Сергей Гомонов - Пари с будущим

• Название: Пари с будущим
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Детективная фантастика

Отчасти жанр этой книги — mash-up (исторические и мифологические герои и события в неожиданном ракурсе), отчасти — АИ.

Ученые находят способ информационного посещения прошлого, при этом они вербуют себе в помощники неких малопонятных существ, и те становятся им проводниками по коридору времени. В процессе работы выясняется, что открывшаяся им история человечества не совпадает с известной по учебникам и ее срочно нужно спасать от странного хроноклазма, чтобы не утратить настоящее. Этим занимается секретная организация на космической станции в далеком (от нас) будущем. Коррекции оказываются бесконечными: одна поправка неизбежно тянет за собой другую, и рано или поздно за любое вмешательство в систему мира приходится отвечать. Вот ученые и обнаруживают, что изначально в их расчеты закралась небольшая с виду, но критическая ошибка: они не тех существ сочли проводниками!

---

В салоне истошно орала женщина. При ударе ее сдавило между креслами, и она, бесцельно размахивая в пламени руками, пыталась спастись. Я рыбкой нырнул в машину. Потом послышался Голос. Именно Голос.

«Замещение кислорода, вайшва! Обычная процедура, не суетись! Время под контролем, вспоминай и действуй!»

Так. Молекулярная решетка. Черт, я ее вижу! Ладно, это потом. Надо, чтобы осталось меньше десяти процентов кислорода. Меняю… Так! Азот. Есть! Аргон! Да… Углекислый газ! Ну, этого добра… Еще бы глобальной заменой…

«Тебе еще, может, волшебную палочку и кольцо всевластия?» — насмешливо переспросил Голос.

Вручную до десяти процентов опускать — это сколько времени нужно!

«О времени не переживай, Агни! Я же сказал: время под контролем. Работай, сколько требуется!»

Я не знаю, что со мной было и кем или чем я тогда был. Видеть я мог лишь молекулярные структуры всего, что меня окружало.

Пламя умерло. И я снова вернулся к привычному образу видения.

«Он качнул весы!»

Пассажирка обеими руками охватила мою шею, а сзади меня за ремень джинсов выволок водитель сгоревшей тачки.

«Вайшва, хочу предупре…»

Разрывающий скрип ввинтился в мозг иглой. Голос потерялся.

«Он качнул весы!»

Как в сказке про репку, водитель «мицубиси» тащил меня, а я тащил обгоревшую пассажирку. Тянут-потянут…

В стонущей от боли женщине я с трудом узнал Алису.

— Сейчас! Потерпи, сейчас нас отвезут в больницу! Эй, кто-нибудь!

Я подхватил ее на руки. Вокруг, оказывается, набежала целая толпа. Донеслись звуки сирены, и за светофором я увидел мелькнувшую белую крышу «скорой». Как кстати они тут очутились!

«Он качнул весы!» — что есть сил надрывался какой-то кляузник-Анонимус.

Алиса потерялся сознание, и я с нею на руках забрался в карету скорой помощи. Пока занимались ею, на меня внимания не обращали, но потом фельдшер — медведеобразный мужик лет сорока с очень добрыми глазами — попросил меня оставить координаты.

Пока мы разговаривали, я поглядывал на перебинтованную Алису. Все-таки успела обгореть, хоть и действовал я, кажется, быстро… Для женщины это трагедия не меньшая, чем лишиться конечности. Хоть она и пройдоха, но такого не заслужила. И, получается, я впервые реально вытащил человека из огня — впервые за всю службу.

На моем веку были разные случаи, но, как правило, спасать там было уже некого. Это так называемые «возгорания по пьянке». Выламываешь двери в горящую квартиру, и, если не успела до конца сработать задействованная вентиляция, то отскакиваешь куда-нибудь в сторону от прямого взрыва обратной тяги, потом тушишь воспламенение и начинаешь озираться. Как правило, после такого от виновника пожара остается мало чего. Максимум — обугленный скелет. Первый раз, увидев такое, я, отбежав, долго блевал в стороне от совещавшихся старших коллег. Со временем привык и я.

— Сильно отравилась? — спросил я, кивая на Ленкину сестру.

— Не думаю, — покачал головой фельдшер. — Просто не успела, судя по ожогам. Выкарабкается. На работу твою сообщим, — усмехнулся он, — пусть поощряют.

— Не надо на работу. У меня выходные.

— Ну так тем более!

— Я серьезно: не надо. Давайте запишем, что просто мимо проходил, хорошо?

Николаич сначала, конечно, поощрит. А потом насмерть задолбают на пару с Рыбой перечислением того, что я делал не так, и наставлениями, как нужно это делать правильно. Что до оперирования с молекулярной решеткой, что я и сам себе никак не могу до сих пор объяснить, то при наших об этом лучше вообще не заикаться. Отправят в психушку проверять здоровье. Скажут — надышался.

В палату интенсивной терапии меня не пустили — отправили сначала отмываться от копоти, а потом заполнять с дежурным какие-то данные. Сплошная бюрократия. Пока девушка за перегородкой что-то строчила в большом журнале, я позвонил отцу и предупредил, что задержусь немного из-за непредвиденных обстоятельств.

