. — Хотя тебе ведь не впервой вылетать из школ из-за отказа участвовать в подобных мероприятиях?

Зарина злобно осклабилась:

— Видел характеристику?

— И не одну, — подчеркнуто холодно сообщил юноша.

— Эта не последняя школа на Земле, — проговорила Зарина с шипящими интонациями. На секунду Курту показалось, что напротив него вьется змея в человеческий рост. Он прогнал наваждение и сухо заметил:

— Однако вряд ли Лаус хочет вновь покидать свой университет, а тетя Мэй бросать свой чудный домик и садик. Заставишь их внимать твоим прихотям? Снова?

Уголки губ Зарины расползлись в кривой усмешке.

— Я недооценила тебя, Барон. Ты знатная козлина.

— Могу, умею, практикую, — откликнулся Курт, вспомнив выражение Эни.

— Полезно нарабатывать практику, — ядовито согласилась Зарина, и Курт спешно начал высказывать свою мысль до конца, пока храбрость еще не отказала ему:

— Ты можешь отчалить из школы с позором или же я могу предложить другой вариант.

— Альтернативы безмерно приятны, — не преминула съязвить Зарина. — Сразу напоминает, что наше общество свободно и демократично.

Курт не обратил внимания на отвлекающий маневр и прямо сказал:

— Я в силах уговорить Карпатова убрать твою кандидатуру из списка представителей.

Выражение лица Зарины не изменилось, поэтому Курту не удалось понять, что она по этому поводу думает.

— Чудесная весть, я в восторге, — холодно сказала Зарина. Однако в голосе ее не слышалось восторга. — В чем подвох, Барон?

— Конечно же, я собираюсь извлечь определенную выгоду из этого, — тут же ответил Курт, чувствуя, как по телу ползут мурашки.

— Играешь со мной? — Зарина хищно следила за ним, будто птичка, ожидающая, когда червячок начнет двигаться.

— Тебе же нравятся игры. — Курт пожал плечами, старательно изображая безразличие. — И про собственную выгоду ты нам не раз твердила. Это всего лишь сделка. Тебе же не чужда коммерция?

Зарина издала какой-то звук, и Курт опасливо решил для себя, что это смех.

— Клево. — Девочка протянула вперед руку с открытой ладонью, словно ожидая, что Курт что-то ей даст. — Какие условия с твоей стороны?

Юноша быстро заморгал. Честно говоря, он считал, что битва займет куда больше времени. Сейчас он несколько смешался, пытаясь в быстром темпе сформулировать что-то приличное.

— Ты держишь себя в руках при Эни и не говоришь вещей, которые могут ее расстроить. Фильтруешь богатство своей речи, охотно общаешься с ней, когда Каели того хочет, и относишься к ней с предельной любезностью.

Левая бровь Зарины взметнулась вверх.

— Ты, видать, знатно обкурился, Барон, — чуть ли не с сочувствием протянула она. — Она что, на чувства твои не отвечает?

— Просто выполняй условия сделки! — прорычал Курт, гневно сверля ее взглядом. — И будешь свободна от Олимпиады!

— Врубилась, не дурак, — буркнула Зарина. — И это все?

— Этого достаточно. — Курт подавил желание опустить голову и прижаться лбом к поверхности стола. Он чувствовал крайнее истощение, словно его очень долго избивали дубиной из чистого негатива.

— Оки-доки. — Зарина протянула ему руку и Курт, пожимая ее, вздрогнул, чувствуя, как лед ее кожи прорезает тепло его тела. — Сделка!

Курт перевел дух и виновато понурился. Черт, он только что подвел всю школу! Он без зазрения совести променял престиж школы на спокойствие и счастье Эни. Долг президента требовал от Тирнана какого-то реабилити-рующего хода. Возможно, если открыть Эштель глаза на некоторые детали, она сможет понять.

Зарина созерцала его с докучливым и пристальным вниманием, будто догадываясь о его душевных метаниях. Курт не был уверен, что с достоинством выдержал ее взгляд. Была ли необходимость заключать эту мнимую сделку?

— Возможно, ты не совсем понимаешь, но большинство участников… — на секунду Тирнан запнулся и чуть более сдавленным голосом торопливо внес изменение в ранее сказанное: — Точнее, абсолютно все участники стремятся выиграть ради самого выигрыша, то есть ради победы. Статус победителя — это гордость… тот же престиж.

Под пристальным взглядом Зарины на губах Курта выступили капельки пота. Плохо. Лимит исчерпан, голова гудит, остатки самообладания пропадают. А ведь умение держать себя в руках в любой ситуации Курт считал главным своим достоинством.

К вещему изумлению юноши, Зарина улыбнулась. Улыбка ее была доброй, искренней. Так улыбаются очень близкому человеку. И это по-настоящему пугало, потому что исходило от Эштель. Зарина не может улыбаться искренне. В Зарине вообще нет ничего искреннего. И это пугало еще больше.

