Макс Кратер - Последний еврей Багдада

• Название: Последний еврей Багдада
• Автор: Макс Кратер
• Жанр: Исторический детектив

Торговый дом семейства Эгиби — первое и крупнейшее в истории человечества частное финансовое учреждение. Его штаб-квартира размещалась в Вавилоне, а филиалы — во всех уголках бескрайней Персидской империи. Должниками Эгиби были сатрапы и цари. С ними предпочитали дружить и их опасались. О богатстве, накопленном ими, ходили легенды.

Летом 331 года до нашей эры Александр Великий готовился к решающей схватке с Дарием III за господство над миром. Греческие шпионы наводнили Месопотамию. К этому времени относится последнее упоминание о Торговом доме. Он перестал существовать. Сокровища бесследно исчезли.

На протяжении столетий невероятные события того времени были покрыты мраком. Завесу тайны удалось приоткрыть совсем недавно. А началось все 9 апреля 2003 года. В этот день первые американские танки вошли в Багдад. В городе на короткий период установилось безвластие, и толпа мародеров ворвалась в крупнейший на Ближнем Востоке музей…

---

— Где Элиз? — спросил репортер, обращаясь к нему.

— Не имею ни малейшего представления. А кто это?

— Не стройте из себя идиота. Это моя девушка.

— Ах, да. Я должен был догадаться — та самая, которая крутилась рядом с вами в последние дни. Мне докладывали. Эффектная женщина.

— Я знаю, кто вы, — с вызовом произнес Дэвид, — сбритая борода вас не спасет.

Он попытался сесть. В глазах сразу потемнело, затылок пронзила тупая боль.

— Знаете? Вот и замечательно. Так даже проще для сотрудничества.

— Сотрудничества? Вы соврали мне при первой встрече, скрыв свое настоящее имя.

— Ничего подобного. Я действительно военный разведчик, а Барзани — это мой боевой позывной. И я не врал вам, а лишь предложил называть меня этим именем. Так что не проще ли считать это умолчанием некоторых, пусть даже значительных, деталей.

— Не проще. Вас разыскивают как преступника.

— Вас тоже, — флегматично пожал плечами араб, — или как прикажете понимать ваши вечерние водные процедуры?

— Это разные вещи. Вы — военный преступник.

— Разве где-то уже прошел суд, и вынесено решение? Я никогда не убивал безоружных людей.

— Американцы считают иначе. Вы — брат диктатора и также, как и он, несете ответственность за геноцид.

— Сводный брат. Не родной. Мы не родственники по крови и никогда не были близки. Я служил моей стране, а не ее лидеру.

— Правильнее сказать — кровавому палачу.

— Для журналиста вы слишком пристрастны. Давайте отложим эту дискуссию. Нам есть, что еще обсудить.

— Мы ничего не будем обсуждать, пока вы не ответите, где Элиз. Она моя девушка, и ее похитили.

— Я уже говорил, что не знаю, где она. Я к этому непричастен.

— Где мы? — Дэвид осмотрелся: небо над головой, сплошной глинобитный забор, две двери, обычное жилье небогатого иракца.

— Мы в городе, в доме одного из верных мне людей.

— Почему вы не бежали?

— Я думал, в прошлый раз вы поняли — мне небезразлична судьба музейных ценностей. В том числе и похищенной таблички. Ваша статья принесла результат. Оккупационные власти выступили с обращением к жителям Багдада. Им предложили вернуть украденное в обмен на освобождение от ответственности. Мне сообщают о десятках случаев, когда вчерашние мародеры приносят назад древние реликвии. И это все только благодаря вам.

— Я прямо-таки физически ощущаю эту вашу благодарность, — Дэвид потер затылок, — как вы меня нашли?

— Мы и не искали. Вы же сами воспользовались рацией, совсем ненамного, правда, опередив меня. Как раз собирался с вами связаться. Но если вы думаете, что в моем-то положении я сам буду общаться по рации и держать ее рядом с собой, то вы ошиблись. Мои люди прибыли к гостинице, но вас перехватили. Затем они поехали за вами до дворца на воде и стали дожидаться, когда вы его покинете. Естественно, никто не ожидал, что вы сделаете это таким эффектным способом.

— И зачем было по затылку бить?

— Вы могли закричать, начать сопротивляться. Выдали бы себя, а за вами — погоня. Уверяю вас, от подобной травмы через пару дней не останется и следа.

— Вижу, вы специалист по травмированию людей. В пытках тоже разбираетесь?

— Какого ответа вы от меня ждете? Да, мне приходилось применять и психологическое, и физическое воздействие на врагов во время войны.

— А также в тайных тюрьмах против политических противников, против ни в чем не повинных ваших же сограждан.

— Такого никогда не было. Вы мешаете в одну кучу военную разведку, которую я возглавлял, с тайной полицией и другими спецслужбами. Мы никогда не опускались до политического сыска.

Дэвид посмотрел в глаза Хасана. Прочесть в них что-либо было невозможно.

— Только не надейтесь, что я поверю вам на слово.

— Я и не прошу об этом. Я лишь предлагаю вам продолжить наше взаимодействие в поисках преступника, устроившего налет на музей, и в возвращении похищенных вещей. Для этого даже взаимные симпатии не нужны. Табличка ведь до сих пор у него.

