Пенелопа Дуглас - До тебя (ЛП)

• Название: До тебя (ЛП)
• Автор: Пенелопа Дуглас
• Жанр: Современные любовные романы

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления. Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Пенелопа Дуглас. До тебя Оригинальное название: "Until You" Penelope Douglas (Fall Away, #1.5) Серия: Fall Away. Потерянная дружба, #1.5 Перевод: Анна Ailin Ли Редактирование: Анна Ailin Ли, Elly Русификация обложки: Альбина Анкудимова Переведено для группы: http://vk.com/book_in_style Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!   Вы когда-либо ощущали такую злость, от которой хотелось разгромить все вокруг? Или оцепенение схожее с наркотическим дурманом? Последние несколько лет я жил именно так. Путешествуя от ярости к безразличию без промежуточных остановок. Некоторые меня за это ненавидят, другие боятся. Но никто из них не может мне навредить, потому что меня ничто и никто не заботит. Кроме Татум. Я люблю ее так сильно, что ненавижу. Когда-то мы были друзьями, но я выяснил, что не могу доверять ей или кому-либо. Поэтому начал причинять ей боль. Я оттолкнул ее. Только она по-прежнему мне нужна. Лишь увидев Татум, я могу сконцентрироваться, излить на нее всю свою злобу. Провокации, нападки, издевательства над ней… это моя пища, мой воздух, последнее, что заставляет меня почувствовать себя живым. Но Татум уехала во Францию на год, и вернулась абсолютно другой. Теперь, когда я нападаю, она борется в ответ.  

---

– Мы направляемся туда, куда я думаю? – Мэдок поравнялся со мной. Меня даже не удивило, что он до сих пор находился здесь.

Мэдок хороший друг, а я обращался с ним не так, как он того заслуживал.

– Тебе не обязательно идти со мной, – предупредил его.

– Ты бы пошел ради меня? – поинтересовался Мэдок. Я глянул на него, дав понять, что вопрос идиотский.

– Да. – Он кивнул. – Я так и думал.

Полчаса спустя Мэдок подъехал к дому Донованов. Я выскочил из машины еще до того, как он затормозил. Было поздно, в доме не горел свет, улица казалась безжизненной. Единственным источником звука был гул мотора GTO.

Я обернулся, глядя на своего друга поверх крыши машины.

– Тебе надо сматываться.

Он удивленно моргнул, вероятно, сомневаясь, что расслышал правильно.

За последний месяц я доставил ему больше проблем, чем следовало. Конечно, драться было весело. Терять себя в одной девчонке за другой – тоже в меру занимательно, только Мэдок никогда бы не прыгнул с обрыва, не возглавь я путь.

Подойдет ли он к краю? Обязательно.

Глянет вниз? Непременно.

Но никогда не сделает последний шаг. Это я постоянно подталкивал его, позволял ему упасть. Однажды Мэдок не сможет подняться, и виноват буду я.

– Нет, – ответил он решительно. – Я не уйду.

Я едва заметно улыбнулся, прекрасно зная, что будет практически нереально его переубедить.

– Ты хороший друг, но я не потяну тебя на дно вместе с собой.

Достав телефон из кармана джинсов, набрал 911.

– Здравствуйте. – Мой взгляд был прикован к Мэдоку во время разговора с департаментом полиции. – Я на улице Мунстоун Лэйн, номер 1248, в Уэстоне. Кто-то проник в наш дом, нам нужна полиция. И скорая.

Я сбросил вызов, наблюдая за шокированным Мэдоком.

– Они будут здесь минут через восемь. Поезжай, разбуди мою маму. Этим ты мне поможешь.

Кому-то, скорее всего законному опекуну, придется внести за меня залог.

Подходя к двухуровневому дому из красного и коричневого кирпича, я слышал работавший внутри телевизор. Перед ступеньками остановился, раздраженный тем, что Мэдок до сих пор не тронулся с места, в то же время гадая, почему мое сердце билось столь спокойно.

Почему я не нервничал? Не ощущал будоражащего кровь предвкушения? 

Все равно, что в кафе за молочным коктейлем шел.

С Тэйт я упивался даже малейшим нервным трепетом в ожидании нашего столкновения. Этого мне было достаточно для удовлетворения день ото дня. Сам не хотел признавать, но она неизменно присутствовала в моих мыслях. Я жил ради первого взгляда на нее утром и любого контакта с ней в течение дня.

От яркого отсвета экрана телевизора я прищурился и вздохнул.

Значит, сукин сын не спал.

Отлично.

Мы с Винсом Донованом общались редко, но каждый раз с взаимной неприязнью. Он говорил со мной словно с никчемным сопляком, и с Джексом обращался точно так же.

Поднявшись на крыльцо, услышал отъехавшую машину Мэдока. Я открыл входную дверь, прошел в гостиную и остановился, загородив дверной проем.

Винс глазом не моргнул, заорав:

– Какого черта ты тут делаешь?

Схватив стоявшую неподалеку напольную лампу на длинной деревянной подножке, выдернул шнур из розетки.

– Ты ударил моего брата, – ответил спокойно. – Я пришел рассчитаться.

4

– Вы не обязаны были вносить за меня залог. – Я провел языком по приятно саднившему порезу в углу рта.

– Я не вносил, – ответил Джеймс, отец Тэйт. – Твоя мать внесла.

Он вел машину по тихим улочкам, держа путь к нашему кварталу. Солнце уже выглядывало из-за деревьев, отчего красно-золотистая листва светилась, словно охваченная пламенем.

