Сергей Гомонов - Пари с будущим

• Название: Пари с будущим
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Детективная фантастика

Отчасти жанр этой книги — mash-up (исторические и мифологические герои и события в неожиданном ракурсе), отчасти — АИ.

Ученые находят способ информационного посещения прошлого, при этом они вербуют себе в помощники неких малопонятных существ, и те становятся им проводниками по коридору времени. В процессе работы выясняется, что открывшаяся им история человечества не совпадает с известной по учебникам и ее срочно нужно спасать от странного хроноклазма, чтобы не утратить настоящее. Этим занимается секретная организация на космической станции в далеком (от нас) будущем. Коррекции оказываются бесконечными: одна поправка неизбежно тянет за собой другую, и рано или поздно за любое вмешательство в систему мира приходится отвечать. Вот ученые и обнаруживают, что изначально в их расчеты закралась небольшая с виду, но критическая ошибка: они не тех существ сочли проводниками!

---

— Ма-а-ам, а я кашу не люблю!

— Молчать! Мелким слова не давали! Речь вообще про чеснок!

— Светик, а я вот тоже кашу буду. На этих условиях ты согласишься съесть тарелку со мной наперегонки?

— М-м-м… эм… Да! Только с вайеньем!

— Лен, две каши в студию! А кто еще не любит чеснок, ты говоришь?

— А это у нас на работе. Шеф… Слушай, Денис, иди сюда, где ты там?

— Я в ванной, умываюсь. Говори, мне тут хорошо слышно!

— Наш шеф увлекается аюрведой. Вычитал где-то, что в чесноке присутствует какое-то активное вещество, сильно притупляющее ментальную деятельность.

— Это как? — сплюнув воду, уточнил я.

Типа, съел чеснок — пустил слюну? Так и представил себе эту картину.

— Ну, снижает концентрацию, внимание, способность логически мыслить в сложных задачах, убивает творческое мышление. Как-то рассказывал, что военным летчикам перед испытаниями даже запрещают есть блюда с чесноком. Там у вещества название есть, он говорил. Длинное такое. Вот оно, вроде как, мозги и выносит.

— А что же тогда всюду трубят о пользе чеснока?

— Так трубят о его противовоспалительных свойствах, он инфекцию убивает, аппетит стимулирует, все так и есть. Просто когда надо какие-то сложные вещи обдумывать, его, если верить шефу, употреблять нельзя. За что купила, за то продаю. Я чеснок все равно люблю. Ай!

— Что такое?

— Молоко чуть не сбежало.

Мы позавтракали. На часах было уже почти десять.

— Когда вернешься? И вернешься ли? — провожая меня, спросила Ленка.

— Не знаю. Еще позвоню, — я натянул куртку.

Ленка засмеялась:

— Говоришь — чеснок не любишь, а вчера у тебя от куртки так им пахло, что хоть святых выноси. То-то Алиска нос морщила!

— Потому и не люблю. Лен, а сегодня — не пахнет?

— Нет, кажется — выдохлось.

— Ну, слава богу. Пока! — я чмокнул ее в щеку и вышел в подъезд.

Раньше я никогда не обращал внимания на так называемые «приметы». Они же обычно «плохие», эти «приметы», а во что веришь, то и сбывается. Поэтому я не только в них не верил — я их игнорировал в принципе. Вот, говорят, кот черный перебежал дорогу. Ну, перебегал мне перед экзаменом. Я знал тогда всего три билета по физике, по тем временам ЕГЭ еще не внедрили, и сдавали мы все по старинке. Один из выученных билетов мне попался. При этом никаких манипуляций по обезвреживанию «негатива» я не производил, только про себя со смехом отметил, мол, только черному коту и не везет.

И тут я не подумал ни о чем таком, когда неподалеку от остановки меня хорошенько окатила из лужи проскочившая на всех парах иномарка неопределенного цвета. Чертыхнувшись вслед лихачу, я уселся под навесом на лавочку, окружившую ларек, и принялся смахивать потеки с куртки и джинсов, пока все не присохло. Даже бутылку фильтрованной воды в том же ларьке купить пришлось, такая въедливая грязь, оказывается, наполняет наши придорожные лужи.

Тут к остановке подлетела маршрутка, высадила троих пассажиров и умчала вслед за облившей меня иномаркой. В одной из высадившихся я узнал Алису. Ленкина сестра как раз открывала свой телефон, заходящийся громкими позывными. Меня она не увидела, а я хотел было выйти и поприветствовать ее, но что-то меня остановило. Уж слишком озлобленной выглядела Алиса. Я задвинулся подальше за ларек, а она уселась спиной ко мне на перила остановки. Никого больше поблизости не было, и голос она не понижала:

— Не нравится мне всё это, Витя, понимаешь? Я-то почему… а я тебя спрашиваю: почему я должна этим заниматься? Еще ничего не известно, и какого хрена ты взял мне эти долбанные билеты? — Алиса замолчала, нервно тряся закинутой на ногу ногой, потом раздраженно, рывками, выдернула из кармана пачку сигарет, закурила. — Ладно. Ладно, — явно психуя, она отшвырнула за плечо белокурую прядь. — Ну как, как… Нормальная она. Снова тут себе кавалера нашла. Да нет, будешь смеяться: такой же, что и первый, — она хихикнула, провела пальцем под носом, глубоко затянулась. — Да, да. Восьмой раз замужем за алкоголиком — не проблема алкоголика…