Хасан поскреб щетину на подбородке. Один из боевиков снял с огня зажаренную рыбу, положил ее на широкое блюдо, посыпал мелко нарубленным зеленым луком, чесноком, какими-то травами и протянул репортеру.

— Угощайтесь, — произнес военный разведчик, — обидно будет побывать в Ираке и не попробовать наше национальное блюдо.

От карпа исходил восхитительный аромат. Дэвид почувствовал, что очень голоден. Он вспомнил, что со вчерашнего дня еще ничего не ел.

— Вы всех своих узников так кормите? — спросил он.

— Да, хватит уже, в самом деле! — Хасан взял протянутую ему вторым боевиком тарелку с рыбой и приступил к трапезе. Первый громила по-прежнему держал блюдо перед Дэвидом. — Не было у меня никаких таких узников. Все это сказки западной прессы.

— Знали бы вы, сколько раз я слышал подобные слова в интервью людей, позже казненных за военные преступления.

— Оставьте обвинительные речи прокурорам. Когда меня поймают, я найду, что сказать суду.

— Допустим, я вам поверю, что тогда?

— Тогда я скажу, что знаю, как нам разыскать Рудольфа Кельца.

— Вы тоже узнали его имя?

— Это вы его узнали, а мы лишь подсмотрели.

Увидев изумленный взгляд журналиста, родственник диктатора пояснил:

— Официант в кафе. Вы завтракали там с вашим помощником и этой Элиз.

— Мы замолкали, когда к нам подходили.

— Да, но только ваш помощник изрисовал ручкой всю салфетку, начертив среди прочих завитушек и стрелочек в том числе и это имя. Официант получил пару сотен динаров и передал клочок бумаги моим людям.

Дэвид припомнил, что Фарух действительно выводил какие-то каракули во время их беседы.

— Вы будете есть? — спросил Хасан, — Абдулла может, конечно, простоять в этой позе хоть до утра, но музгун[81] остынет.

Репортер взял из рук боевика блюдо и отломил кусочек. Ему показалось, что никогда прежде он не ел рыбы вкуснее этой.

— Значит, Элиз сейчас в руках Кельца, — сказал он, — ее надо спасти.

— Отлично, получается, мы вызволим не только пропавшую старинную реликвию, но пропавшую молоденькую принцессу. Согласны?

— Согласен. Говорите, где найти бельгийца.

— Где его найти, я не имею ни малейшего представления. Но я знаю, где лежат все сведения о его контактах с кем бы то ни было на территории моей страны.

— За ним следили, — понимающе кивнул репортер.

— Как и за любым международным наблюдателем. Не мы, конечно, а смежные, скажем так, ведомства. Но они делились всеми данными в том числе и с нами. В электронном виде. Все, что нам нужно — это проникнуть в мой рабочий кабинет и получить доступ к моему компьютеру.

— Вы в своем уме!? — Дэвид едва не подавился частью рыбьего хребта. — Здание, наверняка, взято под охрану.

— Мало того, там уже с комфортом разместились американские военные.

— И как же мы туда попадем?

— Для этого вы мне и нужны. Внутрь мы проникнем по поземным коммуникациям. Обнаружить их за то время, что американцы хозяйничают здесь, они не могли, а значит, путь свободен. Но до нужной нам двери придется пройти мимо поста охраны. Тут-то нам и пригодится ваше журналистское удостоверение. Я буду изображать вашего помощника, и у меня будет иракский паспорт на чужое имя. Как видите, все просто. Внутри здания никто не станет тщательно перепроверять документы. Самый строгий контроль всегда на входе.

— Одно только «но» — как вы справедливо подметили, с некоторых пор я тоже в розыске.

— Сразу видно, что вы ничего не понимаете в межведомственных бюрократических процедурах. Во дворец на воде вас везли парни из военной полиции. Они же и занимаются вашим поиском. Информировать армейские части никто не станет. Вы же не таскаете под рубахой пояс шахида. В чем они вас обвиняют?

— В убийстве четырех местных жителей.

— Как говорит современная молодежь — вау! — съязвил Хасан, — когда успели-то? И после этого вы еще продолжаете слепо верить обвинениям в мой адрес?

— На меня хотят повесить все преступления Кельца. Долго рассказывать.

— И это еще одна причина поскорее найти этого проворного негодяя. Ну что, я вас убедил?

— Последний вопрос: откуда вы знаете, где именно будет располагаться пост охраны?

— Он будет располагаться ровно в том месте, где стояли и мои люди. Никому в голову не придет что-то менять в уже отлаженной структуре обеспечения безопасности здания. Подходим, показываем мельком бумаги, проникаем в кабинет, вынимаем нужную информацию из компьютера и исчезаем. Не забывайте, на кону жизнь девушки.

Он опытный и опасный человек — пронеслось в голове у Дэвида. Понимает ведь, что Элиз сейчас для него важнее, чем все реликвии Древнего Вавилона, и бьет именно в эту точку.

— Если я пойму, что вы заняты чем-то иным помимо розыска информации о бельгийце, то тут же подниму тревогу, — твердо заявил журналист.