Моя мать? Она там была?

Мэдок и Джеймс всю ночь провели в полицейском участке, ожидая, когда меня отпустят. Я был арестован, внесен в базу данных, и в итоге проспал несколько часов в камере.

Мудрый совет тем, кто дожидается освобождения под залог: ничего не происходит до утра.

Но если мать вытащила меня из тюрьмы, где она сейчас?

– Она дома? – спросил я.

– Нет, ее там нет. – Джеймс свернул на перекрестке, понижая передачу на Бронко. – Твоя мама не в той форме, чтобы тебе помочь, Джаред. Думаю, ты сам это понимаешь. Мы с ней поговорили прошлой ночью в участке. Она решила, что ей пора на некоторое время отправиться в Центр Хэйвуд.

В его голубых глазах, устремленных в лобовое стекло, плескался океан слов, которые он никогда не произнесет. В этом аспекте они с Тэйт были похожи. Если Джеймс начинал орать, значит, тебе пора заткнуться и слушать. Он редко говорил не по делу, ненавидел пустую болтовню. Становилось предельно очевидно, когда Джеймс и Тэйт доходили до последней грани терпения.

– Реабилитационный центр? – уточнил я.

– Самое время, тебе так не кажется? – парировал он.

Я откинул голову на подголовник, посмотрев в окно. Да, думаю, пора.

Но в голову все равно закралось опасение. Я привык к тому, как жила моя мать. Как жил я. Джеймс мог осуждать нас. Остальные могли жалеть.

Только для нас это норма.

Я никогда не жалел бедных детей или людей в непростых ситуациях. Если кроме этого они ничего не знали, значит, не страдали так сильно, как могло показаться окружающим. Такая у них жизнь. Адская, конечно, однако привычная.

– Надолго? – Я, все-таки, еще несовершеннолетний. Не знаю, как будут обстоять дела на период ее отсутствия.

– По крайней мере, на месяц. – Джеймс подъехал к своему дому. Из-за утренней зари и росы, дерево между нашими с Тэйт окнами сверкало – будто солнечные блики отражались от поверхности озера.

– А со мной что?

– Будем решать проблемы по мере поступления. – Он вздохнул, когда мы вылезли из машины. – Сегодня ты останешься у меня. Примешь душ, поешь, несколько часов поспишь. Я разбужу тебя к ланчу, и мы поговорим. 

Джеймс вручил мне сумку, лежавшую на заднем сиденье, после чего направился к крыльцу.

– Мама собрала тебе сменную одежду. Поднимайся к Тэйт в комнату, приведи себя в порядок, а я пока приготовлю чего-нибудь перекусить. 

Ноги встали как вкопанные. В комнату Тэйт? Ну уж нет.

– Я не буду спать у нее в комнате. – Я нахмурился; сердце колотилось настолько часто и быстро, что трудно было отдышаться. – На диване лягу, или еще где-нибудь.

Он остановился, прежде чем отомкнуть входную дверь, затем развернулся ко мне, смерив взглядом, явно говорившим "со-мной-шутки-плохи".

– У нас всего три спальни, Джаред: моя, Тэйт, а третью я переделал в рабочий кабинет. Единственная доступная в доме кровать – кровать Тэйт. – Джеймс говорил вкрадчиво, словно объяснялся с маленьким ребенком. – Именно на ней ты будешь спать. Теперь отправляйся в ванную.    

Несколько секунд я пристально смотрел на него, сжав губы, не моргая. Старательно подыскивал ответную реплику. Но ничего достойного не придумал.

В конце концов, шумно выдохнул, потому что больше ничего не мог сделать. Джеймс всю ночь проторчал в полицейском участке и пытался помочь моей матери.

Впервые за последние два года мне предстояло уснуть в комнате Тэйт. Ну и что? Переживу. Черт, если бы она узнала, что я здесь, то ее возмущения были бы слышны даже из Франции.

Эта мысль вызвала у меня настоящую улыбку, а кровь разгорячилась, как от приличной дозы сладостей.

Закрыв глаза, насладился ощущением тепла, по которому так сильно скучал. Ощущением, от которого сердце билось быстрее, будто крича: "Ты все еще жив, засранец!".

Джеймс удалился на кухню, я же поплелся наверх, к Тэйт. Чем ближе подходил, тем сильнее дрожали колени.

Дверь была открыта. Она всегда оставалась открыта. Тэйт нечего было скрывать, в отличие от меня. Осторожно ступая, словно исследователь по нестабильной почве, вошел в комнату, оглянулся вокруг, отмечая, что изменилось, а что – нет.

Всегда уважал эту девчонку за отвращение к розовому цвету. Она его переносила только в сочетании с черным. Стены в ее спальне были снизу выкрашены в красный цвет, а сверху обклеены обоями в черно-белую полоску; границу слоев разделяла белая деревянная планка. Постельное белье на кровати – темно-серое, с узором в виде черных листьев. Совсем немного украшений – подсвечники, несколько фотографий и постеров.

Весьма лаконично. Весьма в стиле Тэйт.

Также я заметил, что тут ничего не напоминало обо мне. Ни фото, ни сувениров, оставшихся со времен нашего детства. Я знал, почему, только вот не понимал, с чего вдруг это меня беспокоило.

Бросил сумку на пол и подошел к древнему CD-плееру. На тумбочке стоял док для айпода, но самого айпода не наблюдалось. Вероятно, забрала с собой во Францию.