— Бабушка проснулась. Кричит, чтобы ты не приезжал.

— Па…

— Да, теперь требует, чтобы мы ехали за тобой все вместе.

— Па, я недалеко, через пятнадцать минут уже буду. Успокойте ее как-нибудь.

— Кто здесь Денис? Фамилию не знаю. Есть такой? — послышался голос в коридоре.

Я оглянулся и увидел женщину преклонных лет. Наверное, медсестра.

— Это я.

— Алису Пушкарную вы сопровождали? Пойдемте.

— Как она там?

— Доктора говорят, ожоги легкой степени, опасности нет. Все заживет, следов не останется. А ты, она говорит, ее вытащил? Молодец!

Наверное, всякий, кого достают нелепой и бесконечной похвалой, рано или поздно начнет раздражаться. Или в их представлении, человек моей специальности будет стоять в сторонке, смотреть, как что-то горит, и истерически визжать?

— Только вы там недолго общайтесь: все-таки интенсивка, тут вообще не положено посторонним, это уж мы так, навстречу вам пошли!

— Хорошо.

Алиса лежала под капельницей, вся в бинтах, но взор был ясным:

— Спасибо тебе, Денис! — тихо заговорила она. — Вы с Ленкой меня простите, сволочь эдакую. Это мне за дело! Это не просто так. Она переживать будет, так ты ей скажи, что я тварь. Я хотела откупиться небольшой суммой, чтобы она на наследство не претендовала, если папаша окончательно скопытится. У нас же буквально в четверг отец попал в аварию. Ехал с загородного участка домой и въехал. Специально затемно дернулся, чтобы в пробках не застревать… А у него ни завещания, ничего. Вот мама, я и мой жених Витька решили сделать так, что я приеду и Ленку чуток поморочу, а там или ишак, или падишах, что называется… Вот неспроста нас с папашей так согнуло… Бог не Тимошка — видит немножко… Так и есть! Я как оклемаюсь — в церковь схожу, исповедуюсь, причащусь…

Я не знал еще, как к этому относиться. Она, вроде, и раскаивалась, и к Ленке неплохо относилась, хоть и считала юродивой, но и переменить свое мнение насчет их семейки вообще и нее в частности у меня не получалось. Стала бы она вот так же виниться перед Ленкой, не случись того, что случилось?

— Слушай меня, — я постарался вложить в голос и взгляд как можно больше внушительной жесткости, потом резко ухватил белый пластиковый стульчик и сел на него верхом возле Алисиной каталки. — Ты ничего и ни при каких обстоятельствах не говоришь Ленке про все эти ваши затеи, поняла?

— Но я же…

— Слушай! Меня! Ленке хватило того, что вы устроили ей из-за Степы. И она ни разу не говорила плохого слова о вашей любящей семейке. Не знаю, что было у нее на душе, но ничего дурного о вас не слышали ни я, ни Степа. Она потеряла сначала вас, потом мужа. Как ты думаешь, это хорошо отразилось на ее здоровье?

— Нет, но… — всхлипнула Алиса.

— Молчи! Только недавно она начала оживать, поэтому не смей посвящать ее в ваши шкурные интриги. Со своей стороны я тоже не скажу ничего.

Она отвела взгляд и мелко закивала.

— Сейчас я узнаю у персонала, когда она сможет тебя проведать, и позвоню ей. Но не вздумай распускать сопли и каяться, поняла? Она должна верить, что у нее есть нормальная сестра. Хотя бы мнение о себе оставь доброе после всего, что натворила! Поняла меня?

— Да.

— Ну, значит, ты еще не окончательная сволочь, как говоришь. Будем считать, что вам с Ленкой просто немного не повезло с родителями.

Я заставил себя улыбнуться, тронул Алису за плечо и вышел из палаты.

«Он качнул весы!»

Чтобы не опоздать к одиннадцати, я поймал такси и отзвонился Ленке, с великой осторожностью подбирая слова. Конечно же, она все равно всполошилась! Но я и не рассчитывал, что такая весть может быть воспринята ею равнодушно.

— Ей ничего не угрожает, Лен.

— Это правда, или ты меня успокаиваешь?

— Правда, Лен, правда.

Правда и то, что я ни в жизнь не признался бы ей, будь оно неправдой.

Когда я уже подходил к дому — такси пришлось отпустить при въезде во двор из-за шлагбаума, — в душе шевельнулось неприятное чувство. Оно даже кольнуло сердце и запорхало напуганным колибри в районе солнечного сплетения. Причуды бабуленции довели меня уже до того, что возвращаться в родную квартиру попросту не хотелось.

Во дворе прогуливались мамаши с колясками, двое подростков лениво трепались, сидя на детских качельках, а пара бабушек-старушек сплетничала у дальнего подъезда. Воскресное утро загнало большинство наших соседей к телевизорам и компам.

Кстати, надо сразу же проверить «аську»! Наверняка есть какие-то известия от Вольдемара!

Заранее приготовившись к вдыханию чесночных миазмов, я шагнул в подъезд, и едва входная дверь за мной замкнулась, из-за внутренней в полутьме выступила приземистая и широкая мужская фигура.

— Говорил я тебе, что найду, падла? — прошипел голос, по которому я узнал австралопитека из «Неоновой барракуды».