Пенелопа Дуглас - До тебя (ЛП)

• Название: До тебя (ЛП)
• Автор: Пенелопа Дуглас
• Жанр: Современные любовные романы

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления. Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Пенелопа Дуглас. До тебя Оригинальное название: "Until You" Penelope Douglas (Fall Away, #1.5) Серия: Fall Away. Потерянная дружба, #1.5 Перевод: Анна Ailin Ли Редактирование: Анна Ailin Ли, Elly Русификация обложки: Альбина Анкудимова Переведено для группы: http://vk.com/book_in_style Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!   Вы когда-либо ощущали такую злость, от которой хотелось разгромить все вокруг? Или оцепенение схожее с наркотическим дурманом? Последние несколько лет я жил именно так. Путешествуя от ярости к безразличию без промежуточных остановок. Некоторые меня за это ненавидят, другие боятся. Но никто из них не может мне навредить, потому что меня ничто и никто не заботит. Кроме Татум. Я люблю ее так сильно, что ненавижу. Когда-то мы были друзьями, но я выяснил, что не могу доверять ей или кому-либо. Поэтому начал причинять ей боль. Я оттолкнул ее. Только она по-прежнему мне нужна. Лишь увидев Татум, я могу сконцентрироваться, излить на нее всю свою злобу. Провокации, нападки, издевательства над ней… это моя пища, мой воздух, последнее, что заставляет меня почувствовать себя живым. Но Татум уехала во Францию на год, и вернулась абсолютно другой. Теперь, когда я нападаю, она борется в ответ.  

---

Боже!

Обычная расслабленность моего друга сменилась яростью. Он прерывисто дышал, пронизывая меня взглядом. Мэдок разозлился, и я понял, что перегнул палку.

Сжав зубы, присел на капот, приготовившись к тираде. Они случались редко, поэтому имели более весомую значимость.

– Ты тонешь, чувак! – заорал Мэдок. – Не ходишь на уроки, всех выводишь из себя, мы постоянно ввязываемся в драки со случайно подвернувшимися придурками – мои синяки и ссадины тому доказательство. Какого хрена? – С каждым словом помещение становилось все теснее. Он говорил абсолютную правду, только мне не хотелось этого признавать.

Все казалось неправильным.

Я испытывал голод, но не в плане еды. Хотел смеяться, но ничто не могло меня рассмешить. Мой пульс больше не учащался от того, что раньше вызывало острые ощущения. Даже моя улица, которая обычно приносила чувство комфорта знакомыми пейзажами, идеально подстриженными газонами, казалась пустынной и безжизненной. Я словно был заточен в стеклянный сосуд, задыхаясь от всех своих желаний, но не получая воздуха.

– Она вернется через восемь месяцев. – Тихий голос Мэдока прокрался в мои мысли; я моргнул, лишь через несколько секунд осознав, что он имел в виду Тэйт.

Я покачал головой.

Нет.

Почему он это сказал?

Дело не в ней. Она. Мне. Не. Нужна.

Сжав в руке ключ, я встал, желая запихнуть слова Мэдока обратно ему в глотку.

Он опустил взгляд на мой правый кулак с зажатым в нем инструментом, потом снова посмотрел мне в лицо, с вызовом спросив:

– Что? Ну, что, по-твоему, ты собираешься сделать?

Я хотел что-нибудь ударить. Что угодно. Даже своего лучшего друга.

Мой рингтон отвлек нас от нашей патовой ситуации. Я достал телефон из кармана, не сводя глаз с Мэдока.

– Чего? – выпалил в трубку.

– Эй, приятель, я целый день пытаюсь до тебя дозвониться, – немного приглушенно ответил Джекс. 

Мое дыхание до сих пор не замедлилось. В таком состоянии я брату не нужен.

– Я не могу сейчас говорить. 

– Ладно, – рявкнул он. – Пошел ты. – После чего разъединился.

Проклятье, твою ж мать.

Я сдавил трубку, желая ее сломать.

Мой взгляд метнулся к Мэдоку, который, покачав головой, швырнул грязное полотенце на верстак и вышел из гаража.

– Черт, – прошипел я, набирая номер Джекса.

Если мне и следовало с кем-то держаться спокойно, так это с моим братом. Я ему нужен. Сбежав от отца два года назад, я заявил о жестоком обращении. С Джексом, не со мной. Джекса забрали от папаши, поместив в приемную семью, так как не смогли разыскать его мать.

Кроме меня у него никого не осталось.

– Прости, – буркнул я, не дожидаясь ответа, когда он принял вызов. – Я слушаю. Что случилось?

– Сможешь меня забрать?

Ага, только не на тачке со сломанными свечами. Но Мэдок, вероятно, все еще был здесь со своей машиной.

– Ты где?

– В больнице.

3

– Извините, чем могу помочь? – окликнула медсестра, когда я ворвался в приемное отделение. Уверен, я должен был сначала отметиться у нее. Пусть засунет свою папку себе в задницу. Мне нужно найти брата.

У меня вспотели ладони; я понятия не имел, что произошло. Сказав, где находится, Джекс сразу же положил трубку.

Однажды я уже бросил его одного… в боли. Больше никогда.

– Притормози, дружище, – встрял Мэдок. – Мы управимся гораздо быстрее, если просто спросим, где он.

Я даже не заметил, что Мэдок пошел следом за мной.

Мои подошвы скрипели по линолеуму; я несся по коридору, распахивая одну штору за другой, пока, наконец, не нашел Джекса.