Меня это позабавило. А как ты мило нам вчера улыбалась, детка! Все-таки я был прав в своих догадках о ее корыстных побуждениях. Жаль, конечно, но я был прав…

— Да получила я твои деньги. Ты позванивай моей маме, как там у них дела. Если что-то изменится в лучшую сторону… Как что может измениться в лучшую сторону?! Вить, ты ушибленный, да? Это значит — или он из комы выйдет, или врачи как-то определенно скажут, что вот-вот выйдет… Да, тогда я сворачиваю лавочку. Ленка хорошая, невинная девочка. Она моя сестра — в первую очередь. Что бы там между нею и родителями ни было. Да, блин, да, я готова поделиться с нею, твою мать! Потому что эта вот твоя подачка… — она неосознанным жестом презрительно подбросила на коленях дамскую сумочку и прихлопнула ее затем ладонью сверху, — она в сравнении… Ладно, ладно, я не кричу. Сейчас на остановке. Куда?! Черт, да я устала, Витя, я проездила больше часа в этих вонючих ваших маршрутках! Ну а я при чем? Ну вот так, протупил он с завещанием, да, и что теперь мусолить это? Твой тоже не вечный, между прочим. Ну написал — и молодец! А мой не написал. Козёл старый, да. Ладно, я ловлю машину, сил нет уже в маршрутках трястись. Жди, скоро буду.

Алиса бросила наполовину скуренную сигарету в лужу, спрыгнула с перил и, решительно подойдя к проезжей части, вытянула руку, чтобы проголосовать приближающейся «мицубиси». Иномарка тут же заморгала правым поворотником и припарковалась возле Ленкиной сестрицы.

Когда Алиса, усевшись на заднее сидение, умчалась, я еще долгое время не мог заставить себя подняться. Услышанное шокировало меня, как удар тока.

Ну и семейка! Образец гуманности и прочих положительных человеческих качеств!

Картина маслом получалась такая: с Сергеем Пушкарным что-то случилось, и случилось оно внезапно, поскольку он даже не успел составить завещание. Но он не умер, и у его любящих наследников еще есть ниточка надежды. А почему их так напугало отсутствие завещания? Дайте-ка подумать! Ну неужели же из-за того, что по закону в этом случае его прямыми наследниками, то есть наследниками первой очереди, как говорится у юристов, являются не двое, а трое: его жена и обе дочери?! И никаких судебных тяжб, как в случае с завещанием. Ленка, конечно, пачкаться не стала бы, но они-то судят по себе.

Ох, Ленка, Ленка… И угораздило же тебя родиться в такой семейке! Прямо какая-то критическая ошибка в перераспределении душ! Им нужна была вторая, младшая, Алиса — и никого не пришлось бы отлучать от фамильного лона.

Я решил, что не буду пока ни во что вмешиваться, просто понаблюдаю. Если, дай-то бог, Пушкарный очухается, то Ленка от меня ни о чем не узнает, а Алиска просто свалит по-тихому в свою Москву раскручивать папана на завещание. И скатертью дорога. Ну а если они попытаются дурачить ее в случае смерти Сергея Палыча, то открою ей все, что мне стало известно. И пусть решает, как ей поступить с вероломной сестрицей.

В небе парил орлан, выслеживая ему одному заметную добычу среди нас, на земле. Хорошо птичке — кружи себе целый день и не думай ни о чем постороннем…

Усевшись в подъехавший старый «Икарус» нужного мне маршрута, я набрал номер отца:

— Уже еду. Как там баб Тоня?

— Кажется, спит. Всю ночь буянила — рвалась тебе позвонить, представляешь?

— Мне? Зачем?

— Я толком не понял. Она бормотала, что ты что-то выкинул из карманов… Из ее карманов, что ли? Ты выкидывал что-нибудь у нее из карманов?

— Из её — нет… — проговорил я, лихорадочно думая: она ведь имела в виду этот треклятый чеснок, но откуда же ей стало известно, что я вычистил куртку?

— Яю напугала. Ей, видимо, повсюду вампиры мерещатся, насмотрелась телевизора и этих дурацких передач. Теперь говорит, что тебя могут увидеть какие-то существа — наверное, те самые вампиры…

— Ясно.

— Под утро требовала с нас слово, что ты никуда не поедешь.

— Ясно. Я скоро буду.

По фасаду магазинчика, мимо которого мы проезжали, скользнула тень крупной птицы. Я сощурился и приставил ладонь ко лбу. В лучах утреннего солнца, низко-низко над улицей, летел все тот же орлан. И он уже не парил, он мчался вслед за «Икарусом». Мистики не бывает, и между тем уже второй раз за последнюю неделю я видел эту птицу так близко от себя.

Внезапно снаружи послышался скрежет тормозов, вопли гудков и людей, удар, грохот, хлопок, а через мгновение резко свернувший наш «Икарус» клюнул носом и встал.

Со своей стороны я успел различить, как слева от нас на оживленном перекрестке столкнулись боками легковушки «мицубиси» и «Нива». Иномарку просто впечатало в наш автобус, зажало между ним и отечественной колымагой, а одновременно с хлопком охватило пламенем.

Наш водитель открыл все двери, и я, пожалуй, первым вылетел наружу. Обежав «Икарус» сзади», подобрал с асфальта отлетевший от «Нивы» бампер и высадил им заднее стекло загоревшейся машины. Шофер «японки» как раз в это время вылезал через разбитое переднее окно и кричал мне, что в салоне у него пассажирка. Это я видел и без него, потому и полез в «мицубиси».