Продолжая улыбаться, девочка обошла стол и наклонилась к опешившему Курту. Рыжие локоны коснулись его щеки, от едва различимого дыхания кожа покрылась мурашками. От Зарины пахло цитрусовыми, но как-то отдаленно и прохладно. Ощущение, будто пьешь горячий чай с лимоном на свежем морозном воздухе — аромат вторгается в обонятельное восприятие мягкими накатами, одновременно чувствуется лаймовый вкус на языке. Курт сглотнул. Слишком громко.

У своего уха Курт услышал какой-то тихий хруст, который постепенно сменялся еще более тихим шуршанием. Повернуть голову на звук Курт не решился. С этой же стороны к нему наклонилась Зарина. Ему не хотелось видеть ее лицо так близко от себя. Хруст продолжился, и юноша рискнул скосить глаза. Как он и ожидал, Эштель была близко. Слишком близко. На губах ее играла улыбка, уже другая, не та, с которой она к нему подходила. Смысла ее Курт не мог разгадать.

— Слышишь? — Зарина шепнула в самое ухо, легонько, незаметно, словно просто чуть-чуть подула. — Слышишь звук?

Разноцветные глаза Зарины в упор уставились на Курта. Слишком поздно. Теперь уже Курт не смог бы отвести от нее взор, даже если бы сильно захотел. На вопрос он, конечно, не ответил.

— Слышишь? Так хрустят деньги, а не престиж!

Зарина резко выпрямилась, и Курт подпрыгнул на стуле, когда она бухнула ладонью об его стол. На деревянной плоской поверхности осталась лежать денежная купюра. Ей-то и хрустела Зарина над ухом президента Совета.

Девочка молча отошла на середину кабинета и медленно похлопала себя по ключице, с выражением глядя в глаза Курта. Тирнан непонимающе смотрел в ответ. Лицо Зарины вновь озарила улыбка, уже третья за эти пять минут. Теперь эта была улыбка человека, который только что обдурил вас в карты, а вы все еще не врубились в ситуацию. Эштель вновь похлопала себя по ключице и улыбнулась шире.

Только тут Курт кое-что сообразил. По инерции он повторил движение Зарины, похлопав себя по нагрудному карману. Глядя на купюру, лежащую перед ним, он запустил пальцы внутрь кармана. Пусто. Так и есть. Зарина вытащила купюру из его нагрудного кармана, а он и не заметил. Она шуршала над его ухом его же денежной купюрой. Эгоистка. Эгоистка-карманница.

Вне себя Курт вскинулся и наткнулся лишь на пустоту кабинета. Зарина ушла. Сбежала, как тень. Дверь за ней закрылась бесшумно без привычного скрипа петель. Будто и не было в этот час посетителей в кабинете Совета.

А дверные петли молчали. Молчали с некой печалью. Молчали с тихой стыдливостью, словно и их только что так же беззастенчиво облапошили…

Глава 6 ПОКОЙНИКИ АПРИОРИ[6]

  Все до одного меня мечтают поразить стрелой,
  Порочны грезы эти — в страхе я, мне нужен мой герой,
  Они столь близко, так быстро добрались,
  О, мой герой, скажи, как мне теперь спастись?
  Тьма душит, мгла насквозь пронзает,
  Чудовищна их ласка, она меня терзает!

   Они с любовью жуткой на части душу рвут,
  Боюсь, крупицы света моего вот-вот уйдут,
  Они внушают ужас — я чую безысходность,
  Вопят в экстазе, хватают камни в горсть,
  Мой пульс трепещет в их уродских пальцах,
  И вдребезги мое разбито сердце в их мечтах!

  С ухмылкой демонстрируют жестокость в тишине,
  Всегда с безумия началом готовы грезить обо мне,
  Их страсть настолько безобразна,
  Как мне претит быть их источником соблазна!
  Они по телу шьют отравленной иглой,
  Приди! Зову тебя, мне нужен мой герой…

  Стук капель ливня на камнях в тиши…
  О, мой герой, теперь уж не спеши!
  Всегда ль была я столь упряма?
  Но я должна тебе во всем признаться,
  Средь маний и безумного бедлама
  Давно привыкла я сама со всем справляться…

Ветер поднялся не на шутку. Он трепал голые ветви деревьев, словно ревнивая девица волосы своей соперницы. От одного дома к другому то и дело перелетал легкий мусор, состоящий из обрывок бумаги, погнутых стаканчиков из-под йогурта и шуршащих целлофановых пакетов. Небо собиралось разразиться ливнем, но все еще сдерживалось, будто плаксивая девчушка, раз и навсегда решившая избавиться от своей привычки рыдать по любому поводу.