Он сидел на кушетке, свесив свои длинные ноги вниз, а руку прижимал ко лбу. Я схватил и потянул его за волосы, собранные в хвост, чтобы рассмотреть лицо.

– Ой, черт! – проворчал Джекс. 

Наверно, мне следовало быть осторожней.

Он сощурился от света флуоресцентных ламп, пока я разглядывал швы у него над бровью.

– Мистер Трент! – прогремел сзади женский голос, но я не был уверен, к кому обращались – ко мне или Джексу, так как мы оба носили отцовскую фамилию.

– Какого черта с ним произошло? – Вопрос предназначался не брату. Вина лежала на других. Джекс еще ребенок, пусть разница между нами чуть больше года, он все равно был младше. И ему выпала дерьмовая жизнь. 

Его матери-ндианке едва исполнилось восемнадцать, когда она забеременела. Синие глаза Джексу достались от отца, в остальном же он был похож на мать: темно-коричневые, практически черные волосы длиной до середины спины; некоторые пряди заплетены в косички, собранные с оставшимися волосами в хвост на затылке; кожа немного смуглее моей. Но все затмевала его сияющая улыбка.

Женщина позади меня кашлянула.

– Мы не знаем, что с ним случилось, – отрезала она. – Он нам не рассказывает.

Я не отвернулся от брата, чтобы посмотреть, с кем разговаривал. Может, с доктором, а может, с соц. работником. Или с полицейским. Без разницы. Они все смотрели на меня одинаково. Будто я заслуживал порки, или вроде того.

– Я несколько часов тебе названивал, – прошептал Джекс. Я шумно втянул воздух, заметив, что губа у него тоже припухла. Он умоляюще смотрел на меня. – Думал, ты приедешь раньше, чем доктора им позвонят.

Так мне стало ясно, что это соц. работник. Я почувствовал себя последним мерзавцем – был нужен брату, но снова облажался.

Я стоял между Джексом и женщиной, или, может, он прятался от нее за мной. Не знаю.

Мне было известно лишь одно – Джекс не хотел идти с ней. Гортань сдавило, застрявший в горле ком достиг таких размеров, что мне захотелось кому-нибудь сделать больно.

Тэйт.

Она всегда была моей излюбленной жертвой, но также присутствовала в каждом положительном воспоминании. В памяти всплыло единственное место, не затронутое ненавистью и безысходностью.

Наше дерево. Мое и Тэйт.

У меня мелькнула мысль, а есть ли у Джекса место, где он чувствовал себя в безопасности, тепле, чувствовал себя невинным? Сомневаюсь. Было ли? Будет ли когда-нибудь? 

Я понятия не имел, каково жилось моему брату. Конечно, кое-что мне удалось испытать на собственной шкуре тем летом, когда приехал к отцу, однако Джекс всю свою жизнь провел в этом дерьме. Не говоря уже о приемных семьях, в которые он попадал за последние два года. Брат смотрел на меня, словно я для него – центр вселенной, только мне нечего было ему ответить. Я был бессилен. Не в состоянии его защитить.

– Это мистер Донован тебя ударил? – спросила соц. работник у Джексона о его нынешнем приемном отце, Винсе.

Прежде чем ответить, Джекс посмотрел на меня, зная, что я пойму, если он соврет.

– Нет.

Мышцы в руках и ногах запылали.

Он соврал.

Джекс лгал не для того, чтобы защитить Винса. Ему известно, что я мог распознать его неискренность. Он всегда колебался, пристально глядя на меня, когда пытался обмануть. Я всегда знал.

Нет, брат вводил в заблуждение не меня. Он вводил в заблуждение ее. Мы с Джексом сводили счеты самостоятельно. 

– Хорошо, – отрезала леди с планшетной папкой, когда я развернулся, чтобы наконец-то посмотреть ей в глаза, – облегчу вам задачу. Мы предположим, что это его рук дело, и поместим тебя в приют до тех пор, пока не найдем новую семью.

Нет.Я закрыл глаза.

– Уроды хреновы, – выдавил, задыхаясь. Внутри стало пусто. Я пытался совладать с эмоциями ради Джекса.

Все свою жизнь мой брат спал в чужих постелях, жил с людьми, которым был не нужен. Наш отец таскал его из одной дыры в другую, бросал одного в сомнительных местах, пока Джекс рос. 

Достаточно. Джекс и я – мы одна команда. Вместе мы сильнее. Еще немного, и последние крупицы его наивности увянут, сердце очерствеет, в нем не останется места ничему хорошему.

Тогда он станет таким, как я. Мне хотелось проорать этим людям, что никто не любил брата сильнее меня. Детям нужны не только еда и ночлег. Им нужно чувствовать себя в безопасности, чувствовать себя желанными. Чувствовать доверие. 

Сегодня Винс не лишил моего брата этих вещей, потому что Джексон изначально на него не рассчитывал. Однако он постарался, чтобы Джекса вернули в приют, вновь поставив меня в положение, напомнившее, что я не мог помочь брату. Не мог его защитить.

Черт возьми, как же мне было ненавистно подобное чувство.

Выхватив пачку наличных из кармана, обнял брата, сунув деньги ему в руку. Не оглядываясь, развернулся и быстро вышел из смотровой.

Я недостоин смотреть ему в лицо.

Но одно знал точно. Я знал, как давать отпор.

– Мы направляемся туда, куда я думаю? – Мэдок поравнялся со мной. Меня даже не удивило, что он до сих пор находился здесь.